К преодолению парадигмального кризиса в социологии

Признаки парадигмального кризиса в социологии

К настоящему времени в социологии сложился целый ряд фундаментальных подходов к научному исследованию общества. В то же время при всем богатстве существующих на сегодняшний день методологических принципов явственно ощущается парадигмальный кризис социологии. На мой взгляд, он обусловлен, во-первых, утерей процессуальной ориентации в рамках эвристической деятельности, предваряющей социальное познание, и, как следствие, обеднением возможностей этой дисциплины. Ведь ее цель - не только описывать социальные явления, но и отслеживать их истоки, предвидеть возможные "конфигурации" и рекомендовать те или иные способы регулирования социально значимых процессов, т.е. процессов, которые оказывают влияние на жизненную среду и качество жизни людей. Во-вторых, парадигмальный кризис вызван отторжением общественной практикой теоретических моделей, являющих собой идеальные конструкты без человека. Эти конструкты дробят научное знание о природе, человеке и обществе таким образом, что практически неизученный механизм взаимодействия индивидуальных и экосоцио-культурных компонентов, предопределяющий тот или иной исход соприкосновений человека с окружающим миром, был и остается до сих пор вне предметной области социологии. Третья причина парадигмального кризиса видится в отсутствии такой трактовки предметной области социологии, которая позволила бы ориентировать теоретические модели и аналитический аппарат не только на рефлексию и описание, но и (разумеется, в определенных пределах) на регулирование механизмов воспроизводства естественной и социокультурной жизни людей, ресурсов для жизни и "технологий" выживания именно в данном, а не в каком-либо ином социуме. Наконец, четвертую причину я вижу в игнорировании коммуникации как ключевого среди "механизмов", позволяющих влиять на характер взаимодействий между людьми, включая активность персонажей, представляющих корпоративные интересы сообществ, организаций, разного рода управленческих структур.

На мой взгляд, скрытые пласты социальной жизни недоступны для исследования традиционными методами, вытекающими из столь же традиционной трактовки предметных областей отдельных дисциплин. Жизненные стратегии людей в мире социокультурных контактов включают в себя целую гамму ориентации. В условиях, когда нарушен баланс между технологическим потенциалом среды и нравственной зрелостью человеческого интеллекта, ареной решающих событий становится общественное, прежде всего обыденное, сознание. Предпосылкой же выживания физически и нравственно здоровых людей оказываются такие их физические, социально-психологические и социокультурные качества, которые позволяют на всех этапах жизненного цикла сохранять органическую связь со средой обитания. Основной механизм осуществления этой связи - социокультурная коммуникация - пронизывает все уровни межсубъектных взаимодействий. Именно в этом и состоит основная особенность коммуникации, которая параллельно может быть рассмотрена и как процесс, и как деятельность, и как "смысловой контакт" (по достижении "эффекта диалога"). При том, что в отличие от однонаправленных информационных процессов коммуникативные процессы - двунаправленны, поскольку всегда предполагают обратную связь или, говоря иначе, протекают в диалоговом режиме.

Грядущая информатизация всей социокультурной жизни ведет к возрастанию роли человеческой интуиции и интеллекта в эволюции не только культурной и технологической цивилизации, но и живой природы. Социум синкретичен: многослоен и многомерен, при этом он совмещает в себе координаты пространства и времени. Не случайно он - объект внимания специалистов разного профиля, изучающих не только его современные состояния, но и детерминанты его эволюции. Однако в отрыве от организующего человеко-средового начала (в отрыве от ментальности и образа жизни людей, осуществляющих собственный выбор, вступающих во взаимодействие друг с другом и постоянно контактирующих со своей жизненной средой) нельзя постичь социум как целостность, равно как и понять механизмы воспроизводства естественной и социокультурной жизни, ресурсов для жизни и технологий выживания. Представляется, что без соответствующего анализа ни одно социально значимое управленческое решение не способно дать позитивного социального эффекта.

Таким образом, представляется весьма актуальным поиск теоретико-методологической парадигмы социального познания, располагающей научным аппаратом, который позволяет в соответствующих ей "рамках соотнесения" (frames of reference) описывать и анализировать природу социально значимых процессов, протекающих в пространстве-времени разнообразных экосоциокультурных систем. Переход к такой парадигме социального познания требует прежде всего признать, что групповой социальный субъект — единица условная. Ее "единство" заведомо не предопределено. Оно "исчисляется" аналитически, на основе столь же условного сходства признаков. И вряд ли целесообразно, скажем, организуя инфраструктурные сети, исходить из социально-структурных "пропорций". Социальная инфраструктура призвана служить жизнеобеспечению людей, значит, ее услуги должны адресоваться не группе или классу, а человеку, причем не среднестатистическому или групповому, а отдельному, с конкретными нуждами и запросами. Ведь питается, учится, трудится, лечится именно человек, а не "слой" или "прослойка". А потому, если инфраструктура, составляющая существенную часть социокультурной среды, ориентирована в расчете на "безличные" компоненты социальной структуры, то она неэффективна по исходному принципу.

Изучая социальные процессы и тем более претендуя на право их регулировать, целесообразно от увлечения структурами вернуться к истоку - к человеку, герою и автору множества социальных драм. Не к виду - Homo sapiens. Homo ludens. Homo agens и т.п., а к роду - Homo vivens (человек живущий), который, будучи антропологически изначальным, рефлексируется, как правило, лишь авторами художественных произведений. Располагая свободой выбора в идентификации себя с другими, он лишен такой свободы применительно к самому себе как представителю человеческого рода. Между тем именно в этом качестве человек жив, пока контактирует со средой, которая по многим причинам непрерывно меняется.

Переход к такой парадигме социального познания открывает обширные возможности для интеграции научного знания о природе, человеке и обществе в практику выработки социально значимых управленческих решений. Думаю, это единственно научно осмысленный путь не только к реабилитации в социальных науках организующего начала социокультурной жизни общества, но и к постижению механизмов зарождения этой жизни, ее поддержания и воспроизводства, а также к познанию природы жизненных и социокультурных ресурсов, способов выживания людей и сообществ в разных социокультурных ситуациях и средах.

Экоантропоцентрическая социология: человек и среда в новой парадигме социального познания

Уберечь для науки целостное мировидение можно, думается, на основе онтогно-сеологического представления о соотношении "человек-среда", сопровождаемого введением соответствующего понятийно-аналитического аппарата в состав новой парадигмы социального познания, названной мною экоантропоцентрической ("человеко-средовой") социологией.

Экоантропоцентрическая парадигма социального познания восходит к идеям, развивавшимся в экзистенциальной философии; философской, культурной и социальной антропологии; этологии и социальной географии. Она исходит лз того, что социальные институты общества представляют собой кристаллизацию непрерывно происходящего метаболизма (обмена веществом, энергией и информацией) между человеком и средой его обитания. Соответственно, работающий в этой парадигме исследователь акцентирует свое внимание не столько на человеке и/или среде, сколько на тех обменных (метаболических) процессах, которые происходят между ними.

При таком подходе изначально в центре исследования оказываются не группы (этнические, конфессиональные, возрастные, профессиональные, статус-позиционные и т.п.), с предписанным им типовым или среднестатистическим сознанием и поведением, а люди. Именно они осуществляют собственный выбор под давлением среды и сами образуют разные группы и общности. Идентифицируя себя с ними сегодня, они могут завтра по каким-то мотивам сменить свою ориентацию.

Рассматриваемая парадигма социального познания не случайно названа мною экоантропоцентрической. Человек с его ментальностью и собственной системой "жизненных координат" и многослойная, многомерная среда его обитания охватываются ею прежде всего в той мере, в какой они на разных этапах жизненного цикла пребывают в состоянии органической связи и интерференции. Методологическая позиция экоантропоцентрической социологии - науки о способах самоорганизации и воспроизводства вещества и форм социальности - формируется на стыке семиосоциопсихологической теории коммуникации [1-3] и ситуационной концепции социокультурной динамики, проецируемых в представление о жизненной среде и особенностях ее развития.

Она изучает механизмы и социально значимые следствия интерактивного обмена (метаболизма) человека с его природным, культурным и социальным окружением, опосредуемого социальной структурой и социальной инфраструктурой, а также жизненными и вытекающими из них локальными социокультурными ситуациями. Специфика этой теоретико-методологической платформы состоит в том, что в сферу исследовательского внимания попадают не только результаты общественной практики, но и интенции1, лежащие у истоков зарождения, становления и распространения образцов поведения, деятельности, общения и взаимодействия людей со всеми элементами их жизненной среды. Осваивая среду, делая ее своей, человек привносит в нее себя, т.е. состояние и направленность своего сознания, свое жизненное кредо. Внесение организующего начала в индивидуальный образ жизни придает ему не только известную цельность, но и своеобразие.

Рис. 1. Человек и среда неразрывны.

Возникает сложный, практически не изученный механизм взаимопроникновения личностных и экосоциокультурных, т.е. средовых, детерминант, предопределяющих тот или иной исход разнообразных "соприкосновений" человека со средой. И значит, научное объяснение того на первый взгляд тривиального факта, что и в сходных условиях образ жизни людей неодинаков, требует своей аналитической модели. Такая модель в нашем случае - модель "ситуации" в ее экзистенциальной и социо-культурной ипостасях. В рамках и сквозь призму этой модели сравнительно четко прослеживается проходящая "через человека" связь между состоянием тех или иных параметров среды, в которой реализуется жизнедеятельность человека, с присущими последнему способами взаимодействия с ней, ее интерпретации и персонализации [4,5].

Иными словами, в качестве первоосновы самоорганизации (равно как и воспроизводства социальности как таковой) рассматривается никогда не прекращающийся человеко-средовой метаболизм, в котором и заложены, как представляется, истоки поддержания и обновления всех форм естественной и социокультурной жизни. Именно этой причиной можно объяснить известный в биологии феномен: любой организм жив, пока контактирует со средой; утеря такого контакта означает его гибель. На рисунке 1 эта мысль отражена в метафорическом образе бабочки. Среду символизируют крылья: их нельзя оторвать, не погубив бабочку, но и сами оторванные крылья становятся безжизненными. Этот образ, мне кажется, стоило бы "отпечатать" в сознании лиц, принимающих управленческие, прежде всего градостроительные, решения, которые нередко из-за социальной некомпетентности авторов, разрушают среду обитания людей, нанося тем самым непоправимый ущерб не только "чьей-то", но и собственной жизни.

Особая роль в экоантропоцентрической социологии принадлежит, как отмечалось выше, понятию "ситуация". Ведь отношения человека со средой обитания строятся как опосредуемые обстоятельствами его личной и социокультурной жизни многомерные пространственно-временные, прямые и обратные связи с окружением. Родившись в определенной среде, индивид вынужден к ней приспосабливаться. И все же, располагая не только биологическими и этологическими, но и идеационно-технологи-ческими механизмами организации жизненного пространства-времени, человек интенсивно преобразует свою экосферу, что в конечном итоге сказывается на нем самом. Необходимое условие выживания состоит, как отмечал известный эколог Н. Реймерс, в "максимальном сохранении природы, как своей собственной - человека, так и среды жизни, поскольку динамические качества всех природных систем предельны, а скорость изменения подсистем (имеются в виду изменения антропо-систем и экосферы. - Т.Д.) должна быть максимально согласована" [1, с. 116, 117]. Такого рода согласование возможно лишь при наличии определенной "зоны безопасности", или некоего "демпфера", способного гасить колебательные перепады, опасные как для человека, так и для среды. Поясню эту мысль.

Жизненная среда человека включает в себя по меньшей мере четыре аспекта измерения: природный - флора, фауна, вода, воздух; рукотворный - плоды технико-технологической цивилизации; информационный - потоки знаков и символов, транслируемые в связывающие людей друг с другом коммуникационные сети; социо-психоантропологический - другие люди с их менталитетом, образом и стилем жизни и т.п. Столь же многомерно и социально-практическое бытие личности, существующей, с одной стороны, во множестве временных ритмов, соответствующих астрофизическому, историко-культурному, психологическому, биологическому времени, а с другой - в системе координат, отвечающих основным видам человеческой деятельности и направленности человеческих усилий - социально-экологическому (воспроизводство жизни), социально-экономическому (воспроизводство ресурсов для жизни) и социализационно-культурному (воспроизводство образцов и норм жизнедеятельности). Значит, возможность существования названного выше "демпфера" в существенной мере заложена в человеческом сознании, в его способности "проигрывать" в своем воображении ситуацию. Интуиция и интеллект, память и воля - все это проявления интенциональности (направленности) человеческого сознания. Известную целостность и даже цельность "культурной субстанции", проявляющих себя в поведении людей, входящих в те или иные местные сообщества, можно объяснить, по-видимому, тем, что сама эта субстанция в достаточной степени "закреплена" в некотором пространственно-временном ареале.

Такого рода ареалы, как бы ограничивающие расширение "культурной субстанции", могут иметь инфракультурные (популяционные) основания. Вместе с тем неуклонно наступающая информатизация ведет к расширению "коммуникативных сетей", экспансии "объемлющего" социокультурного универсума, стирающего границы между цивилизациями. В этом видится причина тяги гуманитарной науки к средовому и даже планетарному антропоцентризму, т.е. не к тому, что разъединяет людей, сообщества и цивилизации, а к тому, что их объединяет.

Вместе с тем чтобы глубже понять причины общего и различного в поведении людей, важно признать наличие между ними неявного "медиатора" - динамического антропокультурного образования, интегрирующего так называемые "объективные" свойства среды с их индивидуальной интерпретацией личностью. Эти образования изменчивы. В каждый данный момент они обладают специфическими структурой и конфигурацией, придающими образу жизни людей характер направленного и непрерывного процесса, в рамках которого воспроизведение уже известных (кодифицированных в данной культуре) образцов выхода из проблемных состояний перемежается с рождением новых, доселе неизвестных способов решения жизненно важных проблем. Именно так трактуется мною понятие "ситуация", содержание которого меняется, сообразуясь с масштабом изучаемых социально значимых процессов.

Соответственно, в качестве единиц анализа можно использовать понятия "конкретно-историческая ситуация", "социальная (социо'культурная) ситуация" и "жизненная ситуация". Каждая из них мыслится в определенных аналитических границах и связывается с конкретным уровнем анализа взаимодействия субъекта социального действия со средой. При этом под жизненной ситуацией индивида понимается совокупность значимых, т.е. "втянутых" в орбиту его жизнедеятельности, событий и обстоятельств, оказывающих непосредственное или опосредованное влияние на его мировосприятие и поведение в каждый данный конкретный период его жизненного цикла.

Организуя "среду своего обитания", постоянно решая возникающие проблемы, человек тратит умственную, эмоциональную и физическую энергию. При этом "среда обитания" отнюдь не сводится к той или иной сфере деятельности. Все они (труд, быт, отдых и т.п.), равно как и общеизвестные "отрасли" общественной жизни (экология, экономика, культура), связаны между собой не "напрямую", а через человека. Поэтому все происходящее с культурой сказывается на экономике и экологии, перемены в экономике воздействуют на состояние экологии, культуры и т.п. При этом фактура "культурной субстанции", циркулирующей в масштабе локальных и более широких социально-пространственных сообществ, зарождается в проблемных жизненных ситуациях.

Социальная коммуникация как механизм человеко-средовых взаимодействий и социокультурного нормотворчества

Таким образом, нормы и образцы поведения, деятельности, общения и взаимодействия людей с элементами окружающей среды создаются самими людьми. Это происходит в процессе коммуникации, которая реализуется в форме обмена действиями порождения и интерпретации текстов — в текстовой деятельности. Текст, трактуемый в семиосоциопсихологии как единица коммуникации (а не языка!), представляет собой иерархию коммуникативно-познавательных программ, цементируемую общей концепцией или замыслом партнеров по общению. Текстовая деятельность оказывается одним из ключевых социокультурных механизмов, обеспечивающих (через включение в диалог "субъектности", т.е. сознания и интеллекта, интенций, воли и эмоций субъектов общения) саму возможность обмена деятельностью и ее продуктами между людьми [2, З].

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: сочинение базаров, шпоры по педагогике, доклад по биологии.





1  2  3 | Следующая страница реферата