История всеобщей литературы

История всеобщей литературы как науки - понятие не установившееся; довольно трудно, поэтому, точно определить ее объем и сущность, а также ее судьбы до и после ее официального признания у нас университетским уставом 1863 г.

По основным своим задачам и приемам исследования, она распадается на несколько дисциплин. Прежде всего "всеобщая литература" может быть понята как изучение тех произведений словесного творчества, которые имеют мировое значение, служа показателями эволюции духовной жизни человечества. В этом смысле она есть отрасль всеобщей истории культурных народов, между которыми предполагается духовная связь и преемство. С другой стороны, ограничив понятие "мирового значения", можно расширить количественно объем предмета, включив в него все многообразные проявления человеческого духа в памятниках словесного творчества и дать, таким образом, общую картину форм и видов словесности, от низших степеней до высших.

Такая задача сводится к тому, что может быть названо "исторической поэтикой", т. е. изучение родов и видов литературы в их зарождении, развитии и последовательной смене или сосуществовании. Далее, история всеобщей литературы может быть также сведена к историко-сравнительному изучению памятников литературы для уяснения или их относительной ценности, или обусловленности одного от другого, или параллелизма. Главной целью науки могут быть, наконец, поставлены законы (предполагаемые или открытые) духовного развития, а также законы творчества. Толкование задач истории всеобщей литературы находится в зависимости от приемов и методов изучения, от их большей или меньшей научности. Главные из этих методов - отвлеченно-эстетический, историко-эстетический, чисто исторический и историко-филологический. Первый есть по преимуществу философский метод критики или оценки произведений с точки зрения общих принципов и отвлеченных понятий. В силу своей отвлеченности он легко может впасть в произвол и субъективность, с перевесом априорных взглядов. Такой синтез, служа первым импульсом к пробуждению научной мысли, должен представиться, однако, и венцом здания, являясь конечным выводом индуктивных исследований.

Историко-эстетический метод ведет к некоторому ограничению задач науки, так как он сводится к определению значения памятников литературы лишь в исторической их обстановке, по отношению к ближайшим предшествующим и последующим явлениям литературной жизни. Он имеет преимущества большей точности исследования и оценки, но с точки зрения лишь определенной исторической эпохи. По чисто историческому методу вопрос об оценке художественной как бы совсем упраздняется: памятники литературы рассматриваются лишь как документы проявления человеческого духа в той или другой форме. Метод филологический примыкает, по своему характеру, к историческому, но определяется особыми приемами филологической критики - изучением языка данного памятника, ближайших условий его возникновения, связи и соотношения с однородными или смежными явлениями. Методы психологический и биографический, применимые лишь к изучению отдельных моментов литературного развития, служат дополнением предшествовавших, так как психология должна вообще считаться основной наукой при изучении продуктов словесного творчества. Вышеуказанные методы, определившиеся в известной исторической последовательности развития науки, не вполне исключаются один другим; возможна их комбинация, причем взаимное отношение между ними и их отношение к предмету выразятся примерно в следующем виде: филологический метод (с биографическим и психологическим) объясняет произведение литературы, исторический и историко-эстетический указывают его место и значение в ряду других явлений исторической жизни, отвлеченно-эстетический определяет более общее значение его в истории человеческой мысли вообще.

Эта последняя оценка предполагает у исследователя литературы общефилософское мировоззрение и, выходя за пределы так называемых положительных наук, представляется в то же время конечной целью научно-философского синтеза. История всеобщей литературы еще очень далека от приближения к такому идеалу и, отчасти вследствие сложности и многообразия материала, отчасти вследствие неустойчивости понятия о законах развития человеческого духа, представляется ныне в дробном виде отдельных дисциплин, соответствующих условиям постановки преподавания и личным особенностям исследователя. У нас кафедра по истории всеобщей литературы есть по преимуществу кафедра истории иностранных, т. е. западноевропейских литератур, за выделением Востока, Греции и Рима, а также отечественной литературы. Рассмотрению вопроса о задачах и методах истории литературы посвящен у нас ряд статей: Александр Ник. Веселовский , "О методах и задачах истории литературы, как науки" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1870); Н.П. Дашкевич , "Постепенное развитие науки истории литературы и современные ее задачи" ("Известия Киевского Университета", 1877); Н.И. Кареев , "Что такое история литературы?" (1883); Л.З. Колмачевский , "Развитие истории литературы как науки, ее методы и задачи" ("Журнал Министерства Народного Просвещения", 1884); А.И. Кирпичников , "Всеобщая литература в наших университетах" ("Исторический Вестник", 1886); И В. Аничков, "Научные задачи истории литературы" ("Известия Киевского Университета", 1896). Так как развитие русской литературы, особенно с XVIII века, зависело от иностранных образцов, то на первом месте в истории изучения у нас иностранных литератур должна стоять история поэтик (см. Поэзия и Поэтика), из которых самая значительная, на рубеже XVIII и XIX веков - Аполлоса Байбакова , "Правила пиитические" (ср. Кадчубовского, в "Журнале Министерства Народного Просвещения", 1899, июнь). Перевод "Лицея" Лагарпа ("Ликей, или Круг словесности древней и новой", 1810 - 14) был первой у нас книгой по всеобщей литературе в начале века. Точка зрения автора - догматико-эстетическая. К задачам общей истории литературы могут быть отнесены и попытки определить сущность и историю отдельных родов литературы (Мерзляков , "Рассуждение о драме"). К трудам западноевропейских ученых конца XVIII и первой половины XIX века - Эйхгорна, Вахлера, Гервинуса, Вилльмена и других, примыкает первый у нас курс истории всеобщей литературы, московского профессора Шевырева : "История поэзии индийцев и евреев, с приложением вступительной характеристики образования главных народов новой Западной Европы" (Санкт-Петербург, 1835; 2 издание 1837). Почину Шевырева последовал в 50-х годах в Казани профессор Фойхт, читавший четырехгодичный курс истории всеобщей литературы. Историко-описательное направление отразилось и в труде компилятивном, но не бесполезном для общей ориентировки Вл. Зотова , "История всемирной литературы" (1876 - 82). Затем, кроме переводов трудов Шерра и компендия Штерна , у нас было предпринято обширное издание под редакцией В.Ф. Корша (1880 - 83), продолженное под редакцией профессора А.И. Кирпичникова (1885): "Всеобщая история литературы". Задача истории всеобщей литературы решалась здесь с распределением работы между многими лицами; различные отделы выполнены неравномерно. Потребность в специализации вызвана неразработанностью некоторых частных вопросов, от которых зависит правильность общих выводов. Начало собственного исследования основ общей истории литератур арийских народов положено у нас Ф.И. Буслаевым , под влиянием немецких ученых (особенно Якоба Гримма). Такое понимание задач науки развивалось параллельно сравнительному языкознанию. С целью определения именно основ литературы, исследователи обращались по преимуществу к данным народной словесности и мифологии. Затем возник вопрос об отношениях книжной и устно-народной литературы. Отдельную отрасль истории всеобщей литературы составило изучение сказаний и так называемых странствующих повестей. В объяснение происхождения "сказаний" возникло (последовательно) несколько теорий - мифологическая, историческая, теория заимствований и теория независимого зарождения сходных сюжетов, при повторяющихся в истории сходных условиях жизни. Буслаев придерживался первой теории, ныне оставленной. К памятникам иностранной литературы он обращался или для выяснения древнерусских преданий, или давая мастерские, в смысле изложения и характеристики, но чисто описательные очерки народной поэзии в Западной Европе ("Песня о Роланде", "Поэма о Сиде" и т. д.). Своими лекциями в Московском университете и научными статьями Ф.И. Буслаев оказал огромное влияние на дальнейшее развитие у нас научного изучения литературы (см. "Четыре речи о Ф.И. Буслаеве, читанные в заседании Отделения Коменского", 1898, Санкт-Петербург). Непосредственным преемником Буслаева выступил А.Н. Пыпин , в магистерской диссертации: "Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских" (1858), где приняты во внимание иностранные источники и параллели. А.Н. Пыпин читал курс по истории иностранной литературы в Санкт-Петербургском университете (1859), ограничившись обзором древнепровансальской поэзии. С выходом А.Н. Пыпина из университета, кафедра оставалась незамещенной до 1870 г., когда ее занял Александр Н. Веселовский, ученик Буслаева. Он сразу поставил вопрос, должно ли преподавание истории всеобщей литературы в университете отвечать требованиям общего образования или специально научным, и своей последующей деятельностью решил его в последнем смысле, даже с некоторым перевесом в пользу чистой эрудиции. Кафедра, по его убеждению, должна приготовлять самостоятельных работников, а не только сообщать слушателям выводы и общие воззрения западноевропейских исследователей. Сначала А.И. Веселовский занимался почти исключительно вопросами методики; затем им были прочитаны курсы по истории национальных литератур в отдельные эпохи (преимущественно - средние века и Возрождение), а также по истории отдельных родов и видов литературы. Им организованы также практические занятия языками, с чтением и разбором памятников средневековой литературы. Постепенно он поставил преподавание истории всеобщей литературы на почву романской и германской филологии, и в результате явилось самостоятельное отделение по романо-германской филологии на двух старших курсах историко-филологического факультета в Санкт-Петербургском университете, с двумя подотделами, для романистов и для германистов. Первоначально профессор Веселовский вел преподавание по обеим отраслям, но потом сказалась потребность в большей специализации. Ф.Д. Батюшков с 1886 г. читал сперва лекции тоже по романистике и германским наречиям, но позже, почти исключительно по романской филологии (ср. его "Энциклопедию Романской Филологии" в "Журнале Министерства Народного Просвещения", Р.О. Ланге открыл курсы по английской филологии; Ф.А. Браун преподает германские наречия, а также читает общие курсы по истории западноевропейской литературы. До 1899 г. читал курсы по новейшим эпохам западноевропейской литературы П.И. Вейнберг . С 1899 г. Д.К. Петров читает по испанскому языку и литературе. В Москве преподавание поставлено на более общую почву историко-литературных занятий, с точки зрения объяснения выдающихся фактов литературной жизни Запада. Профессор Н.И. Стороженко ввел также чтение и разбор отдельных памятников иностранной литературы. Алексей Николаевич Веселовский читает курсы иностранных литератур, с указанием их отношений (влияния и отражения) к русской литературе. В Киеве профессор Н.П. Дашкевич параллельно общим курсам, обставленным широкой эрудицией, ввел семинарии новых языков в их историческом развитии. Е.В. Аничков ведет специальные занятия по английскому языку и читает общие курсы по истории критики в XIX в. В Харькове профессор А.И. Кирпичников (впоследствии профессор в Одессе, теперь в Москве) читал общие обозрения истории западноевропейской литературы и вел практические занятия языками. Вспомогательным предметом в курсы литературы им введены вопросы истории искусств и археологии. Кратковременная преподавательская деятельность Л.З. Колмачевского, оставившего ценный научный труд по историко-сравнительному изучению сказок и животного эпоса, распределяется "между Казанским и Харьковским университетами (ср. Л.Ю. Шепелевич", "кафедра истории всеобщей литературы в Императорском харьковском университете", 1897). Преемниками профессора Колмачевского в Казани выступили Л.Ю. Шепелевич , ученик А.Л. Кирпичникова и Сергей Соловьев . В Варшаве курсы по истории западноевропейской литературы, преимущественно с точки зрения общих эволюционных процессов, читал профессор Н.И. Кареев; затем преподавание предмета поручено профессору русской словесности И.П. Созоновичу , уделившему широкое место в своих курсах вопросам фольклора и изучению народных сказаний. В Дерпте (Юрьеве) не было специального преподавателя всеобщей литературы, но профессор Лео Мейер читал курсы по германской филологии. Кроме университетов преподавание предмета включено в учебные программы: Императорского Александровского лицея в Санкт-Петербурге (Р.О. Ланге, Н.А. Котляревский ), Санкт-Петербургской Духовной академии (профессор А.И. Пономарев ), Высших женских курсов в Петербурге (А.Н. Веселовский, Ф.Д. Батюшков, Н.А. Котляревский, Ф.А. Браун) и в Москве (кроме профессоров университета, А.А. Шахов , курсы которого о Гете и о французской литературе начала XIX века вышли посмертным изданием), педагогических курсов (П.И. Вейнберг, Ф.А. Браун, В.Ф. Шишмарев). Серия публичных лекций по истории всеобщей литературы в Педагогическом музее при Соляном Городке в Петербурге прочитана П.И. Вейнбергом. Преподавание общей истории литературы включено также в программы педагогических классов при некоторых частных женских гимназиях, в Петербурге и Москве.