Словосочетание

О.С. Ахманова

Хотя вопрос о предложении не подлежит специальному рассмотрению в настоящей работе, его необходимо затронуть для того, чтобы отграничить словосочетание от предложения: смешение этих двух принципиально различных категорий имеет место не только в буржуазной, но и в советской лингвистике.

В. В. Виноградов следующим образом характеризует различие между словосочетанием и предложением:

«Словосочетание и предложение — понятия разных семантических рядов и разных стилистических плоскостей. Они соответствуют разным формам мышления. Предложение — вовсе не разновидность словосочетания, так как существуют и слова-предложения. Но оно и по внутреннему существу своему, по своим конструктивным признакам непосредственно не выводимо из словосочетания. …Словосочетание только в составе предложения и через предложение входит в систему коммуникативных категорий речи, средств сообщения. Но оно относится так же, как и слово, и к области "номинативных" средств языка, средств обозначения. Оно так же, как и слово, представляет собой строительный материал, используемый в процессе языкового общения. Предложение же — произведение из этого материала, содержащее сообщение о действительности. Словосочетание в русском языке, если оно не представляет собой фразеологического сращения или фразеологического единства, т. е. неразложимого семантического образования, свободно дробимо на слова и представляет собой продукт семантического распространения слова. Оно складывается из "частей речи", но реализует все многообразие своих смысловых возможностей в предложении» [*2]. «Словосочетание — это сочетание слов, организованное по законам данного языка и выражающее какое-нибудь понятие, хотя и сложное, и способное служить его обозначением. Это свободный эквивалент фразеологической единицы» [*3].

Из сказанного никак не следует делать вывод, что для предложения совсем не имеет значения конструктивный момент, что учение о предложении может быть сведено к учению об интонационном оформлении высказываний. Вместе с В. В. Виноградовым и А. И. Смирницким мы считаем, что основным признаком предложения является предикативность, т. е. выражение предикации, под которой понимается отнесение содержания высказывания (предложения) к действительности — сообщение о действительности. Без предикативности высказывание не имеет практической, действенной ценности в общении людей.

Предикация обычно или нормально выражается определенным грамматическим оформлением предложения или какой-либо его части. —ля выражения предикации могут быть наиболее приспособленными также определенные единицы лексики (как, например, глагол). Наконец, предикация в той или иной мере выражается интонацией, интонацией сообщения. Очень существенно при этом, что эти различные средства выражения часто вступают во взаимодействие и одно и то же конкретное средство может играть различную роль в зависимости от того, с чем оно сочетается. Хотя интонация и является как будто наиболее универсальным средством предикации, так что остальные средства применяются как бы на ее фоне, она нередко оказывается средством недостаточно точным и определенным. Потому она довольно часто отходит как бы на второй план, и ее роль становится мало заметной. Поэтому и письменная речь понимается без труда, несмотря на то, что интонация отражается в ней крайне несовершенно и условно (с помощью, главным-образом, пунктуации).

Из сказанного следует, что предметом синтаксиса не может быть только предложение, рассматриваемое как «звуковая единица». Предметом синтаксиса является сочетание слов в предложении [*4]. Следовательно, синтаксис должен изучать как специфическую природу предложения и его членов, так и свойства и особенности, правила и закономерности сочетания слов в предложении. Вместе с тем никак нельзя упускать из виду то обстоятельство, что в живой языковой действительности слова, поступая в распоряжение грамматики, входят одновременно друг с другом в сложные лексические взаимоотношения, почему совершенно неправильным и недостаточным является деление всех словосочетаний на две группы (вроде free и mechanized у Гардинера или синтаксических и лексических у И. И. Мещанинова). Реальное положение вещей во много раз сложнее такого грубого двойного деления и требует поэтому гораздо более глубокого и тонкого исследования;, оно не может быть понято на основе одних общих и приблизительных суждений, необходимо детальное и кропотливое изучение фактов разных конкретных языков. Обязательной предпосылкой должно явиться ясное различение следующих двух понятий: «сочетание слов в предложении и его правила» и «словосочетание», причем последнее не в качестве продукта любого сочетания или соединения слов, а как особого рода соединение, специфика которого и должна быть определена в отдельности для каждого языка. Это в высшей степени плодотворное различение, сделанное В. В. Виноградовым, занимает важное место в той синтаксической теории, которая в деталях и разрабатывается им в настоящее время.

Словосочетание принадлежит к той же грамматико-семантической сфере, что и слово, оно, так же как слово, имеет номинативный характер, относится к номинативным средствам языка. Также, как и слово, оно может по-разному функционировать в предложении, наряду со словами входить в состав узловых центров предложения — его членов, на которые предложение делится в соответствии с теми узловыми пунктами, какие выделяются в нашей мысли. Хотя мы предполагаем остановиться на этом вопросе несколько подробнее ниже, необходимо сразу же обратить внимание на полную неправомерность делаемого теперь так часто вывода, что вопрос о таком членении мысли, то есть о членах предложения, уже не является предметом языкознания. Предложения различаются в разных языках не только действующими в них правилами сочетания слов. Они очень определенно различаются и строением членов предложения, т. е. характером расположения и соотношения тех узловых центров, о которых только что шла речь и для обозначения которых нет никакого основания вводить новые термины. Весьма существенно различаются в разных языках и особенности функционирования тех или других аналогичных (а в родственных языках даже тождественных по общей форме) словосочетаний.

Прежде чем перейти к рассмотрению конкретного материала, нам очень важно несколько подробнее остановиться на синтаксической теории В. В. Виноградова [*5].

Всякое предложение в известных нам языках непременно состоит из слова или слов. Если оно состоит из более чем одного слова, составляющие его слова соединяются по правилам грамматики. Однако не все правила соединения и не все виды связи между словами в предложении являются одинаковыми. Напротив, они очень резко качественно различаются. Из трех основных типов связи — атрибутивной, комплетивной и предикативной (мы принимаем классификацию А. И. Смирницкого) [*6] только первая всегда дает словосочетание; второй тип связи дает словосочетание только в своих более тесных формах; третий не дает его никогда.

Учение о словосочетании тесно связано с учением о частях речи. Словосочетания классифицируются по главному слову как именные, глагольные и т. п., и в зависимости от принадлежности к той или другой категории, выполняют разные функции в составе предложения и по-разному входят в состав сложных словосочетаний. Хотя такие понятия, как согласование, управление и т. п., относятся и к словосочетанию и к предложению, они имеют в отношении к этим категориям совершенно разный объем и характер. То же относится и к ритмико-интонационным средствам.

Как важное отличие словосочетаний от таких соединений (сочетаний) слов, которые ими не являются (например, при обособлении — Никита, расчесанный, чистый, …в так называемом полупредикативном словосочетании — усталая, она (нуждалась в отдыхе), или при однородных членах — со страхом и жадно; между окнами и по стенам и т. п.) отмечается наличие семантических ограничений для тех или иных типов словосочетаний, свойственная им «идиоматичность». Поэтому наряду с такими словосочетаниями, в которых атрибутивная или тесная комплетивная связь выступает в своем наиболее общем или собственно синтаксическом виде без сколько-нибудь существенных осложнений фразеологического характера и которые поэтому выступают как примеры словосочетания продуктивного [*7] (например, косить сено, нести дрова, серая туча, мокрый песок, усердно заниматься, ласково ответить и т. п.), во всех известных нам языках имеются такие словосочетания, где синтаксические связи оказываются семантически несвободными, ограниченными со стороны фразеологических отношений между соединяемыми словами. В русском языке такого рода словосочетания особенно хорошо иллюстрируются на сочетаниях глаголов и отглагольных имен с предлогами (при совпадении предлога у глагола и образованного от него имени), например надеяться, жаловаться, согласиться на и, соответственно, надежда, жалоба, согласие на и т. п. Отсюда невозможность исследования синтаксиса языка без группировки слов по семантическим разрядам в зависимости от особенностей их синтактико-фразеологических связей. По мере усложнения фразеологических отношений мы переходим в область лексически связанных, непродуктивных словосочетаний и постепенно оказываемся за пределами живого синтаксиса, в сфере семантически замкнутых схем построения. —етальное изучение словосочетаний в разных языках должно дать обобщенные категории, на базе которых выделяются члены предложения.

В особую проблему синтаксиса предложения выделяется вопрос о типах предикативных конструкций. Как уже было сказано выше, предикативное сочетание (или предикативная конструкция) и синтаксические отношения между словами в этой конструкции подчинены особым законам, отличающимся от тех, которые действуют в словосочетании (например: Слышишь ли ты? Слышу. Я считаю Вас честным. Пришел веселый и т. п.). Характер связей в предложении гораздо сложнее, чем в словосочетании, так как в нем не только используются связи, свойственные словосочетанию, но вводятся еще и новые. Предложение отличается от словосочетания также особой интонацией — интонацией сообщения, которой словосочетание не знает.

Выше было сказано, что семантически несвободные словосочетания, ограниченные со стороны фразеологических отношений между соединяемыми словами, особенно хорошо иллюстрируются для русского языка на сочетаниях глаголов с предлогами (в области так называемого «предложного управления»). Специфичность таких связей, с вытекающей отсюда необходимостью, для подлинного проникновения в синтаксические особенности того или другого конкретного языка, группировки слов по семантическим разрядам в зависимости от особенностей их синтактико-фразеологических связей может легко быть показана и на материале, например, сравнения таких близкородственных языков, как скандинавские. При этом интересно отметить, что в некоторых скандинавских языках связь с предлогом оказывается настолько тесной, что предлог сохраняется и в конструкции с инфинитивом (ср. русское надеяться на успех, надежда на успех, надеяться (на то, чтобы) успеть) [*8].