Взлет монгольского этноса и его быстрое падение, также как и для остальных этнических систем укладывается в приведенную выше схему развития, разве что все процессы здесь проходили чрезвычайно бурно. Рассмотрим подробнее.

Исходное сочетание этносов и ландшафтов региона.

Опишем состояние к середине XII века на восточной окраине Великой

Степи.
На правом берегу Аргуни кочевали татары, носившие косу, подобно своим предкам таганам. Рядом с татарами жили хонкираты - этнос, образованный смешением древних тюркских племен и монголов, большая группа которых распространилась от Керулана до
Онона, В центральной части Великой степи, на берегах Толы и окраинах Гоби, жили кераиты, самый, культурный народ среди кочевников, а к западу от них
- кайманы, осколок державы кара-китаев (киданий), уведенных на запад Елюем
Даши.
Основная часть этого этноса заняла Джунгарию и Семиречье. Кара китайским гурханам подчинялись ыдыкуты Уйгурии и султаны Средней Азии до Амударьи, за исключением Хорезма. От Алтая до Карпат раскинулась Кыпчакская степь, в
ХII вв. отнюдь не напоминавшая пустыню. Реки были многоводны,. террасы речных долин покрыты зарослями тальника, на водораздельных массивах не редки были основные боры и рощи ольхи и березы.
Сухолюбива~ растительность ковыльных и полынных степей чередовалась с более влаголю- бивой - злаковой. С севера эту степь замыкала стена леса, а с юга - целочки оазисов.
Но эти благодатные места потому и были так прекрасны, что население в них было очень редким: там жили куманы, т.е. половцы, потомки западной ветви динлинов - кыпчаков. Прямые потомки динлинов, енисейские кыргызы, продолжали жить в благодатной Минусинской котловине, занимаясь поливны.м земледелием и оседлым скотоводством. Они еще хранили богатое культурное наследие своих предков, но отказались от былой воинственности, толкнувшей их в IХ в. на завоевание просторов Великой степи. Теперь к югу от них расположилось многочисленное монгольское племя ойратов.
На северных склонах Саянских гор жили малочисленные и разобщенные
«лесные народы», среди которых были и угры, родственные обским остякам, и палеоазиаты, близкие к енисейским кетам, и тюрки, и даже, возможно, самодийские реликты, которых можно видеть в загадочных меркитах. От последних остались только осколки» среди телесов, телеутов, киреев, башкир и торгоутов . Уже в ХIV в. потомков меркитов называли монголами, но до покорения они в число монголов не входили. . Их причисляли с равной степенью вероятности к тюркам и к самодийцам; последнее представляется более вероятным, но прямых доказательств нет.
С юго-востока Великую степь ограничивали два могучих государства: цжурчжэньская империя Кинь (Цзинь) и тангутское царство Си-Ся. Южнее лежала китайская империя Сун, потерявшая в войнах с тангутами и чжурчжэнями исконные китайские земли бассейна Хуанхэ и превратившаяся в государство изгнанников, правивших на землях, некогда завоеванных у народов Юго-Восточной Азии, над уцелевшими остатками этих народов. С эгими, подлинными, китайцами монголы до ХIII в. не сталкивались и, по-видимому, даже не знали об их существовании, ибо это не было им интересно. Зато с чжурчжэнями и тангутами все кочевники Великой степи были в очень дурных отношениях. А от былой мощи Тибета не осталось и следа. Каждое племя, каждый монастырь, каждая крепость береглись своих соседей, но анархия не была там «матерью порядка». Такова была Восточная
Азия в середине ХII в., когда монголы вышли на арену истории.

Монголы и татары в начале ХII

Северо-восточную часть Монголии примыкающие к ней области
Степного Забайкалья делили между собой татары и монголы. По поводу племенного названия «монгол» существуют два мнения:
1. Древнее племя мэн-гу жило в низовьях Амура, но, кроме того, так назывался один из родов татар, обитавший в Восточном Забайкалье. Чингис-хан происходил из забайкальских мэн-гу и, следовательно, принадлежал к числу татар; название же «монгол», вошедшее в употребление только в ХIII в., произошло от китайских иероглифов «мэн-гу», что означает
«получать древнсе».( Эта гипотеза, принадлежащая акад. В.П. Васильеву, не является общепризнанной.)
2 Племенное название «мэн-гу» (монгол) очень древнего происхождения, но встречается в источниках очень редко, хотя отнюдь не смешивается с «дада» (татарами). В ХII в., монголы выступили как самостоятельный народ. В 1135 г., когда чжурчжэньские войска дошли до
Янцзы и громили китайскую империю Сун, монголы разбили чжурчжэньскую армию и после двадцатилетней войны добились уступки им прав на земли севернее р. Керулен и уплаты ежегодной дани скотом и зерном.
Вождем монголов был Хабул-хан, прадед Тэмуджина. Это, наиболее доказательное, мнение высказано Г.Е. Грумм-Гржимайло.

Южные соседи монголов, татары, были многочисленнее и не менее воинственны. Между монголами и татарами постоянно возникали войны, но в середине ХII в. монголы добились перевеса в силах. Тот антропологический тип, который мы называем монголоидным, был свойствен именно татарам, как и язык, который мы называем монгольским. Древние монголы были, согласно свидетельствам летописцев и находкам фресок в Маньчжурии, народом высокорослым, бородатым, светловолосым и голубоглазым. Современный облик их потомки обрели путем смешанных браков с окружавшими их многочислен- ными низкорослыми, черноволосыми и черноглазыми племенами, которых соседи собирательно называли татарами. Для понимания истории монголов

следует твердо запомнить, что в Центральной Азии этническое название имеет двойной смысл:
1) непосредственное наименование этнической группы (племени или народа)
2) собирательное для группы племен, составляющих определенный культурный или политический комплекс, даже если входящие в него племена разного происхождения.

Это отметил еще Рашид-ад-Дин: «Многие роды поставляли величие и достоинство в том, что относили себя к татарам и стали известны под их именем, подобно тому как найманы, джалаиры, онгуты, кераиты и другие племена, которые имели каждое свое определенное имя, называли себя монголами из желания перенести на себя славу последних; потомки же этихродов возомнили себя издревле носящими это имя, чего в действительности не было» .
Исходя из собирательного значения термина «татар», средневековые историки рассматривали монголов как часть татар, так как до ХII в. гегемония среди племен Восточной Монголии принадлежала именно последним. В
ХIII в. татар стали рассматривать как часть монголов в том же широком смысле слова, причем название «татар» в Азии исчезло, зато так стали называть себя поволжские тюрки, подданные Золотой Орды. В начале
ХIII в. названия «татар» и «монгол» были синонимами потому, что, во- первых, название «татар» было привычно и общеизвестно, а слово «монгол» ново, а во-вторых, потому, что многочисленные татары (в узком смысле слова) составляли передовые отряды монгольского войска, так как их не жалели и ставили в самые опасные места. Там сталкивались с ними их противники и путались в названиях: например, армянские историки называли их мунгап- татарами, а новгородский летописец в 6742 (1234) г. пишет: «Том же лете, по грехам нашим придоша языци незнаеми, их же добре никто не весть: кто суть и откеле изыдоша, и что язык их, и которого племени суть, и что вера их: а зовуг я татары...» Это была монгольская армия.
Средневековые историки делили восточные кочевые народы на
«белых»,
«черных» и «диких» татар.
«Белыми» татарами назывались кочевники, жившие южнее пустыни
Гоби и несшие в империи Кинь (чжурчжэньской) пограничную службу.
Болыпую часть их составляли тюркоязычные онгуты и монголоязычные кидани. Они одевались в шелковые одежды, ели из фарфоровой и серебряной посуды, имели наследственных вождей, обучавшихся китайской грамоте и конфуцианской философии.
«Черные» татары, в том числе кераиты и найманы, жили в Степи, вдали от культурных центров. Кочевое скотоводство обеспечивало им достаток, но не роскошь, а подчинение «природным ханам» - независимость, но не безопасность. Постоянная война в Степи вынуждала «черных» татар жить кучно, огораживаясь на ночь кольцом из телег (курень), вокруг которых выставлялась стража. Однако «черные» татары презирали и жалели «белых» потому что те за шелковые тряпки продали свою свободу чужеземцам и покупали плоды цивилизации унизительным, на их взгляд, рабством.
«Дикие» татары Южной Сибири промышляли охотой и рыбной ловлей: они не знали даже ханской власти и управлялись старейшинами - бики, власть которых была основана на авторитете. Их постоянно подстерегали голод и нужда, но они соболезновали «черным» татарам, вынужденным ухаживать за стадами, слушаться ханов и считаться с многочисленными родственниками.
Монголы жили на границе между «черными» и «дикими» татарами как переходное звено между ними

Пассионарный толчек .
В ХII в. произошел новый взрыв этногенеза. Чжурчжэни, обитавшие на равнине Уссури и Сунгари, в 1115 г. восстали против киданей и к
1125 г. сокрушили империю Ляо. Культурные кидани подчинились победителям. А отсталые, т.е. необразованные, но не утратившие степной доблести отступили с бойми в Семиречье и там столкнулись с сельджуками, с самим великим султаном Санджаром! Между 1134 и 1141 гг. шли упорные сражения между киданьским гурханом Елюем Даши и султаном Санджаром. Гурхана поддер- живали «отсталые» . стелняки. Султана - лучшие воины из
Хорасана,
Седжестана, Гура, Газны и Мазандерана - еще не растраченные силы мира ислама - всещ 100 тыс. воинов. Гурхан победил! Султан бежал, покинув семью и 30 тыс. храбрых соратников, убитых в честном бою.
Сельджукский султанат после этой битвы распался, но кидани проявили удивительную умеренность: обложили города Средней Азии небольшой данью и стали пасти скот в Семиречье и Джунгарии.
В этот период наглядно устанавливается соотнощение уровней пассионарности, проявляющейся в степени боеспособности (нисходящий ряд): чжурчжэни> кидани> сельджуки> греки и крестоносцы> арабы.
Но в этот момент на арене появляется этнос еще более пассионарный -
Монголы….

«Желтый пес».
Путем сравнительной этнологии удалось установить приблизительную продолжительность периода, отделяющего момент пассионарного толчка от эпохи видимого начала этногенетического процесса. Этот' инкубационный период длится вообще около 150 лет, но наша осведомленность «началах» разных народов столь различна, что часто мы фиксируем «начало» истории этноса с запозданием.
Именно это имеет место в истории монголов, весьма мало известных китайским географам до ХIII в. Те просто отметили вVII - IХ вв. южнее Байкала племя мэнъу (мэн-гу), а потом гору Мэньшань. В Х - ХII вв. монголы были друзьями киданей и, следовательно, противникамитатар и врагами чжурчжэней, от коих монголов отделяла река

По поводу древнейшего периода истории и этногенеза монголов есть несколько мифологических версий. Монгольских историков интересовала только генеалогия, а политические события, социальные ситуации, культурные сдвиги были вне сферы их внимания. Поэтому необходимые историку ХХ в. даты, являющиеся скелетом исторической науки, неустановимы. Но с середины
ХI в. начинается второй полуисторический, т.е. легендарный, период монгольского этногенеза, ознаменованный появлением легенды, в правдивости которой
Сами монголы сомневались. Прародительница монгольского этноса Алан-
Гоа родила двух сыновей от мужа и трех от светлорусого юноши, приходившего к ней в полночь через дымовое отверстие юрты и уходившего с рассветом, словно желтый пес. Зачатие якобы происходило от света, исходившего от юноши и проникавшего в чрево вдовы. Обыкновенное чудо.
От этого странного, даже для современников, союза родился
Бодончар, судя по описанию - типичный пассионарий, сначала считавшийся... дурачком.

Ему приписано и изобретение охоты с прирученным соколом,

и подчинение какого-то соседнего племени, т.е. установление неравенства, и введение некоего родового культа, описанного крайне расплывчато.

К Бодончару возводили свою генеалогию многие монгольские родовые подразделения, в том числе Борджигины, что значит «синеокие». Считалось, что голубизна глаз и рыжеватость волос были следствием происхождения от
«желтого пса». Попробуем интерпретировать легенду. В ней констатирован факт этнического смешения двух субстратов и повышенная активность возникшей популяции. До этого на берегах Онона жили племена, не обращавшие на себя ничьего внимания, т.е. находившиеся в фазе этнического гомеостаза. Хозяйство их было натуральным, формы общежития - традиционными, воззрения -унаследованными от предков и постепенно забываемыми. Даже общение между исходными этническими субстратами шло вяло. Ради желанного покоя они предпочитали не встречаться, а тем более

ничего не знать друг о друге. Но при внуках Бодончара, родившегося не раньше 970 г., начался процесс формообразования этноса. Появилось деление на новые родовые группы, возникшие из чресл Алан-Гоа, - нирун - и древние – дарлекин. Внезапно стали известны имена вождей, еще не ханов.
Буквальное название их - «сидящие во главе», т.е. «председатели».. Одним из таковых был Хайду, правнук Бодончара, отец основателей самых видных родов (ноянкин, тайджиут, аралуд, куят-гергес, хабурход, сунид, хонгхотан и оронар). Монгольски~ родов становилось больше, росла и их численность.

