Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

М. Бахтин определяет три фундаментальных открытия русского художественного гения, которые позволили Достоевскому создать предельно-реалистическую словесно-образную "модель-состояние" живой социальной действительности:

1. В произведениях Ф.М. Достоевского "...чужое сознание не вставляется в оправу авторского, оно рассматривается изнутри как вне и рядом стоящее, с которым автор вступает в диалогические от ношения. Автор создает независимые от себя живые существа (точнее, воссоздает), с которыми он оказывается на равных правах. Он не может их завершить, ибо он открыл то, что отличает 3личность 0 от всего, что не есть личность. Над нею не властно бытие" (5. с. 309).

Последняя фраза приведенного фрагмента явно навеяна ясперсовской концепцией структурных уровней человека. Немецкий мыслитель различает:

а) "эмпирическое Я" как предмет изучения естественных наук (био-психическая природа человека и порожденные ее потребностями способы жизнедеятельности);

б) "Сознание вообще", или человек как "нормативное существо" - объект политической и правовой манипуляций; это среднестатистический, заменимый индивидуум ("тип" на литературоведческом языке);

в) "Уровень духа" - это человек, который занимает в социальном целом существенно-значимое место благодаря своим существенно-значимым качествам, что делает его незаменимым, социально-духовной высшей ценностью. Это - высший, социально-реальный уровень бытия человека, который и выражается в понятии "личность";

г) Однако Карл Ясперс различает понятия "бытие" и "самобытие" человека; основой последнего является экзистенция, которую он толкует то как "непостижимое универсальное начало", то как "свободу". (см.: 32. сс. 427-428).

Мы считаем, что М. Бахтин в понятие "личность" вкладывает содержание понятия "самобытие" с его духовно-душевной основой. Таким образом, бытие человека есть продукт социальной обусловленности; самобытие есть продукт самоопределения. Разумеется, Бахтин ведет речь о том, как Достоевский понимал личность, а не о своей точке зрения, которая исходит из диалектико-материалистической социальной философии.

2. Второе открытие Достоевского М. Бахтин видит в изображении им (точнее, в воссоздании) саморазвивающейся идеи, неотделимой от личности. Идея становится предметом изображения и раскрывается она не в плане философской или научной системы, а в плане "человеческого события" (см. там же).

3. Третье открытие Достоевского - диалогичность как особая форма взаимодействия между равноправными и равнозначными сознаниями. Художественным произведениям до Достоевского (и в его время и после) присущ монологизм как отрицание равноправности сознаний в отношении к истине (понятой отвлеченно и системно) (см. 3. сс. 42-44; 5. с. 309). Эти открытия, по Бахтину, носят формально-содержательный характер, но устойчиво-значимое в них - форма. Конкретно-идеологическое их содержание меняется во времени и пространстве, "...но открытые Достоевским новые формы художественного познания человеческого мира, - отмечает М. Бахтин, - остаются" (5. с. 309).

Итак, каково же соотношение между внутренним (познавательно-этическим содержанием героя) и внешним (эстетической формой автора)?

Герой Достоевского не есть "характер" или "тип" традиционного образца, хотя наиболее очевидная преемственная связь обнаруживается с романтическим бесконечным героем-характером. Их тождество - в открытости; их специфически-существенное различие состоит в том, что герой Достоевского есть открытая личность. Он не объект, продукт выражения, завершения, не "функция исключительного бытия для другого. Он есть субъект, равноправная с автором самостоятельность, художественно им изображаемая. Герой - это "...особая точка зрения на мир и на себя самого как смысловая и оценивающая позиция человека... Достоевскому важно не то, чем его герой является в мире, а прежде всего то, чем является для героя мир и чем является он сам для себя" (3. с. 78). Герой и автор сняты в единстве личностного самосознания. Более того, "...и окружающий его внешний мир и быт вовлекаются в процесс самосознания, а потому они не могут быть определяющими героя каузальными и генетическими факторами..." (там же, с. 83). Герой - динамическая, открытая, самоопределяющаяся система. Он - партнер общения, и потому "...рядом с самосознанием героя, вобравший весь предметный мир, в той же плоскости может быть лишь другое сознание, мир других равноправных сознаний" (там же). Голос и слово героя звучат рядом и полноценно не только с другими голосами и словами других героев данного "вымышленного мира" но и рядом с авторским голосом и словом. Указанные особенности этого "героя" являются следствием особенностей "нового автора".

"Своеобразие Достоевского, - пишет М. Бахтин, - в том, что он умел ее (личность - Б.С.) объективно-художественно увидеть по казать как другую, чужую личность.., не сливая с ней своего голоса и в то же время не сводя ее до опредмеченной психической действительности... Это не значит, что герой выпадает из авторского замысла. Нет, эта самостоятельность и свобода как раз входят в авторский замысел" (3. с. 14). "Автор не пассивен", он имеет свою точку зрения, "но его активность носит 1диалогический характер. Он вопрошает, провоцирует, возражает, соглашается, но не заглушает, не завершает от себя. Он преодолевает сопротивление не мертвого материала, но чужого живого сознания" (5. с. 309).

