"История возникновения и развития российской прокуратуры"

При Петре I Россия окончательно превратилась в чиновничье-дворянскую монархию с неограниченной властью императора. Ломался привычный, устоявшийся веками образ жизни; претерпевали коренные изменения все основные государственные структуры — Петр Великий твердой и уверенной рукой насаждал новые, необычные для Российского государства органы, которые день ото дня укреплялись и набирали силу. Боярскую думу сменил Правительствующий сенат; приказы сохранились лишь частично, уступив место так называемым коллегиям. С организацией Святейшего синода император добился полного подчинения церкви своей власти. Создавались регулярная армия и полиция, преобразовывалось местное управление. Существенно обновлялось и российское законодательство — в первой половине XVIII века в год в среднем издавалось по 160 указов.
Выдающаяся заслуга Петра I заключается и в том, что он впервые в России создал органы, специально предназначенные для контроля и надзора за соблюдением законов. Вначале это был институт фискалов, а затем — прокуратура.
22 февраля 1711 года был издан указ о Правительствующем сенате:
«Определили быть для отлучек наших Правительствующий сенат для управления».
Сенат учреждался в качестве коллегиального органа. В него входили первоначально десять высших сановников России — сподвижников Петра I: граф
И.А. Мусин-Пушкин, князь П.Голицын, М.Долгорукий и др. Функции Сената тогда не были четко определены. Впоследствии он стал решать вопросы финансов, управления различными отраслями хозяйства, правосудия и т.п. Сенат стал высшим управленческим и судебным органом. Сюда направляли со всей России на окончательное рассмотрение и решение многие дела. Только император мог пересмотреть «приговор» или определение Сената.
Указами от 2 и 5 марта 1711 года учреждалась должность фискалов. Обер- фискал состоял при Сенате, но назначался непосредственно государем. Фискалы образовывались при всех центральных и местных органах: коллегиях, канцеляриях, судах и др. В их основную обязанность входило «тайно проведывать, доносить и обличать» о всех нарушениях закона, злоупотреблениях и воровстве и всем прочем, что «во вред государственному интересу может быть». С этой целью они принимали «доносы» от частных лиц, имели право входить в присутственные места, требовать для просмотра дела и документы, и объяснения чиновников.
Довольно скоро оказалось, что в деятельности самой фискальной службы множество недостатков. Пользуясь весьма широкими полномочиями и не чувствуя должной ответственности, многие фискалы не прочь были поживиться за счет тех мест, при которых они состояли, погрязнув в лихоимстве и злоупотреблениях. Их стали почти открыто ненавидеть, так что само слово
«фискал» люди относили к таким же бранным, как, например, «шпион»,
«доноситель».
Надежды, возлагаемые Петром I на фискалов, оправдались не полностью.
Кроме того, оставался без контроля и присмотра высшей государственный орган
— Правительствующий сенат. Правда, иногда император поручал контролировать сенатскую деятельность своим наиболее доверенным лицам, таким, как генерал- ревизор Зотов и обер-секретарь Сената Щукин, и даже отдельным офицерам гвардии. Но эти функции они выполняли временно, эпизодически, что не удовлетворяло Петра I.
Император понимал, что нужно создать новое учреждение, стоящее как бы над
Сенатом и над всеми другими государственными учреждениями. Таким органом стала прокуратура.
12 января 1722 года оказалось знаменательной датой в истории Российского государства. В тот день царь подписал указ, направленный на улучшение деятельности всех органов государства. В нем определялись обязанности сенаторов, предписывалось присутствовать президентам некоторых коллегий в
Сенате, устанавливалась ревизион-коллегия и учреждались при Сенате должности генерал-прокурора, рекетмейстера, экзекутора и герольдмейстера.
Петр предложил представить ему кандидатов на эти должности.
В отношении прокуратуры в указе отмечалось: «Быть при Сенате генерал- прокурору и обер-прокурору, также во всякой коллегии по прокурору, которые должны будут рапортовать генерал-прокурору». Спустя несколько дней были установлены должности прокуроров при надворных судах.
В этом же указе Петр писал: «Ныне ни в чем так надлежит трудиться, чтобы выбрать и мне представить кандидатов на вышеписанные чины, а буде за краткостью времени всех нельзя, то чтобы в президенты коллегий и в генерал и обер-прокуроры выбрать; что необходимая есть нужда до наступающего карнавала учинить, дабы потом исправиться в делах было можно; в сии чины дается воля выбирать изо всяких чинов, а особливо в прокуроры, понеже дело нужное есть».
Из этого указа видно, какое важное значение Петр придавал новой должности прокурора как блюстителя законов, хотя функции прокуроров тогда еще не вполне сложились.
Однако и того срока, который он установил, Петр не стал дожидаться — слишком большие надежды он возлагал на должность генерал-прокурора. Поэтому уже 18 января 1722 года он назначает на должность генерал-прокурора Павла
Ивановича Ягужинского.
По отзывам современников, Ягужинский был видный мужчина, с лицом неправильным, но выразительным и живым, со свободным обхождением, капризный и самолюбивый. Он был очень умен и деятелен. За один день Ягужинский делал столько, сколько другой не успевал за неделю. Мысли свои выражал без лести перед самыми высокими сановниками и вельможами, порицал их смело и свободно. Талантливый и ловкий, он не робел ни перед кем. Не случайно светлейший князь Меншиков «от души ненавидел его».
Ближайшим помощником Ягужинского, обер-прокурором Сената, этим же указом был определен Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев, выдвинувшийся из среды гвардейских офицеров. Он уже имел опыт в Тайной канцелярии, и особенно отличился при ведении следствия по ряду политических дел.
Положение первого генерал-прокурора Сената было очень сложным. Царь, человек исключительно энергичный, нередко сам выполнял прокурорские обязанности: он постоянно ездил в Сенат и строго следил за принимаемыми там решениями. С первых же дней образования прокуратуры Петр I дал понять всем сенаторам, какое место он намерен отвести прокурору в государственных делах. Представляя сенаторам первого генерал-прокурора, он сказал: «Вот мое око, коим я буду все видеть. Он знает мои намерения и желания; что он заблагорассудит, то вы делайте; а хотя бы вам показалось, что он поступает противно моим и государственным выгодам, вы однако ж то выполняйте и, уведомив меня о том, ожидайте моего повеления».
Эта же мысль Петра нашла отражение и в указе от 27 апреля 1722 года «О должности генерал-прокурора».Этот указ устанавливал основные обязанности прокурора, его полномочия по надзору за Сенатом, руководству подчиненными органами прокуратуры. Указ предписывал, что «генерал-прокурор повинен сидеть в Сенате и смотреть накрепко, дабы Сенат свою должность хранил и во всех делах, которые к сенатскому рассмотрению и решению подлежат, истинно, ревностно и порядочно, без потеряния времени, по регламентам и указам отправлял, разве какая законная причина ко отправлению ему помешает, что все записывать повинен в свой юрнал». Прокурору вменялось в обязанность наблюдать также за тем, чтобы в Сенате «не на столе только дела вершились, но самым действом по указам исполнялись», а также «накрепко смотреть, дабы
Сенат в своем звании праведно и нелицемерно поступал». Если генерал- прокурор обнаруживал, что Сенат нарушает законы, то он обязан был предложить Сенату исправить ошибку, а если не послушает — «протестовать и оное дело остановить».

В указе отмечено: «И понеже сей чин — яко око наше и стряпчий о делах государственных, того ради надлежит верно поступать, ибо перво на нем взыскано будет».
По первоначальному замыслу Петра I, генерал-прокурор должен был выступать в роли высшего должностного лица в государственном аппарате, в руках которого сосредоточивался бы надзор за правильным и законным ходом управления страной, и прежде всего ее центральными учреждениями.
Предполагалось, что генерал-прокурор должен стоять на страже интересов государя, государства, церкви и всех граждан, которые не могут сами защитить свои интересы.
Однако в ходе дальнейшей работы над указом о функциях прокуратуры Петр отказался от таких всеобъемлющих обязанностей генерал-прокурорской должности. Центр тяжести переносился исключительно на надзирающую роль генерал-прокурора за деятельностью всех государственных органов, и прежде всего Сената.
Основное внимание в своей прокурорской деятельности Ягужинский сосредоточил на контроле за повседневной работой Сената, за правильностью и законностью разрешения дел, их своевременным прохождением, порядком в
Сенате и т.п. Стремясь к возвышению над Сенатом, Ягужинский все свои предложения, даваемые им сенаторам, обычно прикрывал авторитетом Петра, к которому был очень близок.
Первое время генерал-прокурор прилагал немало усилий, чтобы навести в
Сенате элементарный порядок. Коллегиальные решения были еще чужды сознанию самолюбивых сановников. Сенаторы не привыкли считаться с чужим мнением и уважать его, поэтому в сенатском собрании зачастую возникали ссоры, крики и брань, а иногда и драки. В связи с этим 16 октября 1722 года Ягужинский написал особое «предложение» Сенату, в котором просил сенаторов воздержаться от ссор и споров, «ибо прежде всего это неприлично для такого учреждения, как Сенат».
В то время в Сенате существовал следующий порядок рассмотрения дел. По выслушивании сенаторами доклада по какому-либо вопросу им разрешалось переговорить между собой о том или ином деле, для чего давался срок от получаса до трех часов. Для определения точного времени генерал-прокурор всегда имел под рукой песочные часы. Как только доклад заканчивался, он тотчас ставил часы на стол. Когда весь песок высыпался, сенаторы обязаны были немедленно садиться на свои места и «подавать голоса», начиная с младших.
Постепенно генерал-прокурор занимает ключевое положение в государственном управлении. Русский историк В.0. Ключевский писал по этому поводу: «Генерал- прокурор, а не Сенат, становился маховым колесом всего управления; не входя в его состав, не имея сенаторского голоса, был, однако, настоящим его президентом, смотрел за порядком его заседаний, возбуждал в нем законодательные вопросы, судил, когда Сенат поступал право или неправо, посредством своих песочных часов руководил его рассуждениями и превращал его в политическое сооружение на песке».
Наблюдательные иностранцы отмечали, что генерал-прокурор Ягужинский — второе после императора лицо в государстве по своей силе и значению.
Однако давалось все это Ягужинскому с огромным трудом. Он ясно осознавал, что только поддержка Петра I обеспечивает ему возможность твердо отстаивать интересы закона. Особенно трудно ему приходилось потому, что отношения с основным помощником — обер-прокурором Скорняковым-Писаревым у него не сложились.
С самого начала своей службы в прокуратуре Скорняков-Писарев частенько забегал к императрице и жаловался на свое незавидное положение, нерасположение к нему генерал-прокурора Ягужинского. Намекал он об этом и в письмах к Петру I. Так, осенью 1722 года обер-прокурор писал Петру: «А без
Вашего Величества жить нам, бедным, скучно». В письме же императрице
Екатерине он был более откровенен: «А без вас нам, бедным, жить зело трудно; о чем я Вашему Величеству в Коломне доносил, то уже с бедным, со мною и чинится: Павла Ивановича (т.е. Ягужинского, — Авт.) некоторые плуты привели на меня на недоброходство».
Вскоре после этого он снова пишет Петру I: «И ныне паче на меня Павел
Иванович по наговору от него, Шафирова, озлобился и публично при Сенате кричал на меня и бить челом хотел».
Вот в такой обстановке, при натянутых отношениях со своим ближайшим помощником в Сенате, приходилось Ягужинскому создавать и укреплять органы прокуратуры. А ведь ему надо было заботиться и о местной прокуратуре, которая только-только вставала на ноги.
Не случайно в одном из писем Петру I Ягужинский отмечал:
«Всемилостивейший Государь! Я совестью своею и всеми сенаторами засвидетельствую, сколько в том верности моей и старания ни было, однако ж с превеликою трудностью при таких страстях дела в порядке содержать было можно, особливо будучи безо всякого надежного вспомощника».
Наряду с руководством органами прокуратуры Ягужинский был начальником всей сенатской канцелярии: он определял порядок делопроизводства и прохождения дел, следил за дисциплиной и т.п. Поток же дел в Сенате был чрезвычайно большой. Вскоре Ягужинский заметил, что один обер-секретарь не справляется с такой массой дел. К тому же он не всегда был беспристрастен.
По этому поводу Ягужинский пишет предложение Сенату: «Понеже несказаемая бездна дел и к тому же не небезлодозрителен один и може партии иметь, а когда другой будет, то один за другим — глаза».
Сенат согласился с предложением Ягужинского и установил еще одну должность обер-секретаря.
Вот так Прокуратура осуществляла от имени императорской власти и по ее поручению повсеместный и постоянный надзор и контроль за действиями и решениями Правительствующего сената, других центральных и местных учреждений. Функции прокуратуры были довольно широки, хотя и видоизменялись, особенно после Судебной реформы 1864 года. В отдельные периоды генерал-прокурор выступал не только как блюститель законов, но и как министр финансов, юстиции, внутренних дел. Особенно наглядно это проявилось во времена царствований Екатерины II и Павла I. Начиная же с
1802 года генерал-прокурор стал одновременно и министром юстиции.
Должность генерал-прокурора, установленную Петром I в 1722 году, за все время ее существования, вплоть до октябрьских событий 1917 года, — почти два столетия — занимали 33 человека. Первым в их ряду стоял как нам уже известный сподвижник Петра I, один из «птенцов гнезда Петра Великого» генерал-аншеф, обер-шталмейстер, кабинет-министр и дипломат, кавалер всех высших орденов Российской империи, граф Павел Иванович Ягужинский.
В должности генерал-прокурора состояли различные лица, в подавляющем большинстве незаурядные. Среди них были и выдающиеся государственные деятели — Д.Н. Блудов, Д.П. Трощинский, и блестящие юристы — Д.Н. Замятнин,
Д.Н. Набоков, Н.В. Муравьев, и боевые, проявившие незаурядную храбрость в сражениях офицеры — А.Н. Самойлов и Д.И. Лобанов-Ростовский, и тонкий дипломат Д.В. Дашков, и выдающиеся русские поэты, гордость российской литературы — Г.Р. Державин и И.И. Дмитриев.
О каждой личности можно сказасть очень многое. Например Князь Алексей
Алексеевич Долгоруков 27 апреля 1827 года был назначен товарищем Министра юстиции, а через три дня, «по случаю тяжелой болезни» князя Д.И.Лобанова-
Ростовского, временно «вступил в права и обязанности Министра юстиции». 18 октября того же года, после выхода в отставку министра, за Долгоруковым
«впредь до особого назначения» было оставлено управление министерством. В последствии император утвердил его в должности Министра Юстиции и Генерал- прокурора.
По-разному складывались биографии и судьбы руководителей прокурорской системы. Кто-то, подобно А.А.Вяземскому или Р.А.Руденко, отдал служению прокуратуре свыше четверти века, кто-то, как А.А.Хвостов и А.Ф.Керенский или Н.С.Трубин и А.И.Казанник, были на высшем прокурорском посту сравнительно недолгое время. Но каждый по-своему вошел в нашу историю.
Среди них были люди большого ума и просто честные служаки. Но все были патриотами своего Отечества и своего ведомства, мысля, однако, более о чести Отечества, нежели мундира. Хотя честь мундира, в хорошем понимании этого слова, и забота о достоинстве профессии были их отличительными чертами.
Не приходится удивляться, что российская прокуратура на протяжении двух веков считалась одной из лучших в Европе, отличаясь строгостью и гуманностью. Сама этика этой институции предполагала верность долгу, преданность и лояльность государственным властным структурам, внимание к человеку. «Я ласкательства от вас не требую, — писала в «секретнейшем наставлении генерал-прокурору Александру Вяземскому» Екатерина II, — но единственно чистосердечное обхождение и твердость в делах». И требовалось тогда от прокуроров «в донесениях Императорскому Величеству поступать осторожно и рассмотрительно, дабы кому бесчестия не учинить».
И в этом тоже было следование национальным традициям, родившимся задолго до прокуратуры и сохранившимся в наши дни. Еще знаменитый московский митрополит Филарет в своей речи «О назидании ссыльных» учил относиться к преступнику «с христианской любовью, с простотой и снисхождением, остерегаться всего, что унижает и оскорбляет: низко преступление, а человек достоин сожаления».