За это время внутри монгольских родов произошла оригинальная социальная дифференциация. К именам тех или иных монголов присоединяются своеобразные эпитеты: багадур (батур) - богатырь; сэчэн (сэцэн) - мудрый, мэргэн - меткий; бильге - умный; бохо (боко) - сильный; тегии
(тюркск.) - царевич; буюрук (тюркск.) - приказывающий; тайши (кит.) - член царского рода; сёгун (кит,) - наследник престола; а жены их' величаются; хатун и беги .

Нетрудно заметить, что основнвя часть этих эпитетов, являющихся титулами, связана не с аристократическим происхождением, ибо все монголы происходили от Алан-Гоа и Буртэ-Чино (лани и волка), и не с богатством, то появлявшимся, то исчезавшим, с личными деловыми качествами.

Из аморфного гомеостатичного состояния иргэн (племя или подплемя) перешл в новое, активное состояние - преиратился в систему, где все способности членов мобилизованы. Человек как таковой стал элементом, составляющим иргэн, что налагало на него определенные обязанности, но и давало ему защиту и место под солнцем. За обиду члена иргэна должен был вступиться весь ирэн; за его преступление тоже отвечали все сородичи. Понятие коллективной ответственности стало для монголов поведенческим императивом. На этой основе кристаллизуются права, определяемые степенями и градациями родственных отношений, и обязанности, исчисляемые в связи со способностями члена племени. Это типичный случай становления первой фазы зтногенеза, столь похожий на появление феодализма в государстве Каролингов, что даже была сделана попытка назвать организацию монгольского общества кочевым феодализмом .

Обычно для захвата чужих земель нужна крепкая военная организация, чтобы преодолеть сопротивление аборигенов. Но монголам помогла сама природа. Великая засуха Х в. кончилась, и граница ковыльных степей поползла от берегов Шилки на юг, к Онону и Керулену . На месте былых пустынь оживлявшихся кустами эфедры, снова, как в эпоху Тюркютского каганата, стали пастись стада сайгаков и дзеренов, забегали крупные зайцы-русаки, вырыли себе норы сурки и суслики. Жить здесь стало легко и сытно, первыми, кто освоил степные пространства вплоть до пустыни Гоби, быпи предки монголов.
Прирост населения в ХI в. резко увеличился. В начале ХII в. монголам уже мало долины Онона. Они распространяются на запад - к Хилку и нижней Селенге, где наталкиваются на храбрых и воинственных меркитов, мало затронутых пассионарным толчком, но хранящих традиции предков - самодийцев.
Монголам становится тесно в своей стране, и они делают то, что в таких случаях обычно предпринимается, - выбирают верховного владыку - хагана
(хана).
Им стал Хабул - представитель восьмого поколения потомков Алан-Гоа и
«желтом пса».
Он царствовал в 30 - 40-х годах ХП в. Именно тогда закончился инкубационный период монгольского этногенеза и началась монгольская история.
Теперь вернемся к проблеме «желтого пса». Вряд ли стоит толковать миф буквально.. Сами монголы и тибетцы считали светоносного юношу, преображающегося в пса, литературным образом, иносказанием. Значение же его ясно: монголы отметили и датировали лутем счета поколений дату рождения своего этноса, или смену эпохи.
Рождение Бодончара было для них исторической вехой, как для арабов - хиджра, стой лишь разницей, что они вели отсчет не по астрономическому, а по биологическому календарю. Ныне так считают своих мух генетики.
И наконец, пассионарный толчок описан как облучение плода в утробе.
Это именно тот феномен, который порождает мутации. Выдумать такое невозможно, а поверить женщине, утверждающей это, трудно. По-видимому, сами монголы Х в. относились к рассказу Алан-Гоа скептически. Но когда ее потомки захватили сначала влияние, а потом власть, стало безопаснее не спорить. А еще позднее легенду стали воспринимать как сказку, потому что фольклористика и биофизика еще более несовместны, чем гений и злодейство.
Но мутационный импульс не может изменить только один, да еще поведенческий, признак. Разброс признаков обязателен... и он действительно имел место.

0б отличии внешности Борджигинов от прочих кочевников два автора: китаец
Чжао Хун и тюрк Абуль-Гази. «Татары не очень высоки ростом. Самые высокие...
156 - 160 см . Нет полных и толстых. Лица у них широкие, скулы большие. Глаза без верхних ресниц. Борода редкая. Тэмуджин высокого и величественного роста, с обширным лбом и длинной бородой.

Личность воинственная и сильная. Этим он отличается от других» .
У Борджигинов глаза «сине-зеленые» или «темно-синие, где зрачококружен бурым ободком» . Итак, мутация сказалась не только на психике, но и на деталях наружности Борджигинов, что снимает сомнение в ее наличии.
А какова была ее роль - увидим.
Ареал пассионарного толчка охватил Приамурье, Уссурийский край и
Восточное Забайкалье. Восточные соседи монголов - чжурчжэни - овладели
Северным Китаем до р. Хуай. Западные соседи монголов в долинах Селенги и Ангары оказались вне пределов действия толчка, захватившего монголов и татар в междуречье Онона и Керулена. Приняв этот тезис, легко объяснить подъем активности восточных кочевйиков, обитавших в степях менее обильных, чем западные.
Порейдем к истории монголов. Темп ее был поразительно быстрым. Хабул родился около 1100 г., т.е. восемь поколений прожило и умерло за 130 лет.
Это значит, что монголы воспроизводили потомство в 16 - 18 лет, после чего быстро уступали место молодежи. Конечно, тридцатилетних воинов не списывали в запас по старости, но, видимо, редкие мужи доживали до этого возраста. Они гибли в лостоянных войнах, успевая лишь зачать сыновей, тоже обреченных на раннюю гибель. И если при столь неблагоприятных условиях монгольский этнос не исчез и не стал подневольным племенем у сильных соседей, то, значит, монголы имели силы и способности к сверхнапряжению, благодаря чему они шли от победы к победе. Именно эти качества мы определяем как последствия возникшей пассионарности в инкубационном периоде возникающего этноса. В начале ХII в. монгольский этнос стал уже фактом Всемирной истории, так что жертвенность юных предков, имена которых не сохранились, принесла свои плоды.

Уже в 1122 г. господство в восточной части Великой степи делили монголы и татары, а победоносные на других фронтах чжурчжэни заняли наблюдательную позицию . Затем в 1129 г., когда чжурчжэньский корпус, преследовавший отступавших на запад киданей, выдвинулся в степь, монгольский глава
Хабул-хаган объявил чжурчжэням войну, чем остановил их войска и принудил их вернуться в Китай, чтобы избежать столкновения. Осторожный император
Укимай предпочел не приобретать врага на севере в то время, когда его лучшие войска сражались с китайцами и тибетцами . Он даже попытался договориться с Хабул-хаганом и пригласил его в свою столицу. Но монгольский вождь вел себя грубо и неуступчиво: не доверяя чжурчжэням, он во время дипломатиче-

ского пира постоянно выходил из зала, чтобы отрыгнуть пищу, потому что боялся отравы. Тем не менее Укимай запретил арестовывзть его, справедливо считая, что нового хана монголы найдут, а войско их от потери нескольких человек не станет менее грозным .

Но после смерти Укимая в 1134 г. на престол вступил Холу, человек несдержанный и злопамятный. Он послал в степь лазутчиков, чтобы поймать
Хабул-хагана, что они и сделали, застав его в пути. Но пока они везли хана на расправу, его родственник, у которого лазутчики остановились на отдых, заподозрил недоброе и сменил лошадь Хабул-хагана на белого жеребца. Хабул нашел удобный случай, пустил свежего скакуна в мах и ускакал домой, а преследователей убили его родичи.
И тогда в 1135 г. пошла настоящая война. В 1139 г. монголы наголову разбили чжурчжэней при горе Хайлинь, местоположение которой неизвестно.
В 1147 г. чжурчжэни вынуждены были просить мира и согласились уплачивать монголам дань. Но домвор не был соблюден, а мир не был долог.
Одновременно шла война на западной окраине монгольских земель. Там неукротимые меркиты отвечали набегом на набег, ударом копья на удар . Эта война, где обе стороны руководствовались понятиями кровной мести и коллективной ответственности, не могли кончиться, пока хоть один из сражающихся сидел в седле. Забегая вперед, скажем, что она затянулась на
80 лет.
Но еще хуже оказалось на юго-востоке, с татарами. Случилось, что к тяжело заболевшему шурину Хабул-хагана вызвали кама (шамана) от татар. Тот не смог вылечить больного и был отправлен назад. Но родичи покойного решили, что кам лечил недобросовестно, поехали за ним и избили до - смерти.
Так возникло новая вендетта: кровь за кровь... и война до полного истребления противника….