Монография Л.А. Тихомирова Монархическая государственность

| Категория реферата: Рефераты по теории государства и права
| Теги реферата: шпоры по философии, курсовик
| Добавил(а) на сайт: Gandel'sman.

Так завершилось официальное оформление царской идеи, жившей уже целые века на Руси и строившей ее государственность.

Таким образом, «царская власть представляет две ярко типичные черты:
1) полное единство в идеалах с нацией, как власть верховная,

2) единение своего государственного управления с национальными силами».
Во втором разделе Тихомиров рассматривает единение Верховной власти и нации. В первую очередь автор подчеркивает наличие единства идеалов царя и народа, приводя в пример учение Ионна Грозного. Государственное управление, по Грозному представляет собой стройную систему. Права Верховной власти, в понятиях Грозного, определяются христианской идеей подчинения подданных.
Этим дается и широта власти, в этом же и ее пределы. "Богом цари царствуют и сильные пишут правду". Царское самодержавие идет не от народа, а от
Божией милости к народу. На земле же, перед подданными царь не дает ответа.
Так представлял себе царь отношения Верховной власти и народа. И, как утверждает Тихомиров, такими же эти отношения рисовались и самом народу.
Подчинение мира относительного (политического и общественного) миру абсолютному (религиозному) приводит русский народ к исканию политических идеалов под покровом Божиим. «Он ищет их в воле Божией, и подобно тому, как царь принимает свою власть лишь от Бога, так и народ лишь от Бога желает ее над собой получить. Такое настроение естественно приводит народ к исканию единоличного носителя власти, и притом подчиненного воле Божией, т. е. именно монарха-самодержца». Получая власть от Бога, царь всецело принимается народом, неразрывно сливается с ним. Единение и нравственная связь народа с царем сопровождались таким же единением царя с народом в области управления государством. «Управительные учреждения Московской монархии слагались в тесной связи с народным социальным строем». Общая система власти в Московском царстве сложилась в следующем виде. Над всем государством высился "великий государь", самодержец. Его компетенция в области управления была безгранична. Не было вопроса, который считался бы не касающимся царя.

Правительственные учреждения, через которые действовала Верховная власть Московского государства, представляются в следующем виде.
Высшее учреждение, постоянно находившееся при государе, составляла Боярская
Дума, членами которой были:
1) бояре,
2) окольничьи,
3) думные дворяне,
4) думные дьяки.

Соборы возникли в форме усиленного состава думы уже в первые времена объединения Руси, но особенную форму выражения им придал Иоанн Грозный.
«Вообще соборы в составе своем включали всю боярскую думу, высшее духовенство и разных «советных людей». Компетенция Соборов была неопределенна и безгранична. На Соборах говорили и о малых сравнительно делах, и о самых великих. Решения Соборов имели только совещательное значение, за исключением случаев междуцарствия, когда соборы становились властью верховной.

Другим важнейшим средством единения Верховной власти с нацией были установленные отношения царей и Церкви. «Тесную связь царской власти с нацией в Московском государстве еще более усиливали ее отношения с Церковью и церковным управлением». Государственная власть больше, в другое время меньше вмешивалась в дела Церкви; точно также в разное время церковная власть неодинаковую деятельность проявляла на политическом поприще. «Голос
Церкви и ее иерархии составлял также непременную принадлежность царского совещания с боярами и земскими соборами, а право церковной власти на
"печалование" о всех обиженных и угнетенных давало новые связи государя со всем народом».

Одним из проявлений тесной нравственной связи государя с народом в старой Руси было право народа на царский суд. Княжеская власть появилась в
России нераздельно с правом и обязанностью суда. Однако, «государев суд, в

силу требований народа, не мог быть упразднен принципиально, а в силу несовершенства учреждений не мог быть организован правильно». Поэтому
Иоанну Грозному пришлось впервые создать своего рода комиссию прошений на высочайшее имя приносимых. С подобным учреждением Россия пережила весь московский период до самого Петра I.

Таким образом, царь находился с нацией в непосредственном общении во всей области законодательства и суда. Но то же единение было проведено и во всем управлении.

Система государственного управления была представлена следующим образом. «В качестве центральных управительных учреждений, около государя имелись "приказы", некоторое подобие министерств». Каждый приказ имел свои средства; на его содержание приписывались города и окладные люди, с которых он и получал доходы. Таково было управление центральное. На областное, местное, посылались воеводы, но кроме них существовали многочисленные общественные выборные власти. Воевода ведал всеми отраслями ведения самого государя, но власть его не безусловна, и он ее практиковал совместно с представителями общественного самоуправления.

Вторым лицом после воеводы является губной староста, ведавший дела уголовные. Его выбирали дворяне и боярские дети. Затем следует земский головной староста - власть выборная городским и уездным населением. При нем состояли выборные от уездных крестьян советники. Они составляли земскую избу. И наконец по всем вообще делам - народ имел самое широкое право обращения к Государю. В системе управительных властей Московского государства было хорошее качество: «широкое допущение аристократического и демократического элементов, пользование их общими силами, под верховенством царской власти, со всеобщим правом челобитья к царю. Это давало Верховной власти широкое осведомление, сближало ее с жизнью всех сословий, и во всех
Русских вселяло глубоко убеждение в реальности Верховной власти, все направляющей и все устраивающей».

Таким образом, проявлялось единение Верховной власти и нации.

В третьем разделе Тихомиров останавливается на слабых сторонах русской государственности. К ним он относит – недостаток сознательности, шаткость политического строения, появление бюрократии, церковный раскол, появление абсолютизма. Также слабой стороной являлось и то, что «Россия находилась в ученическом положении у Европы, задача просветительная стояла в полном противоречии с задачами философско-религиозной и государственно-правовой самобытности». Задача приобщения России к европейскому образованию поставлена была еще Грозным, который из-за этого воевал за Ливонию и давал льготы англичанам. Борис Годунов, Алексей Михайлович вели ту же политику.
Далее Петр Великий стал не колеблясь на почву подражания Европе во всем - в образе жизни, в костюме, даже в языке, не остановился перед переносом к нам учреждений, буквально списанных с шведских. «Не остановился Петр даже перед ломкой церковного строя и своей собственной власти». Петр стремился организовать самоуправление на шведский лад и не воспользовался русским общинным бытом, представлявшим все данные к самоуправлению. Устав Петра о престолонаследии, называет наследие престола старшим сыном "недобрым обычаем" и устанавливает, "дабы сие было всегда в воле правительствующаго государя - кому оный хочет, тому и определит наследство". «Как известно, Россия расплатилась за такие правила
Петра полустолетием государственных переворотов, в которых монархия уцелела только благодаря народу, продолжавшему считать законом не то, что приказал
Петр, а то, что было в умах и совести монархического сознания народа».

Начатый Петром период просвещения осложнялся одним очень важным обстоятельством. В этот период, когда приходилось вырабатывать свое самосознание, Россия вливала в себя массу новых, нерусских элементов, каждый из которых должен был изменять саму природу ее национальности.
«Работа самосознания происходила, так сказать, в субъекте беспрерывно меняющемся». Однако новые примеси - особенно столь разнообразные - не мешали сохранению прежнего типа русской национальности и, быть может, даже способствовали его более яркому выражению.

Первые зачатки самоопределения в России начались скоро после
Петровской реформы. Как отмечает Тихомиров, Россия осознала себя и со стороны искусства - музыки, живописи. Но в области самосознания умственного
- все оставалось «на первых начатках», чем и объяснялось невозможность развития самостоятельного политического творчества. Российская сознательность сделала сравнительно больше успехов в области религиозной.

Таким образом, развитие монархического принципа, его самосознание за этот период должно было прямо понизиться. «Он держался у нас по-прежнему голосом инстинкта, но разумом не объяснялся». Поэтому, из всех сторон научного творчества государственно-правовая в России за весь новый период осталась наименее разработанной, наиболее подражательной, наиболее проникнутой простым списыванием идей европейских. «Чувство инстинкта проявлялось в России постоянно достаточно, но сознательности, теории царской власти и взаимоотношений царя с народом – мало». В XIX в. русская мысль резко раскололась на "западников" и "славянофилов", и вся
"западническая" часть вела пропаганду против самодержавия. «Раскол, в образованной части России, между "западниками" и национальной частью образованного класса растет еще больше после 1861 года, причем в
"западническом" направлении развивается страшное отрицание всего типично русского, а идеи его получают огромную силу во всех средних образованных слоях и охватывают даже народ». Эта борьба, охватывающая все стороны жизни, сосредоточилась особенно сильно около самодержавия как принципа и учреждения. Как подчеркивает автор, монархическая идея уяснялась по преимуществу публицистическим путем, в споре с противниками, но не строго научным анализом. Труды научные, оставались более всего подражательными.
Однако труд Каткова не является таковым. М. Н. Катков в борьбе с политическими противниками и даже монархистами славянофильского оттенка неоднократно останавливался на различных сторонах сущности и действия русской монархии. Что такое царь по Каткову? Царь - это некоторое воплощенное в едином лице единство и сила России. "Монархическое начало, - говорит он, - росло одновременно с русским народом. (…) В отобрании власти у всякого над всяким, в истреблении многовластия состоял весь труд и вся борьба русской истории. Борьба эта, которая в разных видах и при разных условиях совершалась в истории всех великих народов, была у нас тяжкая, но успешная, благодаря особенному характеру Православной Церкви, которая отреклась от земной власти и никогда не вступала в соперничество с государством. Тяжкий процесс совершился, все покорилось одному верховному началу, и в русском народе не должно было оставаться никакой власти, от монарха не зависящей. В его единовластии русской народ видит завет всей своей жизни, в нем полагает все свои чаяния". Объединяя государя с народом,
Катков постоянно настаивал на том, что все русские подданные обязаны помогать царю, и что царь и агенты власти не одно и то же.
Представительство народа он отрицал категорически. Однако Катков сознается, что какое-то иное, непосредственное общение царя и народа необходимо. В итоге, по учению Каткова, ясностью и разработанностью способов действия, оказывается, снабжена только именно бюрократия, а Верховная власть и подданные не имеют этого блага.

Далее автор уделяет внимание рассмотрению трудов Аксакова И.С.
"Самоуправляющаяся местная земля с самодержавным царем во главе - вот русский политический идеал". Аксаков и славянофилы сами считали земские соборы непременной принадлежностью нашей монархии.

Также Тихомиров отмечает и других авторов. «Прекрасную формулу царя как делегации Божественной власти дал В. С. Соловьев. Внутренний смысл единоличного самодержавия рассматривался Д. Хомяковым». Общие взгляды А. А.
Киреева сводятся к формуле "Царю принадлежит воля и действие, народу - мнение". Особо отмечаются труды К.Н. Леонтьева. "Государственная форма у каждой нации, у каждого общества своя: она в главной основе неизменна до гроба исторического, но меняется в частностях от начала до конца". По мнению Леонтьева, в общей сложности в России были всегда крепки только три элемента: византийское православие, безграничное самодержавие и, может быть, сельский "мир". "Монархическое начало у нас является единственным организующими началом". Леонтьев указывает на родовое начало в появлении монархии. Признавая заслуги русской публицистики по выяснению смысла монархического принципа, Тихомиров отмечает, что она системы и программы не давала. «Для общей программы действия какого-либо политического принципа необходимо столь ясное определение его существа и свойства, чтобы отсюда истекало твердое и понятное отношение ко всем запросам жизни: требованиям личности, нуждам социальным, ко всем сторонам права и управления». Автор подчеркивает существование в тот период неясности научного сознания.
«Подводя итоги, можно сказать, что наше государственное право едва ли что- нибудь сделало для развития нашего монархического сознания и указания каких бы то ни было путей для монархической политики». Исследование юридического сознания нации есть нормальный путь созидания государственного права, подчеркивает Тихомиров.

В следующем разделе автор рассматривает управительную систему и связь с нацией за Петербургский период. «Управительные органы строились теоретически и с постоянной подражательностью "Европе". Это - общий характер двух веков от Петра I до Александра II». Автор выделяет четыре периода этого учредительного творчества: Петра Великого, Екатерины II,
Александра I и Александра II.

Во главе государственного управления у Петра поставлен был сенат.
Бывшие приказы, т. е. министерства, были перестроены в вид коллегий.
Впоследствии сенат был составлен из президентов этих коллегий с председательством самого царя. Петр строил какую-то чиновничью республику, которая должна была властвовать над Россией. Петр замышлял сделать правительственные учреждения столь самостоятельными, чтобы они были способны заменить его самого. Как следствие, «царская власть принуждена была разрушать свое же собственное дело, но посредством самых несовершенных способов: единоличной централизованной бюрократии (фискалата и прокуратуры), которая возобновляла худшие стороны московских приказов». При
Александре I бюрократия была организована со всеми усовершенствованиями. Не имея никакого сдерживания, развитие бюрократической централизации пошло неуклонно вперед, все более и более распространяя действе центральных учреждений в самые глубины национальной жизни.

Таким образом, по мнению автора, вся система управительных учреждений, во всех отраслях и ведомствах, особенно в XIX в., была направлена к тому, чтобы отрезать Верховную власть от нации.

Постоянное влияние оказывал идеократический элемент, который давало православное вероучение. «Подчинение царской власти Богу создает союз
Церкви и государства, которые дружно и в одинаковом направлении ведут народ ко благу». Также значимым фактором является дворянство. На тот период существовала тесная связь Верховной власти с дворянством. «Дворянство представляло сословие, с одной стороны, кровно заинтересованное в местной жизни, с другой стороны, державшее в своих руках все отрасли управления».
Через дворянство Верховная власть оставалась в непрерывном общении со страной.

Далее Тихомиров рассматривает русскую государственность, начиная с
1861 года. С 1861 года начинается новый период, отмечает автор, в котором для современника трудно сохранить объективность и в котором точность оценок становится гораздо более спорной. «Наступила эпоха, по-видимому, блестящего творчества, обновления народных сил, по внешности - эпоха величайшего проявления самодержавного принципа. Но именно в этой эпохе перед монархией открылась опасность, которой она избежала за предшествовавший период». В
России уже в начале ХIХ века стали являться отдельные случаи отречения от монархической идеи. Но с 1861 года конституционное движение стало несравненно сильнее, шло, в общем, постоянно усиливаясь. Также началась и неуклонно шла вперед за все 40 лет нового периода пропаганда антиправославная. К этому общему движению постепенно стал присоединяться в размерах также все более усиливающихся социализм. «Создание демократической
Европы, он нес с собой идею крайней демократии, соединенную с полным отрицанием религии».

Уничтожение крепостного права произвело глубокие изменения и в положении массы русского народа. Крепостное право держало массу крестьянства в сравнительно однообразном состоянии. «Сорок миллионов населения жили сравнительно изолированно от верхних "образованных" слоев, которые были для них не столько "образованные", как "баре", "господа", нечто привилегированное и эксплуатирующее». Это положение резко изменилось с освобождением крестьян. Умственное состояние верхних классов начало быстро передаваться в народную массу, даже помимо преднамеренной пропаганды.

По мнению Тихомирова, все сложности, борьба социальных элементов, племен, идей, появившиеся в современной России, не только не упраздняют самодержавия, а напротив - требуют его.