Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11 | Следующая страница реферата

Глава 2. Концессии в дореволюционной России, СССР и на постсоветском пространстве

Рассматриваемый в настоящей главе материал представлен тремя очерками самого разного объема и характера. Дореволюционные российские концессии не имели под собой отдельной, специальной законодательной базы. Поэтому их правовая природа очень кратко характеризуется устами правоведов-современников и авторов последующей, советской эпохи, отлично знавших предмет. Напротив, советские концессии были хорошо оснащены в законодательном и доктринальном отношениях. Поэтому в главе уделяется гораздо большее внимание их законодательным и теоретическим основам. Постсоветские концессии не имеют пока ни заметных практических достижений, ни развитой судебной практики или правовой теории. Поэтому в главе кратко рассматриваются практически только основные положения национальных законов о концессиях в ряде постсоветских и постсоциалистических стран.

К концу XIX и в начале XX века концессии были уже достаточно распространенным явлением как на центральном, общероссийском, так и на региональном (губернском) уровне. Первые практиковались в основном в сырьевых отраслях экономики (уголь, нефть, драгоценные металлы, лес, эксплуатация так называемых кабинетских земель), железнодорожном транспорте, коммуникациях; прежде всего в сферах городского хозяйства и коммунальных служб. Российские и иностранные концессионеры пользовались единым, общим для всех правовым режимом.

В целом дореволюционная российская модель концессии развивалась в русле тогдашних европейских континентально-правовых тенденций. Но те сдвиги в сторону публично-правового регулирования, которые пережила традиционная европейская концессия, не успели четко обозначиться в дореволюционном российском праве. Е. Носов утверждает, что все дела по тогдашним концессиям, в которых поднимался вопрос об обязательствах концессионера и администрации, при малейшей к тому возможности неизменно отсылались Сенатом (высшим судебным органом России, осуществлявшим надзор за деятельностью государственных учреждений и чиновничества) за неимением других мест для разрешения споров к общегражданскому суду. Это обстоятельство, как считал Е. Носов, свидетельствовало о том, что права и обязанности сторон концессии имели частно-правовой, сделочный характер.

Но и в ту пору уже существовала категория дел, которые никак не подпадали под понятие гражданских споров прежде всего в силу необычности самого предмета концессионного договора. Так, предоставляемое концессионеру право, например, на монопольное использование городских улиц и площадей для устройства водоснабжения, электроосвещения или разного рода транспортных работ воспринималось Сенатом как относящееся к гражданскому праву, защищаемому правом иска. Но такой подход был характерен только к концессиям, заключаемым так называемыми владельческими городами. Что касается прочих городов, то предоставление ими монополии на использование городских улиц и площадей убеждало в том, что оно относилось, скорее, к публичным правам города и как таковое регулировалось публичным правом, вследствие чего не могло подлежать рассмотрению судом общего права. В таких очевидных случаях, свидетельствует Е. Носов, когда суд ни при каких обстоятельствах не мог принять дело к рассмотрению, оно объявлялось «бесспорным» и направлялось для разрешения в соответствующие административные инстанции и должностным лицам.

Необычным был и способ передачи права концессионеру. Одного только договора, как при передаче гражданского права, оказывалось в таких случаях недостаточно: становясь пользователем по публичному праву, концессионер, естественно, нуждался еще и в некотором властном регулировании его отношений с жителями города, вследствие чего концессионный договор предварялся или сопровождался кроме того изданием со стороны концедента соответствующих постановлений, например, обязательного постановления о правилах пользования водоснабжением, оборудованным концессионером.

Необычными были и все права, возникавшие из подобных концессионных договоров. С одной стороны, плата концессионеру за предоставляемые жителям города услуги, например, за переправу на пароме через реку, рассматривалась ими не как естественное вознаграждение концессионера, а как специальный городской сбор, установленный за предоставление услуги. С другой стороны, налог и пеня, налагавшиеся на концессионера, обращались в причинение убытков концессионеру вопреки заключенному с ним городом или земством договору. Е. Носов ссылается на конкретные судебные решения Сената по приведенным им примерам городских концессий.

Дореволюционный российский исследователь Л. Таль пришел к выводу, что на почве сенатской практики по концессионным делам в российской юридической теории того времени сформировался взгляд на концессию как на соединение административного акта, представлявшего собой элемент привилегии и публичной службы, с частно-правовым договором, устанавливавшим имущественные права и обязанности сторон. Другой дореволюционный автор А. Борзенко более определенно указывал, что концессия является смешанным актом, состоящим из частей государственно-правовых соглашений и соглашений гражданских. Эти черты сходства с европейской концессией публичной службы тогдашняя российская практика пыталась примирить с гражданским, судебным порядком разрешения споров сторон концессионного договора.

Продолжая в этой связи тему сенатской практики, Е. Носов полагал, что на фоне усилий, как он выразился, «обцивилизировать», т.е. придать цивилистический характер свойственному концессии элементу административного акта, уместнее было говорить о том, что в сенатской практике господствовала особо старомодная теория исключительно цивилистической природы концессии. Устранение связанных с ней неудобств было возможно только посредством создания административной юстиции, которая сумела бы постепенно встроить публично-правовые элементы в привычные цивилистические конструкции.

Но сказывалось не только отсутствие административной юстиции. Для концессионных отношений в тот период была характерна определенная отстраненность государственных органов от земств и городов как от неких хозяйственных и во всяком случае второстепенных инстанций. По этой причине попытки городов и земств-концедентов предъявить концессионеру претензии, содержащие публично-правовые мотивы, расценивались как не столь обоснованные по сравнению с претензиями центральной администрации, которая, выступая в роли концедента, рассматривала себя как единственно подлинную публичную власть в России. К тому же нередко земства сами выступали в роли концессионеров по отношению к центральным государственным органам.

Таким образом, развитие дореволюционной российской концессии в сфере коммунальных услуг, городского хозяйства и общественных работ в общих чертах подчинялось тем же тенденциям, что и развитие аналогичной западно-европейской концессии, хотя и не столь явно и отчетливо. Остается только гадать, какой была бы дальнейшая эволюция концессионных отношений в России, не случись октябрьский переворот 1917 г.

Что касается советской концессионной модели, то она, напротив, стала совершенно необычным явлением в тогдашней мировой концессионной практике. В нашу задачу не входит анализ экономических результатов концессий раннего советского периода, хотя известно, что они внесли весьма заметный вклад в восстановление народного хозяйства страны, разрушенного первой мировой и гражданской войнами.

Единообразной концессионной статистики в СССР никогда не существовало. По одним данным, на рубеже 1927— 1928 гг., в период наибольшего расцвета концессионного предпринимательства в СССР, было предоставлено 144 концессии (отобранных из 1900 полученных из-за границы предложений). По другим данным, на это время было заключено 113 концессионных договоров всех видов. Еще один источник говорит о 61 концессии общесоюзного значения и 53 — республиканского значения. Одно время отдельно выделявшиеся статистикой местные концессии были позднее включены в число республиканских.

Практически совпадает во всех приведенных источниках статистика распределения концессий по отраслям народного хозяйства. Так, на сельское хозяйство приходилось 10— 12 концессий (по разным источникам), на лесное хозяйство — 6, на добывающую промышленность — 23—25, на торговлю — 36—38, на обрабатывающую промышленность — 40, на транспорт — 12—13, на строительство — 3, на прочие отрасли — 9 концессий. В отдельных отраслях концессионное производство давало очень значительную долю продукции. Так, к концу 1927 г. концессионные предприятия производили марганца — 40%, золота — 35, свинца — 62, меди — 12, готового платья — 22%. По источникам происхождения капитала 40 концессий были германскими, 20 — британскими, 15 — американскими (США), 6 — норвежскими, 5 — польскими, 5 — японскими, 4 — австрийскими, 4 — шведскими, 4 — итальянскими, 3 — французскими, 3 — финляндскими, 3 — датскими, 2 — голландскими, 17 инвестировались из других стран.

По представлениям того времени, концессионные предприятия и концессионные, как сейчас принято говорить, проекты были в основном крупными, масштабными, использовавшими самые современные на тот период технологии. Некоторые из них получили широкую известность, стали хрестоматийными, вошли в обиходный зарубежный концессионный лексикон. Это прежде всего Лена Голдфилд Майнз Лтд., концессии Уркарта, концессии Хаммера, марганцевая концессия в Чиатурах (Грузия), японские нефтяные концессии графных линий (в том числе по дну Черного моря) и ряд других.

По своим наиболее характерным признакам концессии делились на две основные разновидности. Одну их часть (порядка 30%) составляли так называемые «смешанные общества» с совместным участием государственного и частного капитала. Они были созданы на основании Постановления ВЦИК РСФСР о внешней торговле от 13 марта 1922 г. За все годы было создано 52 таких общества, представлявших собой акционерные предприятия с преобладающей долей (51%) советских государственных хозяйственных организаций в их капитале. Но управление каждым из обществ, специализировавшихся прежде всего на внешнеторговой деятельности, на торговле, обрабатывающей промышленности, осуществлялось обычно на паритетной основе. Из 52 обществ только 12 были с участием иностранного частного капитала.

В действительности у таких акционерных обществ было мало общего с классической концессией. Они представляли собой не более чем одну из форм допуска частного капитала (в том числе иностранного) в советскую государственную экономику. В литературе о них иногда говорят как о квазиконцессиях.

Другая, преобладающая часть концессий (примерно 70%) больше отвечала классическим концессионным признакам (так называемые «чистые концессии»). К ним относились прежде всего горные, лесные, сельскохозяйственные и другие сырьевые концессии. Инвестируемые в них средства целиком принадлежали иностранным концессионерам.

Делились концессии, как отмечалось, также на общесоюзные и республиканские (соответственно 61 и 53 концессии). Примечательными в таком делении были не только масштаб деятельности концессионера и уровень государственного органа, заключавшего договор, но прежде всего природа законодательства, которым регулировались концессии. Общесоюзные регулировались в соответствии с индивидуальными законами (декретами Совнаркома) и условиями договора. Республиканские (местные) концессии создавались и действовали согласно декрету Совнаркома от 12 апреля 1923 г. о сдаче губернскими (областными) комитетами концессий на коммунальные предприятия.

По объему предоставляемых концессионеру прав условия республиканских концессий мало чем отличались от обычного договора подряда, предусматривавшегося гражданским законодательством и, в отличие от условий общесоюзных концессий, не должны были содержать в себе изъятий из действующего законодательства.

Советское концессионное законодательство было сравнительно богато и представлено правовыми актами разной юридической силы, ранга и периода принятия. Впервые законодательное оформление вопрос о концессиях получил на I съезде Совнархоза в мае 1918 г. на котором были приняты «Тезисы об условиях привлечения иностранного капитала в товарной форме в Россию». Принципы, изложенные в этих тезисах, были достаточно жесткие и малопривлекательные для иностранного капитала: не допускались изъятия из советских законов; предусматривались ограничения деятельности инвесторов; отсутствовали гарантии неприкосновенности капитала. 23 ноября 1920 г. был принят Декрет Совета Народных комиссаров об общих экономических и юридических условиях концессий. Он открывал череду советского концессионного законодательства 20-х годов, в представлении которого концессия выступала как форма эксплуатации иностранными капиталистами природных богатств России с предоставлением концессионерам права вывезти за границу определенную долю произведенной ими продукции.

От тезисов 1918 г. Декрет 1920 г. отличался тем, что предусматривал для иностранного капитала изъятия из законов РСФСР. Декретом имущество иностранных концессионеров, вложенное в предприятие, гарантировалось от национализации, реквизиции и конфискации (п. 4 Декрета). Гарантировались также беспрепятственный вывоз за границу концессионером своей доли продукции, т.е. полученной концессионером прибыли в натуральном выражении, и неизменность условий концессионного договора (п. 6). Разрешалось создавать горные, лесные, продовольственные, сельскохозяйственные, транспортные концессии. Следующим крупным законодательным нововведением о концессиях стало включение положения о них в Гражданский кодекс 1922 г. (ст. 55).

12 апреля 1923 г. вышло Постановление (Декрет) В ЦИК и СНК СССР «О порядке сдачи губернскими (областными) исполкомами концессий на коммунальные предприятия», по которому право на заключение концессионных договоров получили органы власти регионального уровня. Правда, как отмечает один из видных теоретиков концессионного права того периода И.Н. Бернштейн, положение практически не было реализовано, поскольку всякая концессия в СССР относилась к ведению СНК, независимо от того, имела она общесоюзное, республиканское или местное значение. Это право центра было закреплено первой Конституцией СССР (1924), статья 1 «з» которой устанавливала, что заключение концессионных договоров отнесено к ведению верховных органов власти СССР.

Еще одним крупным актом концессионного законодательства стал Декрет об учреждении Главного концессионного комитета при СНК СССР от 21 августа 1923 г., призванного возглавить, координировать и контролировать процесс предоставления и функционирования концессий в СССР. Главконцесском имел ряд подведомственных органов, которые включали концесскомы союзных республик и концессионные комиссии при союзных наркоматах. Богатый материал для понимания концессионной политики СССР и особенностей ее реализации дает официальная переписка различных государственных органов страны (включая ОГПУ), фрагменты которой приводятся в недавно опубликованном исследовании Института российской истории РАН. Многие из документов переписки помечены грифом «Секретно» и «Совершенно секретно», красноречиво свидетельствующим о стиле и методах работы партийно-политического и хозяйственного аппаратов советской власти.

Таким образом, первый концессионный акт советской власти был принят еще до начала новой экономической политики (НЭП), в разгар политики «военного коммунизма», в период тотальной национализации собственности, полного огосударствления промышленности, банков, транспорта, связи, внешней торговли и вообще всех отраслей экономики и предприятий, которые возможно было национализировать. В тот период, когда, по словам В.И. Ленина, у нас ничего частного в хозяйстве не признавалось и все для нас в нем было публично-правовым, законодательство о концессиях фактически приобрело характер внесистемного изъятия из тотального публично-правового порядка.

Когда судебная практика и правовая доктрина в странах, которые мы называем капиталистическими, рассматривает концессию как изъятие из национального права, она имеет в виду изъятие из общего (частного) права. Это не выход договорных отношений за рамки национальной правовой системы, не опровержение устоев либеральной экономики и рыночных отношений. Это — «перетекание» договорных отношений из частно-правовой сферы регулирования в публично-правовую в рамках существующей правовой системы (внутрисистемное изъятие).

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: компьютер реферат, сочинение тарас бульбо.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11 | Следующая страница реферата