Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Специалистам в области орфоэпии еще предстоит разобраться в системе стилей и стилистических вариантов современного русского произношения. Но уже сегодня представляется очевидным, что основой может послужить выделение трех функционально-орфоэпических стилей – строгого, или академического, разговорного, сценического. Поскольку сценическое произношение является художественным, в коммуникативных сферах различаются в первую очередь два основных типа: строгое, академическое произношение и более свободное, разговорное произношение. Посредством анализа конкретных примеров в диссертации показывается, что эти два орфоэпических стиля последовательно проявляются в литературном произношении гласных звуков и их сочетаний, согласных звуков и их сочетаний, иноязычных слов, имен и отчеств, в наличии множества акцентологических вариантов и т.д.

Учитывая вариантность литературного произношения, целесообразно, на наш взгляд, усовершенствовать систему стилистических характеристик в орфоэпических словарях и учебных пособиях. Система орфоэпических помет должна быть гибкой и стилистически многоплановой. Помету «неправильно», очевидно, следует применять только к фактическим искажениям слов и неграмотной речи: анбиция, сурьезный, дилектор, булгахтер и т.п. Исконное же просторечное и диалектное произношение следует сопровождать соответствующими характеристиками. В школьной практике, конечно, все варианты нелитературного произношения можно называть ошибками. Но вряд ли есть достаточные основания называть ошибками случаи неуместного употребления Разговорных, профессиональных, книжных, устаревающих вариантов в строгом стиле, например: э[н’е]ргия, биз[н’е]с, [т’е]зисы, [вожж’и], [дрожж’и], прие[жжай], баловаться, заржаветь, мизерный, творог, щавель, мельком и др. Все подобные произносительные варианты соответствуют общим литературным нормам, они свойственны разговорной литературной речи. Поэтому их неуместность в академическом стиле, по мнению ряда ученых, целесообразнее называть погрешностью, недочетом, неточностью. Соответственно нужно устранить запретительные пометы, которые часто применяются к разговорным, разговорно-профессиональным, разговорно-просторечным вариантам в ортологических словарях.

Стилистическая характеристика словоупотребления в толковых словарях и словарях трудностей носит более конкретный характер: она осуществляется посредством разветвленной системы ограничительно-стилистических помет. В разработке этой системы стилистических характеристик словоупотребления принимали участие такие виднейшие ученые конца XIX – начала XX столетий, как Я.К. Грот, А.А. Шахматов, Л.В. Щерба и другие. Поэтому во всех толковых словарях советской эпохи дается разносторонняя стилистическая характеристика лексики. Однако и в области лексической стилистики имеются свои проблемы. Они связаны, во-первых, с разными подходами к нормативной квалификации смысловых неточностей в употреблении слов и, во-вторых, с неодинаковым пониманием стилистической окрашенности лексических единиц.

В практических стилистиках, учебниках по культуре речи к стилистическим недостаткам речи часто относят неточное употребление слов по значению, например, иноязычных (Декада грузинской кухни будет проходить пять дней, У моей бабушки в огороде растет гербарий), имеющих омонимы, паронимы (Изображение жалкого сосуществования людей, Смотритель подумал, махнул рукой и решил оступиться) и т.д. С позиций функциональной стилистики (М.Н. Кожина, Н.М. Шанский, В.Д. Бондалетов и др.) подобные смысловые недостатки в употреблении слов следует квалифицировать как лексические ошибки, поскольку нарушают лексические, а не лексико-стилистические нормы.

К стилистическим недостаткам часто относят немотивированное употребление в литературной речи просторечных, жаргонных, диалектных слов. Причем даже в учебниках по функциональной стилистике: Девочка положила ребенка в зыбку, Павел еще пуще сплачивает своих друзей. В то же время просторечные словоизменительные формы квалифицируются как грамматические ошибки нестилистического типа: Мы хочем пойти в лес. Подобные противоречия обусловлены отсутствием единого подхода к разграничению речевых отклонений от общелитературных и стилистических норм. Отнесение немотивированного употребления нелитературной лексики к стилистическим ошибкам связано с тем, что в толковых словарях в систему стилистических помет входят не только собственно стилистические (разговорное, книжное, специальное и т.д.), но и ортологические: диалектное, жаргонное, просторечное. Между тем последние лишь условно называются стилистическими, так как указывают на нелитературную сферу употребления слов, а не на их закрепленность за каким-либо стилем литературного языка. Поэтому при едином подходе к типологизации речевых отклонений от норм немотивированное употребление нелитературной лексики следует, очевидно, отнести к лексическим ошибкам, поскольку нарушаются общелитературные нормы.

К лексико-стилистическим погрешностям в первую очередь относятся разнообразные случаи неуместного употребления литературно-разговорных слов в стилях книжной речи и, наоборот, специфически книжной лексики в разговорной речи. Например, в разных профессиональных сферах наряду с книжными терминами и общеупотребительными имеются разговорные наименования: аскорбиновая кислота – аскорби́нка, касторовое масло – касто́рка, больной гипертонией – гиперто́ник, больной диабетом – диабе́тик, специалист по гуманитарным наукам – гуманита́рник, специалист по естественным наукам – есте́ственник и т.д. Употребление подобных разговорных слов, особенно стилистически сниженных, как язвенник, гипертоник, естественник, гуманитарник в стилях книжной речи, конечно же, будет отклонением от лексико-стилистических норм. Как лексико-стилистические погрешности можно квалифицировать употребление в стилях книжной речи и многих других разговорных слов, например: Воры забрались в квартиру Петрова и похитили его личные пожитки (из протокола); На заводе он работал подсобником (из акта); Чтобы вооружиться неопровержимыми фактами, прихватили с собой фотокорреспондента (из телепередачи); Директор подмахнул заявление, предварительно не прочитав его (из акта).

Часто бывает неуместным употребление книжной, канцелярской лексики в текстах, не относящихся к научному или официально-деловому стилям: На зеленых насаждениях появились первые листочки (из сочинения); Случай, что и говорить, неординарный (из беседы), Вчерашнее указание аннулировано (из устного сообщения). Для канцелярского стиля характерны предложно-именные сочетания: при наличии, за неимением, во избежание, по линии, в части, в деле, на данном этапе, глагольно-именные сочетания: происходит рост вместо растет, приводит к усложнению вместо усложняет, приводит к затруднению вместо затрудняет и многие другие. Их неуместное употребление в текстах неканцелярского характера можно квалифицировать как лексико-стилистические погрешности.

Особую разновидность лексико-стилистических погрешностей в речи представляют отклонения от экспрессивно-стилистических норм, регулирующих употребление эмоционально-экспрессивной лексики. Погрешности часто связаны с неудачным употреблением лексики с отрицательной экспрессивной окраской. Желая похвалить, например, свою односельчанку, читательница пишет в редакцию газеты: Это веселая, задорная и, можно от всей души сказать, примитивная женщина. Слово примитивная вряд ли бы доставило удовольствие женщине, которую она хотела похвалить: его семантика содержит отрицательную оценку. Неуместное употребление слов с отрицательной экспрессивной окраской встречается в школьных сочинениях: Печорин стал волочиться за княжной; Он был зачинщиком спортивных соревнований. Нередки случаи неудачного употребления слов с положительной экспрессивной окраской: Петров 20 лет трудится на посту слесаря-сантехника; Титов работал в хозяйстве хорошо, но в последние два года у него проявлялись отрицательные проблески; Идёт очередной бракоразводный процесс, третий по счёту, но народный суд работает весело, с огоньком.

По аналогии с лексикой можно разграничить отклонения от общелитературных и стилистических норм в употреблении фразеологии. Во фразеологических словарях, как и в толковых, нет упрощенных запретительных помет, используются ограничительно-стилистические: «книжное», «устарелое», «неодобрительное», «шутливое» и т.д. Разговорные фразеологизмы вообще даются без ограничительных помет. Как отмечают составители «Фразеологического словаря русского языка» под ред. А.И. Молоткова, «в массе своей фразеологизмы – явление разговорной речи», «их трудно отграничить от стилистически нейтральных» и поэтому «нет никакого смысла разговорные фразеологизмы сопровождать в словаре пометой». Зато просторечные фразеологизмы подразделяются на два типа: просторечные и грубо просторечные. При этом просторечные фразеологизмы, по мнению составителей, «стоят на периферии литературного языка» [Молотков 1967: 19-20]. Однозначно выводятся за пределы литературного языка только грубо-просторечные. Если учесть, что в орфоэпических и многих словарях трудностей все просторечные варианты помечаются как неправильные, т.е. нелитературные, то очевидна необходимость урегулирования этого межуровневого ортологического противоречия, возникшего на пути формирования единой многоуровневой типологии речевых отклонений от стилистических норм. Это противоречие можно устранить посредством выделения разговорно-просторечных вариантов в особую, переходную категорию между разговорной речью и просторечием. Ведь на практике очень трудно разграничить разговорные и негрубые просторечные слова, фразеологизмы, произносительные и грамматические формы. Пограничные, переходные явления следовало бы на всех уровнях языка обозначить разговорно-просторечными, составляющими периферию литературного языка. Во всех типах словарей было бы целесообразно ввести и соответствующую помету.

С учетом сделанных уточнений к стилистическим отклонениям в употреблении фразеологизмов можно отнести: 1) Незначительные изменения формы фразеологизма в разговорной речи: Умел брать быков за рога (брать быка за рога); Загреб жар чужими руками (загребает жар…); Не мог сидеть, сложив руки (сложа руки). 2) Частичное изменение лексического состава фразеологизма: Прошел с ним через огонь и воду (сквозь огонь и воду); Он идет в одну ногу со временем (идет в ногу). 3) Неуместное употребление книжных, канцелярских фразеологизмов в разговорной или нейтральной речи: На листьях блестели атмосферные осадки (лучше: капли дождя); Ребята у нас дружные, постоянно оказывают друг другу помощь (лучше: помогают). 4) Неудачное употребление экспрессивно окрашенных фразеологизмов: Отец Павла Власова посвятил жизнь побоям жены; Пальма первенства по недостаткам в работе принадлежит третьей ферме (пальму первенства заслуживает победитель). 5) Неуместное употребление в письменных текстах разговорных и разговорно-просторечных фразеологизмов: Павел не падает духом, не вешает носа; Молчалин всех в доме водит за нос (из сочинений). От подобных стилистико-фразеологических погрешностей следует отличать собственно фразеологические ошибки, связанные с неточным употреблением фразеологизмов по значению и искажением фразеологизмов: Скрипя сердцем, он согласился с этим (скрепя сердце); Обломов был знаменем времени (знамением времени).

Выделенные нами различные группы фразеологических и стилистико-фразеологических отклонений от норм в учебной литературе интерпретируются далеко не однозначно. В практических стилистиках по сложившейся традиции собственно фразеологические ошибки не отграничиваются с достаточной четкостью от стилистико-фразеологических погрешностей. Зато в учебниках по функциональной стилистике и культуре речи любые изменения в структуре и составе фразеологизмов рассматриваются как собственно фразеологические ошибки. В то же время составители фразеологического словаря под ред. А.И. Молоткова рекомендуют быть весьма осторожными при оценке таких фактов, как частичное изменение формы и состава фразеологизма: «Не всякие отклонения от нормы употребления должны быть расценены как языковые ошибки. Объясняется это тем, во-первых, что сами языковые нормы подвижны, во-вторых, что само понятие нормы для фразеологизма следует рассматривать в двух планах: в плане языка и в плане речи, так как в последнем случае допустимы индивидуально-авторские преобразования фразеологизма» [Молотков 1967: 20]. Естественно, это относится не только к преобразованиям фразеологизмов в художественной литературе. Вряд ли есть основание вводить запрет на индивидуальные преобразования и в разговорной речи. Разговорная речь в отличие от книжной характеризуется самым широким диапазоном индивидуального употребления языковых средств. Разговорные варианты фразеологизмов часто проникают в книжную речь, оказываются там неуместными и поэтому их следует рассматривать именно как стилистические погрешности.

Попытки нормировать русское литературное словоизменение и употребление грамматических форм предпринимались составителями школьных грамматик, словарей неправильностей еще в XIX – начале XX столетия. Однако при полном отсутствии научно разработанных основ литературной нормализации словоизменения школьные грамматики отличались консервативностью, ориентировали школьников на механическое заучивание какого-то одного стандарта, причем нередко устаревающего, уже уходящего из речевой практики. Составителями грамматик не учитывалась вариативность литературной речи, в литературное употребление не допускались разговорные варианты, проявлялось явное пренебрежение к разговорной речи. Все это вызывало неприятие такой «нормализации» в компетентных кругах ученых. В предисловии к своему курсу «Введение в языкознание» И.А. Бодуэн де Куртенэ писал: «Учебники… насаждают в голову путаницу… На существующий живой, готовый материал никто не обращает внимания. Живой язык сам по себе, а обучение грамматическим тонкостям само по себе. Вместо того, чтобы приучаться относиться сознательно к собственному, давно усвоенному языку, ученики должны зазубривать бессмысленные определения и положения, чуждые всякой связи с живым материалом» [Бодуэн де Куртенэ 1911,1912: 6, 8]. Резкую отрицательную оценку получили школьные грамматики в статье А.М. Пешковского «Школьная и научная грамматика». По его словам, «школьная грамматика не только упрощает факты,… но и искажает их, не только умалчивает о том, что недоступно школьному возрасту, но и дает ложные сведения о том, что могло бы быть доступно ему» [Пешковский 1925: 36].

В трудах и университетских курсах И.А. Бодуэна де Куртенэ, В.А. Богородицкого, Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова, А.М. Пешковского в основу описания русской грамматики были положены иные, научные принципы, ориентирующие на разностороннее изучение живого русского языка. Первой попыткой практически воплотить эти научные принципы в жанре стилистической грамматики была книга В.И. Чернышева «Правильность и чистота русской речи» (1911), переизданная в 1914 году под названием «Опыт русской стилистической грамматики». Во введении автор писал: «Чем ближе к нашему времени, тем больше стилистика удаляется из грамматик… колебания допускаются все меньше и меньше; в школе неограниченную власть приобретает тот или другой учебник, иногда весьма далекий от идеального совершенства; в печати корректоры с большим упорством и непониманием портят язык и слог писателей, воображая, что они «исправляют ошибки», переделывая их богатую и свободную русскую речь по плохим школьным грамматикам». Основным критерием правильности и чистоты речи В.И. Чернышев считал общепринятость современного живого употребления.

В советское время под влиянием развернувшейся с 30-х годов общественно-политической кампании «за очистку русского языка» работа по нормированию словоизменения интенсифицировалась. Как и в произношении, нормализация здесь сводилась по существу к стандартизации, наложившей фактически запрет на употребление в литературной речи не только грубо-просторечных вариантов, но и разговорных, разговорно-просторечных. Особенно наглядно это проявилось в ортологических словарях. В большинстве из них, например, в качестве правильной рекомендовалась только форма инженеры, а форма инженера квалифицировалась как неправильная, в то время когда В.И. Чернышев еще в начале столетия рассматривал ее, как и многие другие подобные, в качестве литературно-разговорной. В словаре «Трудности русского языка» под ред. Л.И. Рахмановой (1974) часто использовались запретительные пометы «недопустимо», «неправильно» применительно к формам уже утвердившимся в литературном языке. Так, например, форма мн.ч. «инициативы» однозначно квалифицируется как неправильная. Однако, по мнению Л.К. Граудиной, «в грамматических нормах литературного языка нет противопоказаний для появления формы мн.ч. у отвлеченных существительных (ср. шумы, мощности, шорохи, красоты, мировоззрения и мн. др.). Поэтому не кажется ошибочным пример…: мирные инициативы» [Граудина 1980: 51]. Разговорная форма у ней в словаре Рахмановой также квалифицируется как неправильная и недопустимая. Между тем эта форма широко распространена в разговорной речи, употребляется в поэзии. Еще Чернышев писал: «Форма «ней»…, когда-то не одобряемая грамматиками, теперь может считаться принятой и утвержденной в языке образцовыми писателями» [Чернышев 1970: 543]. Ср.: Нет, не агат в глазах у ней (Пушкин…); Покажет Русь, что есть в ней люди, Что есть грядущее у ней (Некрасов…).

В 70-е годы в отдельных ортологических словарях наметился отход от упрощенного понимания «чистоты» и «правильности» литературной речи как ее кодифицированной одностандартности. В наибольшей мере живая речевая практика, стилистическая многослойность литературной речи учитываются в словарях «Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного словоупотребления» под ред. К.С. Горбачевича и «Грамматическая правильность русской речи» Л.К. Граудиной, В.А. Ицкович, Л.П. Катлинской. Как подчеркивает Л.К. Граудина, «в ортологических словарях само качество работы, характер нормативных оценок зависит в первую очередь от того, какова общая концепция составителя, каково его отношение к пуризму. Языковая традиция не живет сама по себе, она должна черпать силы из повседневной речевой практики и на нее опираться. Не соотнесенная с действующими в жизни нормами рекомендация останется мертвым и никому не нужным предписанием. С этой точки зрения составителям пришлось провести тщательную ревизию существующих грамматико-стилистических оценок вариантов» [Граудина 1980: 56]. В указанных справочниках отчетливо выражено стремление составителей на основе анализа живой речевой практики показать стилистическую многослойность литературного языка. В этих целях вместо упрощенных запретительных помет «неправильно», «недопустимо» составители используют более гибкую, разветвленную систему стилистической характеристики вариантов. Широко применяется помета «разговорное»: редакторы и разг. редактора, откупори и разг. откупорь. Часто используется помета «профессиональное»: боцмана, мичмана, желатина, георгина; даются их общелитературные варианты: боцманы, мичманы, желатин, георгин и под. Негрубые просторечные формы считаются допустимыми в сниженной литературно-разговорной речи: их и простор. ихний, цвести и простор. цвесть. Широко применяются пометы «профессиональное» и «специальное». При этом они уточняются указаниями на разные сферы: медицина, ботаника, сельское хозяйство, химия, живопись, музыка, минералогия и т.д. Используются пометы «устарелое» и «старое», «поэтическое» и «народно-поэтическое», «областное». Даже стилистически равноправные варианты имеют уточняющие характеристики «реже», «чаще»: скирд – скирда (чаще), жираф – жирафа (реже) и т.д. Конечно, и принятая здесь система помет еще нуждается в доработке и уточнениях. Например, часто используется помета «допустимо», не имеющая стилистического содержания. Не совсем четким является понятие «литературное просторечие», под которым, очевидно, понимаются пограничные разговорно-просторечные формы.

В академических грамматиках (1952, 1970, 1980 гг.), представляющих собой наиболее авторитетные научные труды, отражены лишь некоторые варианты словоизменения. Зато в практических стилистиках, которые составлялись, как правило, с опорой на академические грамматики, словоизменительные варианты представлены широко. В специальных разделах рассматривается стилистическое употребление форм имен существительных, прилагательных, числительных, местоимений, глаголов, а также употребление других частей речи. Однако вузовские учебники составлялись разными авторами (Н.И. Никольский, Д.Э. Розенталь, К.И. Былинский, А.И. Чижик-Полейко, М.И. Сенкевич, А.В. Абрамович, Ю.А. Бельчиков и др.), в них нет единства в стилистической интерпретации словоизменительных вариантов, последовательно не осуществляется разграничение речевых отклонений от общелитературных и стилистических норм, к стилистическим ошибкам относятся и грамматические ошибки нестилистического типа.

Естественно, что создание единой разветвленной типологии стилистических вариантов в области словоизменения и употребления грамматических форм возможно лишь при устранении наблюдающихся противоречий и нестыковок. Научно-экспериментальная база для этого в значительной мере создана. Имеется уже и первый стилистический словарь вариантов [Граудина, Ицкович, Катлинская 1976]. С опорой на этот стилистический словарь, на практические и функциональные стилистики можно последовательно осуществить разграничение речевых отклонений от морфологических норм и морфолого-стилистических. Так, употребление в литературной речи форм Р.п. мн.ч. брюков, яблоков, кораблев, креслов и т.п. является нарушением морфологических норм, а употребление в книжных стилях разговорных форм апельсин вместо апельсинов, килограмм вместо килограммов, теть вместо тетей является отступлением от морфолого-стилистических норм и их следует квалифицировать как морфолого-стилистические неточности. Сочетание по обеим берегам реки нарушает морфологическую норму, которая допускает применение собирательной формы обе только к существительным женского рода, а сочетания трое девушек, двое профессоров являются отступлениями от морфолого-стилистической нормы: такие сочетания свойственны сниженной разговорной речи, но не уместны в книжной речи. Смысловое неразличение парных глаголов брызгает – брызжет, двигает – движет, мечет – метает и др. и смешение их в речи приводит к семантико-морфологическим ошибкам, а употребление разговорных форм полоскает, плескает, рыскает, махает и др. в книжных стилях следует квалифицировать как отступления от морфолого-стилистических норм.

В формировании единых принципов нуждается и стилистическая характеристика синтаксических вариантов. Некоторые синтаксические варианты рассматриваются в ортологических словарях, в академических грамматиках (1952, 1970, 1980 гг.), в вузовских учебниках по синтаксису русского языка В.В. Бабайцевой, Л.Ю. Максимова, С.Б. Крючкова, Н.С. Валгиной и других авторов. Значительно шире синтаксические варианты представлены в стилистико-грамматическом словаре Л.К. Граудиной, Ицкович, Катлинской, в учебниках по стилистике Розенталя, М.А. Теленковой и других авторов. Однако в них нет единого подхода к разграничению синтаксических и стилистико-синтаксических вариантов и соответствующих речевых отклонений от норм.

Между тем в построении словосочетаний и предложений распространены отклонения как от собственно грамматических норм, так и от стилистико-синтаксических. Часто допускаются, например, отклонения от норм в глагольном и именном управлении. Одни из них представляют собой нарушения грамматических норм: Все казаки были поглощены в свои мысли; Выводы комиссии противоречат с мнением коллектива лаборатории; Погода благоприятствует для лыжной гонки; Остап мне понравился своей преданностью к старику; Мцыри никогда не оставляло сильное желание к свободе. Во всех этих случаях нормой является беспредложное управление: поглощены мыслями, противоречат мнению, благоприятствует гонке, преданность старику, желание свободы. Здесь допущены грубые отклонения от синтаксических норм. Зато многие другие погрешности в формах управления носят стилистический характер: Бульба не терпел предательство; Этот человек зря слово не скажет; Она не придала этому большое значение. В приведенных предложениях при глаголе с отрицательной частицей «не» по стилистико-синтаксическим нормам следовало бы употребить существительное в форме Р.п.: не терпел предательства, слова не скажет, не придала большого значения. Но в разговорной речи распространены при отрицании и формы В.п., совпадающие с формами И.п. Конечно, в книжных стилях они не уместны и могут квалифицироваться как стилистико-синтаксические погрешности. С влиянием разговорной речи связаны и многие другие стилистико-синтаксические погрешности в письменных текстах: Он приехал с города; Съездили до бабушки; Оплатил за проезд.

При построении предложений часто допускаются стилистико-синтаксические погрешности в координации сказуемого с подлежащим. Так, в предложениях, подлежащими которых являются количественно-именные сочетания, сказуемое может согласовываться как грамматически, так и по смыслу. В книжных стилях чаще предпочитается грамматическое согласование. Поэтому в письменных текстах разговорное согласование по смыслу может квалифицироваться как стилистико-синтаксическая погрешность: Много студентов отсутствуют; Часть деревьев погибли. Несогласованность определений с определяемым словом относится, как правило, к синтаксическим ошибкам. Однако разговорной речи в ряде случаев свойственно смысловое согласование: Опытная врач Петрова; известная педагог Иванова. Употребление таких форм смыслового согласования в книжных текстах, естественно, может квалифицироваться как отступление от стилистико-синтаксических норм. Однородные члены, следующие за обобщающими словами, должны быть грамматически согласованы с ними. Однако в разговорной речи при обобщающих словах, стоящих в форме косвенных падежей, однородные члены могут стоять и в И.п.: Мы вспоминаем писателей-классиков: Пушкин, Гоголь, Лермонтов, Чехов. Конечно, в сугубо книжных текстах такие отступления от норм следует рассматривать как стилистические погрешности.

Распространенной стилистико-синтаксической погрешностью является дублирование подлежащего, когда вслед за существительным идет местоимение он, она, они: Эта теория, она послужила основой нацизма. Солдаты, они сражались героически. Стилистико-синтаксический характер имеют немотивированные повторы в предложении однокоренных слов: Машины освобождают трудоемкий труд рабочих; В своей показательной программе артисты показывают сложнейшие элементы. Зато случаи смысловой тавтологии, т.н. плеоназма следует, очевидно, отнести к коммуникативно-стилистическим погрешностям: Конское поголовье лошадей во всем мире возрастает; Шабашкина мучила своя собственная совесть.

Коммуникативно-стилистические погрешности в сложном предложении часто связаны с нечеткой соотнесенностью придаточной части с главной частью, ее отдельными членами: Несколько птиц Вера подарила зимовщикам острова Диксон, которые там хорошо акклиматизировались. Аналогичная нечеткая соотнесенность может наблюдаться между местоимениями во второй части и членами предложения в первой части: Когда барыня увидела Му-му, она вскочила и громко залаяла. К стилистико-синтаксическим погрешностям следует отнести: 1) немотивированный повтор одинаковых союзов или союзных слов: В середине туристической группы мы видим новичка, который поправляет лямку рюкзака, которая натерла ему плечо, 2) соединение в качестве однородных придаточной части и члена предложения: Книга рассказывает, как правильно содержать аквариумных рыбок и об устройстве их дома, 3) избыточность подчинительных союзов: Чичиков так говорит о мертвых душах, что как будто они были живыми, 4) нагромождение придаточных частей в сложном предложении и т.д. Таким образом, в предложении как двусторонней языковой единице, имеющей план выражения и план содержания, целесообразно различать коммуникативно-стилистические и грамматико-стилистические погрешности.

Текст как связная письменная и устная речь, состоящая из двух и более самостоятельных предложений (В.В. Виноградов, Н.С. Поспелов, С.Е. Крючков, Л.Ю. Максимов, Г.Я. Солганик, В.В. Бабайцева, И.Р. Гальперин и др.), также может иметь стилистические недостатки коммуникативного и структурно-речевого, грамматического характера.

Текстуально-стилистические недостатки часто связаны с неуместным употреблением в тексте разностильных языковых средств. Каждый текст строится в соответствии со спецификой жанра и целевым назначением. На его общем фоне иностильные языковые средства осознаются как чуждые, стилистически инородные. Стиль популярной брошюры, например, посвященной защите окружающей среды, в целом соответствует жанру и его популяризаторским задачам: в целом он прост и доходчив. Но вот в какой-то части изложения начинает страдать наукообразностью: «Защита окружающей среды является общей задачей всего человечества. В отличие от других потребительных стоимостей среда является коллективно потребляемым, неделимым благом, которое не может быть монополизировано отдельными природопользователями». Такие слова и сочетания, как природопользователи, потребительные стоимости, коллективно потребляемое, неделимое благо и т.д. явно выходят за границы стилистики популярного жанра, не отвечают требованиям простоты и доходчивости популярного текста.

Текстуально-стилистическим недостатком часто являются повторы тех или других языковых средств, например, однокоренных слов: «Строители не страшатся смерти. Когда погибает Костя Зайкин, они не убегают со стройки, они знают, что стройка нужна стране». В устной речи наблюдаются повторы так называемых слов-паразитов ну, вот, значит, понимаете, короче и т.д.: «Короче, мы встретились. Стали думать, куда пойти. Короче, решили пойти в кино. Но там не было ничего интересного. Короче, пошли в кафе. Там, короче, и случилась драка». Сами по себе повторяющиеся слова не содержат никакого негатива. Но их частое повторение в устной речи – это текстуально-стилистический недостаток, который порождается и бедностью индивидуального словаря личности, и неразвитостью связной речи.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: конспект по чтению, доклад по обж, сочинение капитанская.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата