Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

— либо…, либо… (в режиме замены/вставки)

— с одной стороны…, с другой стороны… (наблюдаются различия в пунктуации однородных/неоднородных определений)" 13. В художественном тексте функции слэша еще больше усложняются.

Так, на титульном листе и в выходных данных книги "Чайка: комедия и ее продолжение" знаком слэша разделены два автора текста (А. Чехов / Б. Акунин) и два издательства, взявшие на себя ответственность за его публикацию (Иерусалим: Гешарим / М.: Мосты культуры, 2000). И если во втором случае слэш выступает в уже традиционной для него роли двойного союза 'как…, так и…', то в первом он, по сути дела, осуществляет функцию компьютерного символа, обозначая "вложенность" одного текста в другой. Ведь в данном случае под одной обложкой скрывается как канонический вариант чеховской комедии в четырех действиях, так и дополнительные (приложенные, вложенные) два действия пьесы, написанные Б. Акуниным, причем второе из них существует в "восьми дублях". "Неужто у вас никогда не возникало ощущения, что главное произведение русской драматургии обрывается на самом интересном месте? <…> Сочинитель детективных романов Б. Акунин, взяв на вооружение метод дедукции, дописал еще два акта пьесы, и теперь "Чайка", слава Богу, обрела законченный вид", — говорится в аннотации к изданию. В первом действии акунинского приложения герои договариваются о поисках убийцы Константина Треплева, а последующие "восемь дублей" второго действия последовательно примеривают эту роль на Нину Заречную, Медведенко, Машу, Полину Андреевну, Сорина, Аркадину, Тригорина и доктора Дорна, наглядно демонстрируя читателю возможность множественной интерпретации текста и превращая вполне традиционное по форме художественное произведение в гипертекст.

В последнее время знак косой вертикальной черты все чаще появляется в художественном тексте как несистематический знак препинания: "герой, всю жизнь обожавший актрису/певицу" (Татьяна Москвина. Похвала плохому шоколаду. СПб.—М.: ООО "Издательство "Лимбус Пресс"", 2002), "герой/автор думает о Шарлотте" (Татьяна Толстая. Изюм. М.: Подкова, ЭКСМО, 2002). Однако в романе Павла Крусанова "Бом-бом" (СПб., Амфора, 2002) слэш используется уже в 37 случаях и служит одним из текстообразующих элементов произведения.

Стержневой идеей романа Крусанова является проблема выбора: в финале герою предстоит решить, способен ли он совершить поступок, гибельный для него самого, но спасительный для России. При этом автор, прекрасно осознавая, что для русского общественного сознания нравственным и идеологическим фундаментом, точкой отсчета, незыблемым символом веры традиционно служит именно литературный текст, не считает себя вправе предложить читателю единственный вариант финала — "делай с нами, делай как мы, делай лучше нас"… "Судьба дает человеку право выбора, включая право на отказ от права быть ею выбранным", — замечает Крусанов. Герой "Бом-бома" бросает монетку, которая решит его судьбу и тем самым определит линию сюжета. У половины тиража книги, в том варианте романа, где финалом становится гибель героя, на задней стороне обложки помещено изображение монеты, развернутой "орлом", а у другой половины — изображение "решки". Таким образом, заложником идеи выбора становится не только автор книги, не только ее герой, но и читатель, который, покупая книгу в магазине, и не предполагает, что он тоже тянул жребий и силою случайных обстоятельств выбрал одну из альтернатив. Повествование в романе идет в двух временных планах: в четных главах рассказывается о предках главного героя, Андрея Норушкина, в нечетных — о Норушкине-2002, то есть нашем современнике. Знаменательно, что слэш появляется только в главах, посвященных современной эпохе в истории рода Норушкиных, и только в том варианте финальной главы, который символически обозначен "решкой". Слэшем, превратившимся из знака пунктуационного в знак судьбоносный, разделены два пути — и возможность выбора одного из них существует только для современного человека. Оказывается, что за размышлениями как о развитии традиции "возможного сюжета" 14 в русской литературе, так и об утверждении нового знака препинания в системе русской пунктуации неизбежно следует вывод о том, что сегодня, в ХХІ веке, буквально на наших глазах происходит трансформация парадигмы мышления — в результате освоения современным сознанием сферы, которую ныне принято называть виртуальной реальностью.

Понятие виртуальной реальности обсуждается в последние годы в целом ряде наук. "Это сравнительно новое поле вмещает в себя не только своих пра-родителей — компьютерные миры, но и довольно большой набор иных "реальностей", издревле человеку знакомых: сны, мифы, шаманство, игры, многие (если не все) виды искусства и, наконец, особые состояния сознания, вызываемые различными причинами — от естественных и находящихся в пределах общепринятой данной цивилизацией нормы до патологических, вызываемых болезнью или направленными психическими или химическими воздействиями" 15. По мнению психолингвистов, поставщиком как минимум двух возможных "реальностей" — право- и левополушарной, со своими принципами организации, приоритетами и языком , — является уже сама структура мозга. "Разные миры даны человеку изначально, и возможно именно эти "альтернативно настроенные" субстраты и провоцируют порождение иных виртуальных пространств. <…> Идея "мозгового диалога" подчеркивалась в разное время и в разных планах многими авторами: Л.С. Выготским, утверждавшим: то, что было некогда диалогом между разными людьми, становится диалогом внутри одного мозга (ср. "повествование" формирует мозг); Вяч. Вс. Ивановым, подчеркивавшим, что человеческий мозг, рассматриваемый обычно как явление биологическое, оказывается как бы обществом в миниатюре; В.С. Библером, описывавшим процесс "внутреннего диалогизма" как столкновение радикально различных логик мышления, "Я" рассудочного и "Я" интуитивного; наконец, М.М. Бахтиным, отмечавшим, что событие жизни текста (понимаемого в широком смысле) всегда развивается на рубеже двух сознаний. <…> Мыслительный процесс — игра этих систем, постоянные попытки перевода с языка на язык, попытки как бы "осмотреть" объект с разных сторон, в разных проекциях и с разной степенью разрешения" 16.

Одно из словарных значений прилагательного "виртуальный" — 'возможный; такой, который может проявиться при определенных условиях' 17. Именно такого рода "виртуальные" варианты выражения смысла, возможность которых проявляется в условиях контекста романа в целом, и обозначены в тексте Крусанова знаком слэша: хилиазм/миллениум, объяла/облапила, среда/обстановка, лапшу/дрэды, рокотало/пучилось/зрело, машинке/технике/аппаратуре, переливами/модуляциями, сделал/замесил, повинуются/поддаются, подоплеки/основания, источник/мотив, гнездовым/роевым, сердцем/давлением/сахаром в крови, рассмотрел/почувствовал, в столовой/кабинете/мастерской/гостиной, удачные/яркие, студента/школьника, комфортную/безмятежную, легкую/быструю, через месяц/год/три года, устройство/механизм, в своем Ораниенбауме/Рамбове, пятаками/рылами, иссякнул/изошел, Нержан/Несмеян, оседлав/обступив/обметав, выкаблучивались/фиглярили, правдиво/искренне/начистоту, уныло/обреченно, приблизительно/на глазок, сенцы/переднюю, братству/ордену, пря/тяжба, своей/неявной/внутренней, клубника/земляника, поверенного/стряпчего.

Иначе говоря, здесь слэш как знак препинания употребляется не в ставших для него уже традиционными значениях ('как/так и', 'либо/либо', 'с одной стороны/с другой стороны', 'и/или'), не в роли "знака оппозиции", а как символ реализации некоей возможности, потенциально заложенной в тексте, имманентно присущей тексту 21 — в значении 'а может быть и', то есть в роли "знака пресуппозиции".

Если понимать пресуппозицию как компонент общих знаний говорящего и слушающего и использовать теорию пресуппозиций "для объяснения того, каким образом фонд внеязыковых знаний используется участниками коммуникации при формировании содержательной связности текста" 18, то можно утверждать, что выразителем семантической пресуппозиции и становится новый знак препинания - слэш.

По словам В.В. Колесова, в процессе формирования литературного языка "изменяются и семиотические основы литературного языка, в частности на уровне точек зрения, отношения к прагматическим установкам дискурса и текста; все больше внимания уделяется конкретной личности, которая сама выбирает удобную для нее и ценимую ей форму выражения" 19. Процесс подобных изменений затрагивает все уровни языка - в том числе и пунктуацию. Смена парадигм выражается, в частности, и в постепенном перерастании пунктуационной системы из системы утилитарной в систему семиологических кодов.

Список литературы

"…Я - запятая, а вы угадайте, в каком тексте..." 20

1 Лингвистический энциклопедический словарь. — М., 1990. С. 407.

2 Валгина Н.С. Русская пунктуация: принципы и назначение. Пособие для учителей. — М., 1979. С. 5.

3 См. об этом: Пеньковский А.Б., Шварцкопф Б.С. Опыт описания русской пунктуации как функциональной системы / Современная русская пунктуация. — М., 1979. С.5 —7; Валгина Н.С. Трудные вопросы пунктуации. — М., 1983. с.7.

4 Валгина Н.С. Трудные вопросы пунктуации . — М., 1983. С. 49.

5 Ковтунова И.И. Поэтика пунктуации (Функции тире) / Язык как творчество: К 70 —летию В.П. Григорьева. —М., 1996. С. 336.

6 См. об этом: Друговейко С.В. Синкретизм языкового знака в поэзии постмодернизма. // Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2000. Вып. 2. (№9). С. 58 —61. Заметим, впрочем, что подобный прием вовсе не нов — книга Артема Веселого "Реки огненные", где отсутствовали знаки препинания, вышла еще в 1924 г.

7 См. примеры также в: Зубова Л.В. Современная русская поэзия в контексте истории языка. — М, 2000. С. 315.

8 Русский язык. Энциклопедия. — М., 1979. С. 297.

9 Моисеев А.И. Звуки и буквы, буквы и цифры… — М., 1987. С. 163.

10 Моисеев А.И. Звуки и буквы, буквы и цифры… — М., 1987. С. 162.

11 Hamp E.P. Graphemica and paragraphemica // Studies in linguistica. — Buffalo, 1959 — Vol..14 — № 2(3).

12 Дедова О.В. Лингвистическая концепция гипертекста: основные понятия и терминологическая парадигма // Вестник МГУ. Сер. 9. № 4. 2001. С. 23 —24.

13 Акимова Г.Н. Новые явления в синтаксическом строе современного русского языка. — Л., 1982. С. 126. См. также: Моисеев А.И. Система знаков препинания в русском языке // Русский язык в школе. 1981. № 6. С. 65 —66 ("Дробная черта употребляется в значении (точнее, на месте) альтернативного союза и/или, а также в самом союзе").

14 Виролайнен М.Н. Пушкинский "возможный сюжет" и виртуальная реальность // М.Н. Виролайнен. Речь и молчание: Сюжеты и мифы русской словесности. — СПб., 2003. С. 469 —478.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: онлайн решебник, клетка реферат, человек реферат.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата