ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРЕСТУПНОСТИ
 

Статья американского экономиста Пола Рубина (университет Джорджии) написана “в ознаменование” десятилетия рождения “экономики преступлений и наказаний” - нового направления экономической теории. В своей статье автор очерчивает общий круг проблем, над которыми работают экономисты-криминологи, а также обобщает новаторские разработки начального периода развития экономической теории преступности. Составители опубликованного в 1980 г. сборника “The economics of crime”, куда вошли признанные классическими научные публикации, открыли его именно этой обзорной работой П. Рубина, что говорит о ее высоком авторитете среди специалистов.

Общие принципы экономического анализа преступности

До конца 60-х гг., указывает автор статьи, научным изучением проблем преступности занимались в основном социологи. Базисной предпосылкой этих работ было убеждение, что “преступники являлись каким-то образом отличными от не-преступников, и основное содержание исследования состояло в поиске признаков, которыми отличаются преступники” (с. 13). Господствовало также убеждение, что поскольку преступники недостаточно рациональны, то наказание не удерживает от преступлений и имеет смысл лишь как некий вид перевоспитания.

Перелом произошел в 1968 г., когда начали появляться статьи профес-сиональных экономистов, касающиеся проблем преступности. Особенно важ-ной была статья Гэри Беккера(2), в которой доказывалось, что преступники подобны любому другому человеку - “они рационально максимизируют удовлетворение собственного интереса (полезности), подверженного тем ограничениям (ценами, доходами), которые они встречают на рынке или где-либо еще. Таким образом, решение стать преступником в принципе не отличается от решения стать каменщиком, или плотником, или, допустим, экономистом. Индивид рассматривает чистые затраты и выгоды каждой альтернативы и принимает на этой основе свое решение. [...] Основное допущение данного типа исследований - предпочтения [tastes] постоянны, а изменения в поведении могут объясняться изменением цен” (с. 13).

Далее Г. Беккер рассмотрел факторы, влияющие на издержки и выгоды преступного деяния (criminal action). Самый важный из них - это альтернативные издержки (opportunity cost) их времени, или его альтернативная стоимость(3). У преступника уменьшается время для занятий законной деятельностью; когда же он осужден и заключен в тюрьму, то в продолжение срока заключения он вообще не может заниматься законной деятельностью. Для измерения альтернативной стоимости времени можно использовать различные переменные показатели: величина средней зарплаты, уровень образования (альтернативные издержки выше для более образованных людей), фактор безработицы (у безработных альтернативная стоимость времени более низка), расовая принадлежность (вследствие дискриминации у афро-американцев более низкие шансы получить работу, что снижает их альтернативные издержки) и возраст (у молодых альтернативные издержки, как правило, относительно малы).

Другой важный фактор - это выгода (benefit) от преступного деяния. При преступлениях против собственности (грабеж, воровство, кражи со взломом) правонарушители могут руководствоваться такими переменными, как возмож-ная величина украденного или степень неравенства доходов. Что касается преступлений против личности (убийства, изнасилования, избиения), то теории ценности такого рода деяний пока нет.

“Существенными издержками преступления, помимо альтернативных, являются [также] издержки наказания. Это - ожидаемые издержки (expected cost), в том смысле, что нет никакой уверенности, что любой конкретный преступник будет пойман и осужден. Ожидаемые издержки наказания, таким образом, будут [выражаться формулой] E = p f, где р - вероятность наказания, а f - издержки наказания (если оно дано). Теория недвусмысленно предсказывает, что увеличение Е будет вести к сокращению преступности, то есть... что наказание удерживает от преступлений” (с. 14) - по аналогии с законом спроса (при росте цены на что-либо люди сокращают спрос). В научной литературе много споров о том, какой фактор (p или f) более важен для удержания от преступлений и соответственно какая стратегия правоохранительной деятельности более эффективна. Многие эмпирические исследования доказывают, что “увеличение на 1% вероятности осуждения сильнее удерживает от преступлений, чем увеличение на 1% [тяжести] приговора. Беккер показал, что если это действительно так, то... преступление не оплачивается (ожидаемая ценность преступления отрицательна), поэтому преступниками должны быть только искатели риска [risk seekers]” (с. 15).

Итак, экономическая теория преступности указывает, что уровень преступ-ности отрицательно коррелирует с альтернативными издержками, с вероятностью и строгостью наказания, но положительно - с выгодами от преступного поведения.

Иногда утверждают, что экономическая модель поведения предполагает рациональность и способность выполнять сложные расчеты, в то время как преступники иррациональны и не способны к расчетам, а потому эта модель якобы ничего не стоит. На такого рода критику возможен, по мнению автора статьи, двоякий ответ. “Во-первых, данная модель не предполагает абсолютных знаний или полных и правильных расчетов; скорее, [предсказываемые теорией] результаты будут наблюдаться, если потенциальные преступники имеют [хотя бы] некие мысленные представления [подобного рода]... Таким образом, предположением является то, что люди ответственны за направления изменения соответствующих переменных показателей, но не то, что люди обладают полным знанием о величинах этих переменных. Второй аргумент более весом. Если преступники ведут себя так, как требуется в [экономической] модели, то будут наблюдаться определенные результаты. Мы проверяем модель, наблюдая, являются ли правильными [ее] предсказания. Если предсказания подтверждаются, как это и происходит, тогда мы можем продолжать использовать эту модель” (с. 16). Поскольку проверка показывает соответствие между экономической моделью криминального поведения и реальной действительностью, то эту модель можно использовать для объяснения и предсказания.

Далее П. Рубин рассматривает некоторые наиболее важные конкретные направления экономического анализа проблем преступности.

Проблема смертной казни

Социологи, утверждавшие, будто наказания не дают сдерживающего эффекта, очень часто касались проблемы смертной казни. Они утверждали, что подобно тому, как наказания в целом не удерживают от преступлений, смертная казнь не удерживает от убийств. Этой проблеме большое внимание уделил американский экономист-криминолог Айзек Эрлих. В своих исследованиях(4)он доказал, что применение смертной казни “значимо и в значительной степени связано с удерживанием от совершения убийств. Число казней за все время [применения смертных приговоров] отрицательно коррелирует с числом совершенных убийств” (с. 17). В тех штатах США, где за совершенные убийства было казнено больше людей, убийств совершается заметно меньше. Эрлих доказывал на конкретном материале, что каждой казнью были предотвращены от 7 до 15 убийств (с. 21). Итак, “смертная казнь на самом деле служит сдерживанию такого преступления, как убийство” (с. 17).

Как же в таком случае следует относиться к доводам социологов, утверж-давшим, что смертная казнь не имеет сдерживающего эффекта? Прежде всего, многие из подобных исследований были по существу анекдотичными, т. е. основывались на историях типа “пока вешали осужденных за карманные кражи, воры очищали кошельки зрителей”. Между тем следовало бы задаться вопросом, как много было бы карманных краж, если бы не существовало смертной казни за это преступление.

Мнение, будто убийцы совершенно иррациональны и никак не могут быть удержаны от их пагубного намерения, не кажется убедительным и по чисто логическим соображениям. Многие убийства совершались по ходу других преступлений, например при вооруженных ограблениях, а грабители вовсе не кажутся слишком эмоциональными. Даже человек, убивающий свою жену во время домашней ссоры (обычная ситуация убийства), вряд ли совершенно безразличен к вероятному наказанию: зная, что максимальное грозящее ему наказание - семь лет тюрьмы, он может вести себя совсем отлично от ситуации, если бы ему угрожала смертная казнь. “...Лучшим ответом, - пишет Рубин, - является действительность, а действительность показывает, что смертная казнь на самом деле удерживает от убийств” (с. 18).

Организованная преступность

Исследования организованной преступности (ими занимались Т. Шеллинг, Дж. Бьюкенен и сам П. Рубин) базировались на теории организаций - том разделе экономической теории, который изучает фирмы и их поведение на рынке. Поскольку эмпирически-конкретный материал по этой проблематике почти отсутствует, то большая часть работ поневоле носит чисто теоретический и умозрительный характер.

“Одним из способов рассмотрения организованной преступности есть изучение ее как сети фирм, производящих товары и услуги. ...Большинство тех видов криминальной деятельности, которые считаются организованными, - героиновый наркобизнес, азартные игры, финансовые махинации, возможно, проституция - фактически включены в торговлю товарами и услугами, которые индивиды хотят купить... [На криминальном рынке] организованные криминальные фирмы общаются друг с другом и с конечным потребителем, покупающим товары и услуги” (с. 18).

Многие криминальные фирмы монополизируют поставки некоторых това-ров и услуг. “Похоже, что эта монополия больше касается других криминаль-ных фирм, чем конечных потребителей” (с. 18). Преступную организацию можно рассматривать как “фирму, обладающую монопольной властью предлагать другим криминальным фирмам некий необходимый товар. Вероятно, наиболее важным из таких товаров является капитал” (с. 18). Например, в героиновом бизнесе товар часто закупается крупными партиями с внесением аванса, что требует крупного капитала. Если источники заемного капитала ограничены, то дающая займ криминальная фирма может взвинтить процентную ставку так высоко, что заемщики будут получать лишь обычный доход на возмещение затрат своего времени и сил. “Таким образом, криминальная фирма может ссужать деньги импортерам героина, а сама вовсе не иметь дела с героином...” (с.18). Возможно, существуют монополии и в предоставлении преступным фирмам некоторых других товаров, например “связей” (доступа и информации о коррумпированных чиновниках). “Мы можем ожидать, - пишет автор статьи, - что монополистические криминальные фирмы ведут себя именно подобным образом, потому что... монополизация одной [лишь] стадии производства может дать значительную долю прибыли всей отрасли [преступного бизнеса]” (с. 18 - 19).

Подход к организованной преступности как к сети фирм помогает также понять ее географию. Некоторые люди верят, будто существует один огромный преступный синдикат, контролирующий всю организованную преступную деятельность в стране (или даже в мире). Вряд ли так может быть в действительности - от преступного бизнеса не следует ожидать более широкого размаха, чем от сопоставимых некриминальных видов предпринимательства. “На самом деле есть основания ожидать, что преступные фирмы более локальны, чем фирмы некриминальные” (с. 19). Если, например, обычная фирма может расширять свой бизнес, сообщая покупателю информацию при помощи торговой марки, то для криминальных фирм это невозможно. П. Рубин считает маловероятным, что в США действительно существует “общенациональный преступный синдикат, известный как Мафия, щупальца которого находятся во многих крупных городах”(5). Пол Рубин скептически относится и к приписыванию организованной преступности едва ли не всех видов деятельности. Считается, что мафия контролирует порнобизнес; однако трудно понять, почему организованная преступность выбрала бы инвестиции в этот вид легального предпринимательства, если можно найти менее заметные виды деятельности.

Впервые подход к организованной преступности как к монополии был предложен Дж. Бьюкененом. Он отметил, что “уменьшение организованной преступности может не совпадать с уменьшением преступности” (с. 19). При таком подходе деятельность полиции, попустительствующей монополизации преступной деятельности, может быть на самом деле “социально продуктивной”; возможно, есть смысл, чтобы полиция поддерживала преступную монополию, поскольку это послужит снижению преступности.

Рекомендации для правоохранительной политики

Сдерживание преступности. Наиболее важным результатом экономического подхода является вывод, что увеличение вероятности ареста и длительности срока заключения удерживает от преступления.

Основной вопрос, который здесь следует уточнить, - это насколько сильным должно быть сдерживание.

Во-первых, следует определить желаемый с точки зрения общества уровень преступности. В принципе общество могло бы иметь сколь угодно низкий уровень преступности, если бы оно решило тратить достаточно много средств на полицию, суды, тюрьмы и т. д. Однако интересам общества больше соответствовал бы иной подход: “…нам следует тратить деньги на предотвращение преступлений, исходя из того, чтобы каждый доллар, затраченный на предотвращение преступлений, давал бы столько же... пользы [utility], сколько и доллар, потраченный в любом другом направлении” (с. 20).