Проанализируем концепцию героя (и ее понимание Бахтиным) через призму диалектически понятого "Я"-личности": как единства "своего" и "своего-другого".

Произошло существенное превращение: возникло "свое", а на место "бытия-для-другого" пришло "свое-другое" (Всеобщее, общее или особенное)"-другое" сознательно и критически усваивается, подвергаясь редакции личного опыта, знаний, принципов, убеждения, т.е. редакции "бытия-для-себя". "Я-личность" постоянно "следит" за соотношением этих моментов, корректируя их в ходе сличения и "своего" и "своего-другого" с результатами их практической реализации и духовного их осуществления в общении с другими "Я", в том числе и с авторским . Способность и потребность общаться является специфически существенной чертой "Я-личности" у Достоевского; это - способ бытия (внешнего) и самобытия (внутреннего). "Я осознаю себя, - размышляет М. Бахтин над концепцией личности у Достоевского, - и становлюсь самим собой только раскрывая себя для другого, через другого и с помощью другого. Важнейшие акты, конституирующие самосознание, определяются отношением к другому сознанию (к "Ты"). Отрыв, отъединение, замыкание в себе как основная причина потери самого себя. И все внутреннее не довлеет себе, повернуто вовне, диалогизованно, каждое внутреннее переживание оказывается на границе, встречается с другим, и в этой налаженной встрече - вся его сущность. Это - высшая степень социальности (не внешней, а внутренней)" (5. с. 311). "Герой Достоевского" отрицает существование одиночества как способ бытия человека; "Быть - значит общаться... смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другого или глазами другого. И исповедь есть взаимодействие сознаний". - заключает М. Бахтин (5. с. 312).

Итак, диалектически противоречивая "внутреннее" приобрело себе соответствующее диалектически противоречивое "внешнее", динамичную форму своего бытия (общение), которую "как бы нейтрально" эстетически изображает автор-коллега-партнер.

Обратимся теперь к пристальному рассмотрению этого "внутреннего героя", что органически связано со вторым открытием Достоевского - с идеей.

"Но может ли значимый смысл (идея - Б.С.) стать предметом художественного изображения, - спрашивает М. Бахтин и утвердительно отвечает: "... идея может стать ее (изображения) предметом... Всякий роман изображает развивающуюся жизнь, Это само развитие жизни независимо от автора, от его сознательной воли и тенденций... ...логика самого независимого от автора бытия, но не логика смысла-сознания. Смысл-сознание в его последней инстанции принадлежит автору и только ему. И этот смысл относится к бытию, а не к другому смыслу (чужому равноправному сознанию)" (5. с. 311). Развивающаяся действительность многообразна во времени и пространстве, а потому, по Бахтину, множественны актуальные и перспективные ее истины. Следовательно, каждый человек (герой-личность) имеет право на идею как субъективную форму бытия истины мира. Авторская идея есть лишь одна из равноправных, которые сосуществуют и соотносятся. Для выяснения характера и способа этого соотношения Бахтин считает необходимым обратиться к треть ему открытию Ф.М. Достоевского - к диалогизму.

Полифоническая (многоголосая) природа романов Достоевского и открытие им "человека-личности" не могли бы иметь место, если бы, во-первых, не был открыт новый момент в слове - его 1диалогизм (ассоциативные связи - Ф. де Соссюр; системные, или парадигматические - Барт; и даже коннотативные, поскольку и одно слово может быть многосмысловым высказыванием); во-вторых, - если бы Достоевский не раскрыл "диалогическую природу общественной жизни чело века. Не готовое бытие, смысл которого должен раскрыть писатель, а незавершимый диалог со становящимся многоголосым смыслом" 0(5. с. 311). 1Диалогизм - это взаимодействие многих сознаний, а не 1многих людей в рамках одного сознания. 0В общении герой-личность стремится не к "слиянию с другим" (Бахтин), хотя "согласие" тоже диалогично, по его мнению, а к сохранению "своей позиции вненаходимости и связанного с ней видения и понимания . (Но этот "избы ток" используется не для овеществления и завершения)" (5. с. 324; см.: с. 317).

В творчестве Достоевского, как считает М. Бахтин, роман-целое есть "большой диалог", в котором "отдельные голоса и их миры противопоставляются тоже как неделимые целые , а не расчлененные по пунктам и отдельным положениям" (3. с. 324). Диалогическую природу полифонического романа Бахтин рассматривает с привлечением диалектического подхода. Однако своеобразие "героя-личности": его равноправность, самоценность, незавершенность, самоопределяемость, - все это освоеобразивает проявление диалектики во внутреннем и внешнем общении этого героя. Поэтому М. Бахтин отрицает попытку философской монологизации литературных произведений Достоевского, которая произвольно "закрывает" открытую к миру личность автора, выраженную в его героях и посягает на идею плюрализма (в сфере идейных позиций), реализация которой обеспечивает реальную свободу самоопределяющегося человека. Диалектика и антиномика имеют место во внутреннем мире героя и в его внешнем общении, но лишь как абстрактный момент среди прочих равноправных моментов общения как целого. Этот диалектический момент "витает" в общении (и не только внутреннем) как "далекий адресат понимающего: бога, идеала, народа, будущего читателя, слушателя и т.д. Однако для Достоевского, по мнению М. Бахтина, самодовлеющим моментом в диалектическом процессе является "взаимодействие множества идейных личностей как событие", в котором и мысль становится событийной, выражающей личную позицию героя. "Изъятая из событийного взаимодействия сознаний, - замечает Бахтин, - и втиснутая в системно-монологический контекст, хотя бы и самый диалектический, идея неизбежно утрачивает это свое своеобразие (живую событийность и функцию - представлять свободную личность Б.С.) и превращается в плохое философское утверждение" (3. с. 8). Следовательно, диалогическое, по Бахтину (а не только по-Достоевскому), первичнее, значительнее, чем диалектическое и находит свое обнаружение, в частности, в жизни естественного и литературно-художественного языка. "...диалогические отношения, - пишет Бахтин, - конечно, отнюдь не совпадают с отношениями между репликами реального диалога,.. Два высказывания, отдаленные друг от друга во времени, ничего не знающие друг о друге, при смысловом сопоставлении обнаруживают диалогические отношения, если между ними есть хоть какая-нибудь смысловая конвергенция" (5. сс. 303-304).

Причем, Достоевский сталкивает в общении "без завершения" не только актуальную "многоголосицу" истины бытия эпохи, но и истины различных времен в одном времени, что, по мнению Бахтина, позволяет выявить существенное (видимо, как носитель "нулевого диалогического отношения", то есть "третьего", или "понимающего"). "Художественное творчество Достоевского в его целом тоже не может быть понято как диалектическое становление духа... Гегелевски понятый единый диалектически становящийся дух ничего, кроме философского монолога породить не может... становящийся дух, даже как образ, органически чужд Достоевскому. Мир Достоевского глубоко плюралистичен" (3. с. 45). Образом "третьего" для Достоевского была Церковь, которая, как олицетворение вечного, делает одновременным разновременные истины и идеи "неслиянных душ" (см. 3. сс. 47-54).

М. Бахтин, приводя в тексте мысли А. Луначарского, стремится объяснить негативное отношение Ф.М. Достоевского к идее становления, развития, он видит причину этого в исключительно острой противоречивости молодого русского капитализма, катастрофически быстро обрушившегося на российское общество (в отличие от Европы), что не позволило русской интеллигенции и другим слоям психологически перестроиться и избежать раздвоенности (между общинностью и индивидуализмом, социализмом и консерватизмом), которая была присуща и Ф.М. Достоевскому (см. 3. сс. 60-63).

И все-таки мы считаем возможным подчеркнуть, что М. Бахтин, исходя из сознательно-латентных идеологических соображений, разделяет антидиалектизм Достоевского, действительный или приписанный ему самим Бахтиным. Мы имеем в виду прежде всего явно ошибочное толкование соотношения существенного, с одной стороны и диалога последовательно разновременных состояний истины, - с другой. Разумеется, нельзя соотносить стадии (возникновения, становления и развития) социально-исторических идей (и не только таковых) как более существенные и менее существенные. Кроме того, одновременность рассмотрения указанных идейных разновременностей как раз препятствует обнаружению существенного, которое есть именно то, что устойчиво и внутренне необходимо.

Перейдем к рассмотрению проблемы диалoгизма посредством диалектически понятого "Я", как единства "бытия-для-себя" (или "свое") и "бытия-для-другого" (или "своего-другого").

Мы отмечали ранее, что человек-личность как индивидуальное состояние социальной сущности представляет собой "динамичное единство указанных моментов. Только тогда можно говорить о социально-здоровой личности. Как известно (и М. Бахтин разделяет эту точку зрения), Ф.М. Достоевский изображает в своих произведениях человека кризиса (в "пограничной ситуации" - Кьеркегор, Ясперс). Каково соотношение моментов "бытия-для-себя" и "бытия-для-другого" в "кризисном состоянии"? Разумеется, что содержанием кризисного состояния является "сдвиг" либо в сторону устойчивой доминанты момента "бытия-для-себя", либо в сторону устойчивой доминанты момента "бытия-для-другого".

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: шпорі по философии, александр реферат, реферати.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата