Университет Российских Академий Образования
Психолого-педагогический ф-т
Заочное отделение III курс.
Николаева А.С.
Рег №9700716/01
Реферат по сексологии на тему





ЭРОТИКА ДРЕВНЕГО КИТАЯ





ПЛАН РЕФЕРАТА


Вступление
Эрос в философии и иероглифике древнего Китая.
Социальные отношения.
Сексуальность в живописи.
Эротика в искусстве.
Гомосексуализм.
Даосизм и эрос.
Половое влечение монахов.
Феминистическое заключение.

*** *** ***


ЭРОС ДРЕВНЕГО КИТАЯ.

Китайская культура много и серьезно занималась проблемами пола и сексуальности как в литературно-художественном. Так и в религиозно-философском и медицинском аспектах.

При всей кажущейся универсальности сексуальной техники, ее правила всегда ориентированы на определенный социо-культурный контекст, причем эти сексуально-эротические сценарии в разных обществах далеко не одинаковы.

В отличие от христианской культуры, рассматривающей секс как нечто грязное, низменное и чрезвычайно опасное, китайская культура видит в сексуальности жизненно важное положительное начало, утверждая, что без благополучной и здоровой половой жизни не может быть ни личного счастья, ни здоровья, ни долголетия, ни хорошего потомства, ни духовного благополучия, ни даже социального спокойствия в семье и в обществе. Сексуальность и все, что с нею связано, воспринималось китайской культурой очень серьезно, и это было правильно.

Китайская эротология чрезвычайно рационалистична. Здесь все взвешено, выверено, регламентировано, разложено по полочкам, причем в основе всех этих предписаний и классификаций лежат не случайные ситуативные соображения, а религиозно-философские представления и тесно связанные с ними нормы сохранения здоровья и долголетия.

Если воспользоваться фрейдистским противопоставлением принципа реальности и принципа удовольствия, то придется сказать, что китайская эротология ориентирована не на принцип удовольствия, а на принцип пользы. Но какая именно и чья польза имеется при этом в виду?

Читая даосские и конфуцианские трактаты об «искусстве спальни», очень важно помнить, что они написаны с мужской точки зрения и адресованы прежде всего и даже исключительно мужчинам.

Женщина выступает в них не столько как равноправный сексуальный партнер, сколько как объект мужского вожделения. Даже стараясь довести женщину до оргазма, мужчина заботится не столько об ее удовольствии, сколько о том, чтобы получить драгоценную женскую субстанцию инь, не поделившись собственной жизненной силой – ян. Многие советы адресованы не просто мужчине, а императору, обладателю гарема.

Современный мужчина, который всерьез воспримет рекомендацию жениться сразу на девяти женщинах, не только не укрепит своего здоровья, но будет иметь серьезные трудности как в личной, так и в общественной жизни. Сегодняшние супружеские отношения, даже если ограничиться постелью, требуют не только отточенной эротической техники, но также психологической интимности и способности понять индивидуальность другого человека. Древние китайские авторы об этом практически не задумывались.

Китайская эротология содержит множество полезных советов и рекомендаций – относительно техники полового акта, правильного дыхания, питания и т.п. Некоторые из этих советов принимает и современная западная сексология, другие же являются спорными.

Самый важный из этих вопросов – способность мужчины сознательно контролировать свое семяизвержение (эякуляционный контроль) и тем самым произвольно регулировать длительность полового акта.

Поскольку Китайская, в частности даосская медицина, рассматривает семя, как носитель жизненной силы, мужчинам настоятельно рекомендуют расходовать его как можно бережнее, но не ценой полового воздержания, а с помощью специальной техники, так, чтобы на десять половых сношений, в каждом из которых женщина должна испытать оргазм, приходилось не более 2-3 эякуляций. Этой цели служат специальные упражнения, в частности, отсрочка семяизвержения путем краткосрочного сдавливания основания полового члена.

Американские сексологи Уильям Мастерс и Вирджиния Джонсон разработали специальную технику сдавливания полового члена у головки или у основания, которая мало чем отличается от даосской техники, последняя даже проще. Эта техника сейчас широко применяется во всем мире для лечения преждевременной эякуляции.

ЭРОС В ФИЛОСОФИИ И ИЕРОГЛИФИКЕ КИТАЯ.

Неопровержимым доказательством эротического преуспеяния китайцев может считаться само их количество, что является достижением более грандиозным, чем Великая китайская стена.

Китайский эрос парадоксальным образом сочетает в себе стремление к полной сохранности спермы с полигамией и культом деторождения. Не менее удивительно и отделение оргазма от эякуляции, представляющее собой фантастическую попытку провести грань между материей наслаждения и наслаждением материей. Эта разработанная в даосизме особая техника оргазма без семяизвержения, точнее, с «возвращением семени вспять» для внутреннего самоусиления и продления жизни, есть один из видов «воровского похода на небо», т.е. своеобразного обмана природы, что также более чем парадоксально, ибо главный принцип даосизма – неукоснительное следование естественному (цзы - ань) пути (дао) природы.

Иероглиф «шен» («жизнь») в китайском языке является одним из средств индивидуализации и персонализации с выделительно-уважительным смысловым оттенком. Этот же иероглиф знаменует собой связь в человеческом индивиде жизненного начала с производительной функцией, поскольку он сочетает значения «жизнь» и «рождение». Поэтому полноценной личностью китаец признается лишь после того, как обзаведется собственным ребенком. Главный закон мироздания – Путь-Дао в классической китайской философии трактуется в качестве «порождающего жизнь» (шэн шэн), и соответственно тем же должен заниматься следующий ему человек.

Понимание человека как субстантивированной и индивидуализированной жизни, логически связано с китайским способом отсчитывать его возраст не с момента выхода из утробы матери, а с момента зачатия, ибо, действительно, тогда возникает новый комок жизни и начинается его обучение.

Понятие «цзин» выражает идею непосредственного тождества сексуальной и психической энергий. Закрепленная термином «либидо», аналогичная фрейдистская идея, после многовекового освященного христианством противопоставления сексуального и духовного начал как двух антагонистов, стала для Европы откровением, хотя для ее «языческих» мыслителей она была достаточно очевидной. На подобной основе зиждились китайские, в особенности даосские, теории продления жизни посредством накопления анимосексуальной энергии.

Следует сразу отметить, что стандартный западный перевод иероглифа «цзин» словом «сперма» не точен, поскольку этот китайский термин обозначал семя вообще, а не специально мужское.

Древнегреческий термин «sperma», как и китайский «цзин», обозначал не только мужское, но и женское семя, в отличие, например, от термина «thoros», относившегося только к мужскому семени. По-видимому, в древности общераспространенным было представление, что для зачатия требуется соединение мужского и женского семени. В качестве последнего Аристотель рассматривал месячные выделения.

Стояла перед древнегреческими философами также проблема соотношения спермы и души, но это была именно теоретическая проблема, а не факт языковой семантики. С точки зрения Аристотеля, сперма потенциально предполагает душу, тогда как цзин, наоборот, потенциально предполагает тело.

Наконец, термин «сперма» в древнегреческих текстах имел и самое общее значение, сопоставимое со значением «цзин».

Вероятно, всем культурам знакомо более или менее проясненное разумом интуитивное представление а сперме как жизненно-духовной сущности, растрата которой – смертоносна, а накопление – животворно. В разных частях света обыденная логика из этой предпосылки выводила стремление к половому воздержанию, безбрачию во имя сохранения своих жизненных и духовных сил. А древнекитайские мыслители, и прежде всего даоссы, предложили идти к той же цели, но обратным путем – максимальной интенсификации половой жизни, однако предельно минимализируя и даже сводя на нет семяизвержение. Секс не рассматривается как нечто самоценное (например, источник высшего наслаждения), но лишь как средство достижения более высоких ценностей, охватываемых понятием «жизнь».

Диалектическое единство любви и смерти отражено в древнейших мифах человечества и представлено фрейдистской метафорой тайного родства Эроса и Танатоса в современной сексологии.

Специфичными являются такие категории, как инь и ян, которые означают не только темное и светлое, пассивное и активное, но также женское и мужское. Завораживающая привлекательность этих символов неотделима от того факта, что иероглифы «инь» и «ян» служат важнейшими формантами китайской эротологической терминологии, в частности буквально обозначая соответствующие половые органы. Причем парадоксальным образом иероглиф «инь» способен обозначать не только женские, но и мужские гениталии, что, очевидно, связано и с его необычным первенством в паре с ян.

Необычно данное первенство потому, что, несмотря на кажущееся при первом взгляде равноправие инь и ян, в их соотношении имеется глубинная асимметрия в пользу второго, мужского, элемента, которая в китайской эротологии усилена до степени явного маскулоцентризма. Последний находится в сложном, но, видимо, в конечном счете гармоническом диссонансе с повышенной значимостью символа левизны, т.е. женской стороны, в китайской культуре и указанного приоритета инь.

В соотношении инь и ян нетривиальна не только их иерархия, но и взаимная диффузия, что на терминологическом уровне можно проиллюстрировать выражениями «инь цзин» – «иньский (женский) стебель» и «ян тай» – «янская (мужская) башня», обозначающими соответственно пенис и вершину влагалища. Основополагающая для Китая идея взаимопроникновения женского в мужское и мужского в женское, самым непосредственным образом воплощенная в символе Тай-цзи, где инь внедрено в ян, а ян – в инь.

Китайская эротология признавала транссексуализм как нормальность, отвечающую самому общему мировому закону взаимоперехода инь и ян, что, однако, в подтверждение хитрости мирового разума и на удивление наших современников, получило практическое осуществление и на Западе, и у нас.

Однако и тут скрыт очередной парадокс. С одной стороны, китайская эротология признавала транссексуализм, считала возможным прямой материально-энергетический обмен между мужчиной и женщиной, их полную или частичную трансформацию друг в друга. Это даже нашло свое отражение в эротической живописи и порнографических картинках, где изображения сексуальных партнеров порой настолько сходны, что с первого взгляда их трудно различить по половому признаку. Но, с другой стороны, понимание двух полов как двух разных видов природы, точнее даже разных «природ», различающихся между собой, подобно воде и огню, обнаруживает радикальную противоположность женщины и мужчины, которая в эротологической терминологии названа «враждой», или «соперничеством».

Первичность инь отражает вполне здравое представление о доминантности женского начала в детородном процессе. В древнекитайских эротологических сочинениях подобный подход нашел свое проявление в том, что главные тайны в них раскрывают женские персонажи (Чистая дева, Темная дева, Избранная дева и др.). Это очередной раз ярко контрастирует с общей ориентированностью данных произведений на мужчину.

И все же китайское общество на протяжении многих веков выглядело пуританской обителью, где строжайший конфуцианский этикет запрещал мужчине и женщине несанкционированно даже соприкасаться руками (откуда происходит схоластическая проблема подачи руки утопающей незнакомке). Не говоря уж а платонических поцелуях или о чем-то большем.

В Китае издавна различались любовь, секс и брак, допускались многоженство и большая степень сексуальной свободы (правда, в основном для мужчин) во внутрисемейных отношениях, не применились юридические санкции к так называемым половым извращениям и т.д.

СОЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И ЭРОТИКА.

Структура каждой цивилизации определяет присущую ей сексуальную практику. В Китае тремя наиболее очевидными источниками влияния на нее явились социальная приниженность женщин, рассудочная изобретательность мужчин и свободные от комплекса вины элементы языческих верований даосов. Представления о нормальном сексуальном поведении изменяются от эпохи к эпохе, от общества к обществу, и любое исследование, определяющее один подход как верный, а прочие – извращениями, всего лишь исходит из критериев своего места и времени. Например, к обрезанию китайцы относились со страхом, их приводила в недоумение клитородектомия, а поцелуи и случайные ласки, не ведущие к естественной и исступленной кульминации, они считали оскорблением начал инь и ян.

У китайцев не было непреодолимых религиозных и этических причин к осуждению гомосексуализма, мастурбации, «игры на флейте», трансвестизма, лесбиянства, полигамии, мазохизма или вуайеризма. Поскольку большинство из этих способов получить удовлетворение – если они практиковались с согласия всех участников – рассматривалось как вопрос личных предпочтений, то не было оснований расценивать их как преступления против общества. В случае садизма – извращения, способного привести к чрезвычайно разрушительным и болезненным последствиям,- число зафиксированных письменно случаев, позволяющих предположить, что китайцы прибегали к нему для сексуального возбуждения, крайне невелико.

Как отмечалось выше, идея случайного поцелуя представлялась бессмысленной, сам поцелуй – бесполезным сексуальным столкновением. Такой свойственный китайцу неромантический подход, а также восприятие им любовницы в качестве, скорее, сексуальной рабыни, нежели партнера, означали, что он не очень-то стремился ставить ее удовлетворение выше собственного и не слишком уж беспокоился, как бы проявить галантность на западный манер. Таким образом, у китайца за подготовительным поцелуем в ром вскоре последовало бы требование к женщине «сыграть на флейте»; соответствующее искусство ставилось не ниже искусства музыканта.

Гарем неизбежно ассоциировался с любовью между женщинами. Иногда, когда сотни женщин жили вместе, методы взаимного удовлетворения были продуманы до мелочей, нередко с благословения понимающего господина. Самыми лучшими считались искусственные пенисы из полированной слоновой кости или лакированного дерева, имевшие волнистую поверхность.

Если бы требовалось определить ту единственную область сексуального своеобразия, в которой китайцы преуспели больше всего, то таковой, несомненно, явилось бы использование сексуальных вспомогательных средств и приспособлений. Например, «бирманский колокольчик». Этот пустой серебряный шарик размером с ягоду помещался в вагину перед сношением и вследствие примечательного воздействия тепла и движений на находящийся внутри колокольчика маленький шарик было слышно постоянное позвякивание. Другая разновидность этого приспособления содержала каплю ртути и крохотный «молоточек» такие «колокольчики», обернутые в вату, часто помещались под большие половые губы и весело названивали, когда любовники начинали движения. Эту игрушку любили также лесбиянки. Ее внедрение вместе с другими приспособлениями при длительном использовании вызывало иногда деформации малых половых губ и растяжение клитора. Средневековые китайские книги по медицине описывают жалобу, характерную для наложниц, обойденных вниманием мужчин. Она обозначена термином «возгордившийся клитор», это один из признаков «гаремной нимфомании».

Эта очаровательная терпимость по отношению к большинству человеческих слабостей не была, однако, всеобъемлющей, и среди тех немногих, к которым относились с отвращением или враждебностью, были те, кто имел репутацию лицемеров или людей, склонных к притворству. К этой категории относились монахи и монахини. Китайцы не были религиозными, по крайней мере, в общепринятом смысле, и буддийские монахи вызывали как презрение, так и недоверие, особенно у непримиримых конфуцианцев, считавших их пришельцами с Запада.

В обществе, где правосудие часто было скорым и безотлагательным, где «Книга правил» и другие авторитеты ясно определяли происхождение и последствия нарушений норм, вынесение телесный наказаний было обыденной чертой жизни. Считалось, что свод законов призван регулировать все случаи нарушений норм в жизни клана, племени или семье и таким образом установить социальную гармонию и равновесие.

Если сексуальный садизм был мало распространен среди мужчин, то сведения о его распространении в женской среде встречаются нередко – особенно там, где полигамное строение домохозяйства доводило напряженность и ревность до невыносимой степени. Обычная ситуация, которая должна была повторяться очень часть, приведена в «Рисунках света и тени», романе раннего периода династии Цин. В сцене описано наслаждение, с которым старшая жена мучает одну из наложниц мужа. Двум слугам было приказано привязать ее к деревянному столбу, затем началось зверское избиение. Оно продолжалось большую часть дня, за это время и жена, и наложница дважды принимали пищу. Страсть жены к применению бамбуковых палок и кожаных ремешков, в конце концов, довели жертву до беспомощности, после чего ее остригли наголо, а жена испытала в этот момент приступ оргазма.

Традиционный обычай «удержания цзин» (семени) с помощью метода прерванного сношения имел в глазах китайцев, кроме его предполагаемого терапевтического и омолаживающего эффекта, и два иных преимущества. Этот метод позволял китайцу продлевать сношение, и когда он был обязан распределять свои усилия между несколькими любовницами, ему было важно не изнурять себя непрерывным семяизвержением. Этой техникой отнюдь не пренебрегают и современные восточные любовники; китайцы и японцы по-прежнему обладают уникальной репутацией за их изысканные и в то же время марафонские по длительности любовные игры.

Практика «продления сношения», занимающая час или два, имела и социальный аспект, часто заставляя партнеров в процессе полового акта заниматься и другими делами. Жизнь в Китае всегда была социально ориентирована, причем как стремится к уединению, так и ожидать его соблюдения можно было лишь в самых минимальных дозах; присутствие посетителей в спальне не вызывало того замешательства, которое оно вызвало бы в других странах.

Самым жестоким в сумеречной стороне любви был обычай и героический, и трагический одновременно. Он был широко распространен до начала нашего века; речь идет о сатизме. Некоторые вдовы по смерти своих мужей решают не жить без них и приступают к лишению себя жизни. Китайский сатизм отличается от индийского тем, что он никогда не осуществлялся через самосожжение. Способы его осуществления различны. Некоторые принимают опиум, ложатся и умирают у тела своего мужа. Другие морят себя голодом до смерти, топятся или принимают яд. Еще один способ, к которому иногда прибегают, это прилюдное самоубийство путем повешения поблизости от своего дома или в нем.

Блаженное состояние невежества относительно связи между «небесным сражением» и венерическим заболеванием позволило многим поколениям китайцев вести свои любовные дела без оглядки на подобные соображения. Излюбленный мужской студень для смазки имел природные антисептические свойства, а полупрезерватив, применявшийся для сохранения «возбуждающего тепла», обеспечивал еще большую защищенность. Венерические заболевания достигли, тем не менее, размеров эпидемии в XVI веке. Сведения о широком распространении сифилиса на юге содержатся в записях Хью Джиллана, врача британского посла в Китае лорда Маккартни в 1793-1794 гг.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: скачать реферат бесплатно на тему, чехов рассказы, жизнь человека реферат.

1  2  3 | Следующая страница реферата