I. Эдикты магистратов

Одной из форм правообразования, специфичной именно для римского права, являются эдикты магистратов.

Термин «эдикт» происходит от слова digo (говорю) и первоначально обозначал устное объявление магистрата по тому или иному вопросу. Правом устанавливать общие правила поведения обладали все римские магистраты, имеющие высшую публичную и военную власть.

Эдикты издавались магистратом при вступлении в должность, в них он излагал программу своей деятельности, обязательную для него на время его службы. Формально эдикт был обязателен только для того магистрата, которым он был издан, и следовательно только на тот год, в течение которого магистрат находился у власти. Однако на практике те пункты эдикта, которые оказывались наиболее удачным выражением интересов господствующего класса, повторялись и в эдикте вновь избранного магистрата.

Примерно с III века до н.э. в Риме получила довольно заметное развитие торговля с другими итальянскими общинами, позже стали развиваться торговые связи с неитальянским странами. В то же время шел процесс сосредоточения земельной собственности в руках крупных землевладельцев, интересы которых оказывались иногда в противоречии с интересами рабовладельцев-коммерсантов, хотя при этом обе стороны были заинтересованы в сохранении рабовладельческого строя.

Общественные отношения значительно усложнились и вследствие этого старые нормы цивильного права перестали удовлетворять запросам жизни. Новые потребности стали получать удовлетворение, в частности, при помощи эдиктов магистратов, в особенности преторского эдикта. Именно praetor urbanus, ответственный за управление Городом ( и praetor peregrinus с 242 г. до н.э.) сконцентрировал в своих руках отправление правосудия (iurisditio). На основе своего права (ius iuris dicendi) претор предписывал судье, на каком основании выносить приговор.
Решение претора определялось наличием норм ius civile, обслуживающих то или иное отношение, но на основе своей высшей публичной и военной власти
(imperium) он мог предусмотреть и специфические средства защиты и в этом случае провести все разбирательство самостоятельно. Такие экстраординарные процессы способствовали развитию правовой системы, поскольку позволяли защищать, и, значит признать на неофициальном уровне отношения, которые не предусмотрены ius civile. Например, была введена экстраординарная защита индивидуального держания от посягательств со стороны третьих лиц посредством интердиктов (inter dicere – запрещать) создавая особый институт вещного права – владение (possessio). Хотя праву и придавался прогрессивный характер, но исконные нормы, к которым консервативные римляне относились с особым почтением, формально не отменялись.

В компетенцию претора и других магистратов не входило издание, замена и отмена законов, однако в качестве руководителя судебной деятельности претор мог придать норме цивильного права практическое значение или, наоборот, лишить силы то или иное положение цивильного права.
Например, претор мог при известных условиях защитить собственника как собственника, оставив при этом без защиты того, кто был собственником по цивильному праву, но не мог не собственника превратить в собственника.
Источник и объяснение этого противоречивого положения надо искать в особенностях римского государственного права, а именно: закон не может исходить от магистрата, закон выражает волю народа. Магистрат же в силу принадлежащей ему imperium руководит деятельностью суда и в этом порядке дает судебную защиту новым общественным отношениям, нуждавшимся в защите и заслуживающим ее.

Наряду с преторами, обладавшими общей iurisdictio, специальная юрисдикция придавалась курульным эдилам (aediles curules), т.е. магистратам, ответственным за порядок в городе и особенно на рынках (cura urbis). В рамках своей должности курульные эдилы также обладали ius edicendi и тоже издавали эдикты.

Тесная связь edictiones c officium, как по функции, так и по времени действия, которое ограничивалось пребыванием в должности, объясняет почему магистраты стали объявлять общие принципы их iurisdictio с момента вступления в должность, фиксируя на побеленных досках (in albo) процессуальные средства, которые в течение года будут предоставляться для защиты тех или иных отношений.

Gai., 1,6 :№

Ius autem edicendi habent Правом издавать эдикты обладают magistratus populi Romani; магистраты римского народа; sed amplissimum ius est in но наиболее важное право содер- edictis duorum praetorum, жится в эдиктах двух преторов urbani et peregrini, quorum городского и претора перегринов, в in provinciis iurisdictionem провинциях такой же юрисдик- praesides earum habent… цией обладают их губернаторы.

Во второй половине II в. до н.э. утвердился новый вид процесса – per formulas, и в результате этого эдикты магистратов приобрели особое значение. Отныне претор мог защищать отношения, не предусмотренные ius civile, не только административными, но и обычными гражданско-правовыми средствами. Процедура per formulas распространялась и на защиту отношений, предусмотренных в законах, и в результате этого в преторских эдиктах наряду с исками, основанными на его iurisdictio,

№ Д.В. Дожев “Римское частное право” стр.108. появились иски, основанные на ius civile. Поскольку последние оказались в зависимости от общих принципов преторского правосудия, это отразилось и на цивильных правах граждан.

В 17 г. до н.э. произошла отмена процесса посредством legis actiones, в результате чего эдикты магистратов приобрели почти монопольное положение в плане создания гражданских процессуальных средств. Так сформировалась особая нормативная система – ius honorarium (почетное право), имевшая в отношении ius civile прикладное значение: если гражданин не использовал особые преторские средства защиты, он оставался в нормативных рамках цивильного права, которое имело значение само по себе.
Развитие преторского права модифицировало институты цивильного права в их практическом бытии.

Par.,2 def., D/ 1,1,7,1: №

Ius praetorium est, quod Преторское право – это то, что ввели преторы praetores introduxerunt adiu- ради улучшения, или дополнения, или vandi vel supplendi vel cor- исправления цивильного права для rigendi iuvilis gratia propter общественной пользы. utilitatem publicam.

