Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам, res judicata и о судебной реформе

Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ОАО «Нижнекамскнефтехим», судья Третейского энергетического суда, член Ассоциации по улучшению жизни и образования

Пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам, являясь процедурой отмены окончательного, вступившего в законную силу судебного решения предполагает, что имеются доказательства, которые ранее не были объективно доступными и которые могут привести к иному результату судебного разбирательства. Эта процедура направлена на восстановление справедливости, достигаемое путем предоставления права субъекту требовать отмены решения в связи с тем, что при разрешении дела суду не были известны важные обстоятельства, которые могли повлиять на его исход.

Возможность отмены решения в этой процедуре зависит от того, смогло ли лицо, обращающееся с соответствующим требованием, доказать то, что действительно обстоятельство является вновь открывшимся, и то, что заявитель требования о пересмотре не имел возможности представить доказательство существования данного обстоятельства до окончания судебного разбирательства и что такое обстоятельство имеет важное значение для разрешения дела.

Поскольку реализация процедуры пересмотра судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам означает отмену решения, вступившего в законную силу, постольку возникает вопрос: не будет ли данная процедура находиться в противоречии с принципом правовой определенности, как он дан в толкованиях Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ).

В целом ряде своих решений ЕСПЧ раскрывает содержание этого принципа, ссылаясь при этом на свое Постановление по делу "Брумареску против Румынии" (Brumarescu v. Romania) от 28 октября 1999 г., в котором он установил, что «право на справедливое судебное разбирательство судом, гарантируемое пунктом 1 статьи 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, которая в соответствующей части гласит, что принцип верховенства права является общим наследием Высоких Договаривающихся Сторон. Одним из основополагающих аспектов принципа верховенства права является принцип правовой определенности, который требует, помимо прочего, чтобы в случае вынесения судами окончательного судебного решения оно не подлежало пересмотру». Во многих своих решениях, вынесенных по делам против России, (начиная с дела "Рябых против Российской Федерации"1 ), ЕСПЧ, раскрывая принцип правовой определенности в приложении к пересмотру судебного дела в порядке надзора, указывал, что принцип правовой определенности предполагает то, что стороны не вправе добиваться пересмотра окончательного и подлежащего исполнению судебного решения лишь в целях пересмотра и вынесения нового решения по делу; что полномочия вышестоящих судов по пересмотру должны осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не для подмены надзора. Пересмотр не должен рассматриваться как замаскированное обжалование, и одна лишь возможность двух взглядов по делу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправдано, только если это необходимо при наличии существенных и бесспорных обстоятельств.

То есть, отмена вступившего в законную силу решения в порядке пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, может быть предметом проверки ЕСПЧ относительно возможного нарушения принципа правовой определенности при пересмотре вступившего в законную силу решения.

Первым таким делом с участием России, в котором ЕСПЧ проанализировал процедуру пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам и то, как она была применена, было дело «Праведная против РФ».2

ЕСПЧ в данном Постановлении указал, что процедура пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам схожа с подобными процедурами, существующими в других правовых системах многих стран - членов Совета Европы, что данная процедура сама по себе не противоречит принципу правовой определенности в тех случаях, когда она используется для исправления судебных ошибок. Придя к такому выводу, ЕСПЧ изучил, как была применена данная процедура в этом деле, и была ли эта процедура применена способом, совместимым со статьей 6 Конвенции.

Проанализировав ход рассмотрения дела и обстоятельства, заявленные в качестве вновь открывшихся, данных обстоятельствах (в качестве вновь открывшихся обстоятельств было поименовано Разъяснение Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 29 декабря 1999 г. "О применении ограничений, установленных Федеральным законом "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий" (далее «Разъяснение») ЕСПЧ счел, что заявление Управления Пенсионного фонда от 21 августа 2000 г. о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам было, в сущности, попыткой заново оспорить результат судебного разбирательства по делу по тем вопросам, которые Управление Пенсионного фонда могло поставить в ходе рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, но оно этого не сделало. На этом основании ЕСПЧ счел, что заявление Управления Пенсионного фонда является "завуалированным обжалованием", а не добросовестной попыткой исправить судебную ошибку. Соответственно, удовлетворение заявления об отмене вступившего в законную силу судебного решения, нарушило принцип правовой определенности и право заявителя на "доступ к правосудию", гарантируемое пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

Интересно, что в связи со спором с Праведной Пенсионный фонд РФ даже выпустил письмо,3 в котором он ссылается на принцип res judicata. Там указывается, что судебное постановление, состоявшееся по делу Л.А. Праведной, а именно - решение Заельцовского районного суда города Новосибирска от 12 февраля 2001 года об отказе в удовлетворении заявления истицы о перерасчете размера пенсии, вступило в законную силу и является обязательным для исполнения. В Письме Пенсионного фонда РФ есть замечательные слова о том, что «в соответствии с нормами статьи 118 Конституции Российской Федерации, закрепляющей основополагающий принцип гражданского судопроизводства, правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. В соответствии с частью второй статьи 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу судебные постановления являются обязательными для всех без исключения органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, должностных лиц, граждан, организаций и подлежат неукоснительному исполнению на всей территории Российской Федерации». Проблема в том только, что данный правильный подход Пенсионный фонд РФ не распространяет на решение от 21 октября 1999 г. Заельцовского районного суда г. Новосибирска, которым было удовлетворено заявление Праведной и которое тоже вступило в законную силу. Что говорит о дискретном применении res judicata государственными органами РФ и вызывает обоснованные сомнения в искренности утверждения Пенсионного фонда РФ об уважении этого принципа.

Из текста письма можно вывести, что ссылка Пенсионного фонда РФ на обязательность судебных актов, была использована лишь для того, чтобы переложить ответственность за исполнение Постановления ЕСПЧ на судебные органы. Хотя также здесь можно увидеть и намерение по неисполнению и обесцениванию Постановления ЕСПЧ. Это видно из указания в письме на то, что решение территориального органа ПФР о перерасчете4 размера пенсии Праведной Л.А. может быть принято только после пересмотра судебными органами постановлений, состоявшихся по данному делу. И далее Пенсионный фонд специально указывает, что Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации не установлен порядок пересмотра постановлений, принятых судебными органами Российской Федерации в связи с признанием их вынесенными с нарушением норм установленных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года.

Однако, на наш взгляд, такой подход государственных органов находится в прямом противоречии с положениями ст. ст. 2, 15, 17, 18 Конституции РФ.

Единственное, с чем мы можем согласиться это с упоминанием Пенсионного фонда РФ, что «законность и обоснованность применения норм материального права (норм Федерального закона от 21 июля 1997 года N 113-ФЗ "О порядке исчисления и увеличения государственных пенсий") при вынесении постановлений по иску Праведной Л.А. не являлись предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека».

Однако, не можем согласиться с утверждением о том, что Постановление ЕСПЧ от 18 ноября 2004 года не может быть применено при рассмотрении других судебных дел в Российской Федерации. Это заявление мотивировано тем, что в соответствии с конституционными принципами судопроизводства, закрепленными в статьей 120 Конституции Российской Федерации установлено, что судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации. Этот вывод ошибочен, прежде всего, потому, что при помощи данного утверждения Пенсионный фонд РФ пытается сделать вывод о том, что судьи при рассмотрении дел не должны руководствоваться Постановлениями ЕСПЧ.

Еще за полтора года до издания рассматриваемого Письма, Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указал, что «выполнение постановлений, касающихся РФ, предполагает в случае необходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направленные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих нарушений для заявителя, а также меры общего характера, чтобы предупредить повторение подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, следующих из участия России в Конвенции».

Должен ли был Пенсионный фонд РФ знать о данном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ? Конечно же, должен был знать, но проблема здесь не столько об осведомленности Пенсионного фонда РФ при выпуске данного письма, а скорей стоит вопрос о полномочиях Пенсионного фонда РФ давать толкования порядка применения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенции) и исполнения Постановлений ЕСПЧ. Если бы Пенсионный фонд РФ ограничился констатацией того факта, что ЕСПЧ не рассматривал вопрос о правильности расчета пенсии, а лишь правильности процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам, то позиция Пенсионного фонда РФ была бы логичной. Однако, давая разъяснения по вопросу обязательности Постановлений ЕСПЧ, Пенсионный фонд РФ не только дал неверное разъяснение, но и вышел за пределы своей компетенции5 .

И ссылка в Письме на обращение в Верховный Суд РФ с запросом о разъяснении отнюдь не извиняет Пенсионный фонд РФ. Более того, сам факт обращения в Верховный Суд РФ за разъяснением порождает вопросы о возможности неформального6 обращения государственного органа к суду. Возможность такого обращения государственным органом к высшей судебной инстанции вне процесса, не может породить появление процессуального акта, который был бы обязателен для кого-либо.

Однако, запрос был направлен и Верховный Суд РФ письмом от 12 сентября 2005 г7 . дал ответ Пенсионному фонду РФ. В котором указал, что 19 августа 2005 года Президиумом Новосибирского областного суда по жалобе Праведной Л.А. было вынесено постановление, которым отменены определение Заельцовского районного суда г. Новосибирска об отмене судебных постановлений по делу Праведной Л.А. по вновь открывшимся обстоятельствам, а также решение районного суда и определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда, которыми впоследствии в удовлетворении требований Праведной Л.А. было отказано. В результате восстановлена законная сила решения Заельцовского районного суда г. Новосибирска от 21 октября 1999 года, вынесенного в пользу Праведной Л.А., которое и подлежит исполнению.

Верховный Суд РФ также указал, что поскольку Европейский Суд по правам человека правильности применения пенсионного законодательства в отношении самой Праведной Л.А. и других пенсионеров не обсуждал, то решение Европейского Суда по правам человека по делу "Праведная против Российской Федерации" на других пенсионеров не распространяется.

Однако, в данном письме Верховного Суда РФ был упущен важный момент. Там не указано было на то, что применение процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам аналогичным образом (как в деле «Праведная против РФ») недопустимо и будет нарушением положений Конвенции. По всей видимости, российские власти все еще полагали допустимым применение процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам судебных постановлений уже вступивших в законную силу по аналогичным делам, в связи с выпуском разъяснения Министерства труда и социального развития Российской Федерации.

Что, как мы уже писали ранее8 привело к тому, что в том же 2005 году ЕСПЧ принял 7 решений о приемлемости жалоб о нарушениях, аналогичных нарушениям установленных в деле «Праведная против России»: «Булгакова против России» Решение от 05/04/2005 (жалоба № 69524/01), «Кондрашина против России» Решение от 11/10/2005 (жалоба № 69533/01), «Левочкина против России» Решение от 17/11/2005 (жалоба № 944/02), «Смирницкая и другие против России» от 17/11/2005 (жалоба № 852/02), «Волкова и Басова против России» Решение от 17.11.2005 (жалоба № 842/02), «Жуков против России» Решение от 17/11/2005 (жалоба № 560/02).

В настоящее время, данные жалобы уже рассмотрены и вынесены Постановления ЕСПЧ. Полагаем уместным ограничиться рассмотрением лишь еще одного дела - «Булгакова против РФ», поскольку дела достаточно однотипны. В тоже время, комментирование и рассмотрение данных дел, несмотря на их однотипность, все же важно, поскольку федеральные органы исполнительной власти время от времени пытаются дать разъяснения о применении процедуры пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам в связи с тем, что каким-либо государственным органом дано какое-либо разъяснение.

Так, в Письме Федеральной налоговой службы от 14 сентября 2007 г. N ШС-6-18/716@ "О порядке применения разъяснений Минфина России по вопросам применения законодательства Российской Федерации о налогах и сборах" было указано на то, что положения писем Минфина России, изданных в соответствии с полномочиями, закрепленными за Минфином России статьей 34.2 Налогового кодекса Российской Федерации, в которых выражается позиция Минфина России по конкретным или общим вопросам, содержащимся в индивидуальных и (или) коллективных обращениях граждан и организаций, не могут рассматриваться в качестве устанавливающих обязательные для налоговых органов правила поведения, подлежащие неоднократному применению при осуществлении ими функций налогового контроля. В этом же письме было разъяснено, что арбитражные суды, рассматривающие возникающие в сфере налогов и сборов споры, также не связаны положениями указанных писем, поскольку в соответствии с частью 1 статьи 13 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подобные письма не входят в круг нормативных правовых актов, применяемых при рассмотрении дел.

Уже сам по себе пассаж о компетенции арбитражных судов, высказанный не в качестве позиции ФНС РФ, а в качестве объектного разъяснения, порождает вопросы, но и на этом ФНС РФ не остановилась. Далее ею было указано, что «в случае принятия судами решений, в основу которых легли разъяснения Минфина России, направленные налогоплательщикам и содержащие позицию не в пользу налоговых органов, налоговым органам надлежит обжаловать такие решения в установленном законодательством Российской Федерации порядке, либо заявлять о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам».

То есть, фактически ФНС РФ предлагает нижестоящим налоговым органам использовать разъяснение Минфина РФ в качестве вновь открывшегося обстоятельства.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: рынок реферат, реферат г, решебник по русскому языку класс.





1  2  3  4 | Следующая страница реферата