Россия за столетия своей истории то свято блюла православие, то яростно отбрасывала его от себя, но православный менталитет, складывавшийся годами, неизменно проявлялся в характере русского человека, вне зависимости от его партийности и религиозности. Это удачно подметил еще выдающийся российский юрист А.Ф.Кони в своей работе «Приемы и задачи прокуратуры» в 1911 г. Он так прокомментировал знаменитое в русской юриспруденции изречение Филарета:
«Если таковое должно быть отношение к осужденному преступнику, составляющее одну из прекрасных нравственных черт русского народа, то нет никакого основания иначе относиться к подсудимому».
При этом А.Ф.Кони высказал очень важный для нас, будущих, и сегодняшних работников прокуратуры, постулат: при всем гуманизме, прокуратура, как специфическая надзорная государственная структура, не может быть милосердна в ущерб «правовой и фактической доказательности».
Строгость и гуманность — вот два краеугольных камня, на которых стояла российская прокуратура на протяжении столетий. Защита интересов государства и каждого гражданина — вот два основополагающих принципа, которых придерживались генерал-прокуроры дореволюционной России и которым должны следовать прокуроры наших дней.
Недаром почти у всех российских прокуроров были незапятнанные репутации, превосходные послужные списки. Сохранились воспоминания о первом, петровских времен, генерал-прокуроре России Павле Ивановиче Ягужинском одного из его современников: «Если он уже обещает что-нибудь принять на себя, то скорее умрет, нежели нарушит обещание... Если первый сановник империи поступает несправедливо, то он порицает его с такою же свободою, как и низшего чиновника». Замечательное качество юриста-государственника быть равным со всеми, ибо все равны перед Богом и Законом.
Хочется особо подчеркнуть, что осуществление надзора за соблюдением законов в государстве Российском всегда было прерогативой прокуратуры, а это предполагало ее независимость от иных, особенно местных властных структур. И когда мы размышляем о делах и людях прокуратуры, важно помнить, что не только дела были праведны, но и люди, те дела вершившие, стремились к объективности, независимости от каких бы то ни было влияний и воздействий со стороны. Весьма показательным в этой связи представляется «правление» князя Долгорукова на посту генерал-прокурора России. Алексей Алексеевич
Долгоруков, по воспоминаниям современников, был человеком независимых суждений, неподкупным и справедливым. Время его «прокурорствования» ознаменовалось энергичной борьбой за независимость прокурорского надзора. И ранее генерал-прокурорам приходилось отстаивать независимость местных прокуроров и стряпчих от произвола губернского начальства. При Долгорукове в этой борьбе он побеждал чаще, может быть, чем его предшественники. В борьбе с губернаторами за независимость местных прокуроров он выходил на уровень Правительствующего Сената. В результате родился тогда исторический сенатский Указ от 28 сентября 1828 г. Его направили всем министрам, начальникам губерний, в Святейший Синод и департаменты самого Сената. В
Указе отмечалось, что «губернские прокуроры, на основании узаконении, везде смотрят и бдение имеют, дабы в губерниях ничего противного закону и общей пользе не происходило, а в случае их упущений или преступления должности, они подвергаются ответственности пред министром юстиции, или суждению
Правительствующего Сената».
И было в Указе чрезвычайно важное положение о независимости прокуроров от местного начальства. Специально подчеркивалось, что губернский прокурор не может находиться в зависимости от губернского руководства, так как «в случае каких-либо по делам службы несогласий его с начальниками губерний, или в случае представления начальству о неправильном действии губернатора, может навлечь к себе со стороны его нерасположение, а следовательно, если бы аттестация таковых чиновников зависела от губернатора, они могли бы, при всей похвальности своей службы, лишиться справедливого по оной удостояния».
В то же время закон, «определяющий должность и права генерал-прокуроров», наделял тогда прокуроров полномочиями и в отношении Сената. «Ежели кто из
Сенаторов приговаривать будет неправо, генерал-прокурор предложит им, чтобы они исполняли свой долг».
А ведь возымело действие! И когда, например, в бытность генерал- прокурором и министром юстиции Дмитрия Васильевича Дашкова некоторые губернаторы были замечены прокурорами в совершении бесчинств, с них после вмешательства генерал-прокурора императором строго взыскано было.
Давая оценку деятельности прокуроров в более позднее время, в середине
XIX века, А.Ф.Кони писал, что «губернский прокурор и стряпчие в уездах были живым напоминанием закона и, во многих случаях, его обязательными истолкователями... История министерства юстиции с тридцатых до шестидесятых годов представляет немало примеров энергичной борьбы губернских прокуроров с местными злоупотреблениями».
Отстаивая букву Закона, прокурорам приходилось не только противостоять местничеству, но и против воли императора идти. В 1916 году генерал- прокурор Александр Александрович Макаров, несмотря на прямое указание
Николая II, отказался прекратить уголовное дело, возбужденное в отношении бывшего военного министра Сухомлинова.
Не менее «несговорчивой» фигурой слыл и предшественник А.А.Макарова генерал-прокурор Александр Алексеевич Хвостов. «Убежденный законник», как его называли современники, А.А.Хвостов, честный, правдивый и прямой, умел отстаивать свою точку зрения перед любым, в том числе и императором. Не шел он на поводу и у всесильных фаворитов и временщиков, не исключая и
Распутина.
И сегодня, для того чтобы постичь психологию прокуроров, надо заглянуть в историю: в прокуратуру всегда шли люди, не согласные жить рядом со злом и мириться с несправедливостью.
Одни генерал-прокуроры удерживали свою должность в течение длительного времени: например, как уже было выше сказано А.А. Вяземский — около 30 лет,
В.Н. Панин — более 20 лет. Другие же, напротив, непродолжительное время — менее года: например, А.А. Хвостов, А.Ф. Керенский, А.С. Зарудный, П.Н.
Малянтович (особенно это относится ко времени, предшествовавшему
Февральской революции, и к периоду Временного правительства).
После Октябрьской революции органы прокуратуры, как известно, были ликвидированы. В Декрете о суде № 1 от 24 ноября 1917 года отмечалось:
«Упразднить доныне существовавшие институты судебных следователей, прокурорского надзора, а равно институты присяжной и частной адвокатуры». В роли обвинителей теперь могли выступать все «неопороченные граждане обоего пола, пользующиеся гражданскими правами». Надзор же и контроль за законностью входил в функции многих органов и учреждений, начиная с ВЦИКа и его президиума и кончая губернскими и уездными отделами юстиции.
Такое положение, вполне приемлемое в условиях гражданской войны, стало нетерпимым во время мирного строительства. В 1921 году со всей остротой встал вопрос о создании прокуратуры.
Советская прокуратура была создана 28 мая 1922 года, когда М.И. Калинин как председатель ВЦИКа подписал принятое этим органом «Положение о прокурорском надзоре». В нем говорилось: «В целях осуществления надзора за соблюдением законов и в интересах правильной политики борьбы с преступностью ВЦИК постановляет:
Учредить в составе Народного Комиссариата Юстиции Государственную прокуратуру . Были определены и ее функции. Первым прокурором России стал
Д.И. Курский, а после образования Союза ССР первую должность прокурора
Верховного суда СССР занял П.А. Красиков. В разные годы прокурорами
(генеральными прокурорами) Союза ССР и РСФСР были И.А. Акулов, Н.В.
Крыленко, В.А. Антонов-Овсеенко, М.И. Васильев-Южин, А.Я. Вышинский, К.Н.
Сафонов, Р.А. Руденко, А.М. Рекунков, Б.В. Кравцов и др.
Сменялись эпохи, менялись и продолжают меняться функции органов прокуратуры России, но каждый раз во все времена на должности генерал- прокуроров, а затем и генеральных прокуроров России призывались Отечеством государственные мужи, чья жизнь и служебная деятельность не может остаться незамеченной. Ведь с их именами связаны многие значимые события нашей истории, которые непременно должны быть занесены в ее летопись. И Мы, как будущие прокуроры должны крепко знать историю Российской прокуратуры, потому что опираясь на неё мы сможем работать в прокуратуре достойно как известные нам прокуроры.