Но наряду с неординарным принятием решений по отдельным вопросам стали наблюдаться злоупотребления своей властью претором. Претор мог отказать в иске, даже если он объявлен в эдикте, а также издать в течение года эдикт, который бы противоречил положениям эдикта, изданного при вступлении в должность. Злоупотребления претора или проконсула провинции могли быть пресечены только вмешательством высшего или равного ему по рангу магистрата, которое бы парализовало несправедливое решение – intercessio.
Разумеется, возможность такого вмешательства являлась слабым нормативным барьером против произвола претора.

В 67 г.до н.э. по инициативе плебейского трибуна Г.Корнелия был принят закон, который предписывал преторам отправлять правосудие только на основе edictum perpetuum:”…ut praetores ex edictis suis dicebant”, - что положило конец порочной практике изменений объявленной программы процессуальной защиты.

Искоренение edicta repentina в области правосудия не коснулась права претора принимать неординарные решения по отдельным случаям. Lex
Cornelia превратил эдикт в систему норм, регулирующих поведение самого судебного магистрата, который отныне обязывался адекватно реагировать на потребности граждан в процессуальной защите.

№ Д.В. Дожев “Римское частное право” стр.109.

Произвол претора в установлении особого режима в отдельных случаях ограничивался перспективой испытать на себе самом по выходе из должности действие исключительной нормы. Видимо, как реакция на заметную дезорганизацию преторского правосудия в годы диктатуры Суллы, претором
Гнеем Октавием был издан особый преторский эдикт. Этот эдикт распространял действие decretum в отношении самого магистрата, установившего ius novum, таким образом подчиняя на будущее автора нововведения как бы его собственной юрисдикции. Значение этого эдикта сохранилось и после принятия lex Cornelia, который не ограничивал право претора издавать decreta.

Стабильность эдикта как формы позитивного права установилась уже к I в. н.э. Каждый новый претор при вступлении в должность воспроизводил в своем эдикте большинство положений эдикта предшественника, которые передавались из года в год, составляя основу постоянного текста эдикта – edictum tralaticum.

Отправление правосудия в провинции занимались экс-магистраты, в других общинах Италии судебные магистраты. Для этой цели переодически устраивали в крупных городах специальные собрания – conventus, куда можно было вызвать жителей отдаленных мест. Применение процедуры per formulas к спорам римских граждан между собой и с перегринами потребовало от прокунсулов издание собственнических эдиктов по модели преторов Рима.
Постепенно первоначальное разнообразие эдиктов в отдельных провинциях сменилось унификацией, которой во многом способствовал провинциальный эдикт, принятый Цицероном в Килики. Взаимное сближение провинциальных эдиктов и их неизбежная зависимость от постоянно прогрессирующих эдиктов римских преторов подготовили становление унифицированного edictum provinciale. Способствовало этому процессу и произошедшее в эпоху
Принципата деление провинций на сенатские и имперские, поскольку princeps не противопоставлялся populus. Imperium префекта , назначенного принцепсом, был эквивалентен власти проконсула, уполномоченного сенатом.
Дошедшие до наших дней папирусы III века засвидельствовали, что praefectus
Aegupti издавал провинциальный эдикт. Гай (1,6) фиксирует различие отправления правосудия в провинциях лишь на уровне эдилов: если в провинциях римского народа имелись эквивалентные им магистраты, именовавшиеся квесторами, то в императорских провинциях таких магистратов не было.

Со II века н.э. эдикт в значительной степени законсервировался.
Это произошло на фоне активизации императорской канцелярии, получения senatusconsulta законной силы, а развитие права сосредоточилось в плане ius civile. Учреждение префектов – императорских чиновников, сосредоточивших в своих руках экстраординарное судопроизводство – изменило характер iurisdictio, что по существу означало изоляцию ius honorarium, фиксацию его границв плане содержания. Такое положение сделало логичной инициативу
Адриана, направленную на итоговую систематизацию преторского права. В 131 году он поручил своим квесторам – Сальвию Юлиану и Сервию Корнелию – провести общую редакцию эдикта. Поскольку соответствующей этой задаче подготовкой обладал только Юлиан, то следовательно всю работу выполнил именно он, о чем и говорит удвоение его жалования (Dessau, 8973). Юлиан, по словам конституции “Tanta”, составил одну краткую книгу, объединив в ней эдикты обоих преторов и эдикт курульных эдилов. Однако это не означало слияния эдиктов. Если до составления Юлианом отдельной книги юристы комментировали отдельные эдикты как “Ad edictum praetori urbani”, “ Ad edictum praetori peregrini”,”Ad edictum aedilum curulium” – то теперь
Помпоний, Ульпиан и Павел пишут “Commentaria ad edictum” вообще. И еще, что очень показательно, что Гай, который писал комментарии лишь к части составленного Юлианом собрания, должен был специально уточнить: “Ad edictum provinciale”.

Сборник эдиктов под редакцией Юлиана стали восприматься как
“edictum perpetuum” в новом смысле – вечный эдикт. С того момента магистратам, которые при вступлении в должность должны были по-прежнему объявлять эдикт, было дозволено вносить в кодифицированный текст лишь необходимые дополнения (но не исправления). Это предусматривалось в oratio
Hadriani и последовавшем за ней сенатском постановлении по аналогии с учением самого Юлиана, которое признавало за принцепсом право совершенствовать собственные установления. На этом основании преторы и в дальнейшем вносили в эдикт новые статьи.