Предыдущая страница реферата | 10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 | Следующая страница реферата

Однако у Вампилова получился не только самоочевидный житейский анекдот, согласно которому пылкий юноша с годами превратился в бестрепетного семейного владыку, а жестокосердая кокетка - в бессловесную, послушную жену, а нечто сверх того9.

В рассказе три героя: автор-повествователь - гость Потериных, глава семьи, его жена - и несколько пластов повествования: от лица автора, разглядывающего сегодняшний день хозяев дома, от лица Потерина, объясняющего прошлое с точки зрения сегодняшнего дня, и, наконец, юношеское коротенькое прощальное письмо Потерина к возлюбленной.

Одноклеточный домашний хам, вроде чеховского печенега, любитель свежего пива, горячей еды и хорошего обслуживания, каким его видит юный и романтически настроенный автор, рассказывая о своей молодости, обнаруживает совершенно немыслимые для него, сегодняшнего, интонации, прелестный юмор, иронию и самоиронию: "я почувствовал, как из моей души вдруг выпала какая-то большая деталь", "красивая, юная, нежная, как снег в семи километрах от города", "любить для меня означало говорить нежности и делать глупости". В его прощальном письме звучит душевная трепетность, тонкость чувства, в словах разрыва есть даже что-то вроде великодушия, отдаленно напоминающего, "как дай вам бог любимой быть другим": "будь счастлива, у тебя для этого есть все и нет больше того нищего, при котором неудобно дарить свою любовь кому-нибудь другому".

Интерес здесь представляет сама "несочетаемость" планов рассказа.

Хозяйка дома, "чья красота еще очевидна", а глаза грустны, ничем не напоминает кокетку, едва не доведшую поклонника до самоубийства. Стала ли ее покорная мягкость результатом долгой совместной жизни с Потериным или была свойственна ей изначально; скрывала ли уже тогда романтическая экзальтация юноши жестокость и эгоизм или они оказались благоприобретенными, мы не знаем. Ответов на эти вопросы рассказ не дает, облики героев в разных пластах повествования не соотносятся друг с другом. Кажется, будто герои поставлены под углом друг к другу, и угол падения не равен углу отражения. В рассказе вольно совмещаются "правда характера" с "кажимостью", желаемое с действительным, точка зрения субъекта - с чужим "внешним" взглядом на него. Прошлое соединяется с сегодняшним днем в едином, сиюминутном переживании. И хотя эти вещи еще не приходят у Вампилова в соответствие, они неожиданно, подобно толстовскому стеариновому пятну, выводят писателя на тот путь, который становится ему все более интересен, склоняют его к явственной попытке разобраться во внутренних структурах человеческой личности, толкают к началам, ведущим непосредственно к "Утиной охоте".

Это отчетливо звучит и в типично вампиловской зарисовке "Тополя", с которой в прозу Вампилова входит тема некоей запредельной властной стихии жизни, столь отличной от той пестренькой повседневности, которую он описывает обычно.

В мир совестливых сторожей, юных нахалов, легкомысленных красоток, в мир, набитый до отказа веселым коловращением человеческих слабостей, входит иная реальность - почти инфернальная сила, охватывающая внезапно всего человека и подчиняющая его себе целиком без остатка. Эта инфернальная сила отзовется позднее в зиловской страсти к охоте и в атмосфере "Чулимска". "Тополя" - это крошечная сценка-монолог сорокатрехлетнего мужчины, весьма преклонных, по определению двадцатичетырехлетнего автора, лет, вполне довольного собой, своим обедом и женой и по-своему счастливого всем этим. Но добропорядочного отца семейства мучат духи, видения, "тоска по несбывшемуся", желание повстречать Ее: "Она быстро шла навстречу. Она не остановилась, не замедлила шага. Она промелькнула мимо. Но я видел ее улыбку! Видел! И вижу и сейчас. Улыбка говорила: "Как странно! Я предчувствовала, что я сейчас тебя встречу... Как странно. Но меня ждут. Я спешу... " - "Куда!" - закричал я беззвучно. "Куда!" - кричали тополя.

Но она не слышала, и синь, вот эта мутнеющая синь, затянула ее. А сейчас под этими тополями я бреду домой, к жене и десятилетнему сыну. Женился я по любви, моя жена умная, красивая, добрая женщина. Я люблю сына, люблю жену, не могу представить себя без них.

Но все летит к черту, когда приходят эти жуткие весенние вечера. Крадучись, как вор, непреодолимо, как лунатик, я прихожу сюда и шатаюсь здесь, под этими тополями. Здесь, именно здесь, когда таким вот безумно синим сделался воздух и так торжественно застыли тополя - она быстро шла навстречу. Я видел ее! Я видел похожие на этот вечер глаза! Я видел ее улыбку!

Такая тоска! Такая тоска! Где-то в груди боль, острая, страшная, вечная боль. Хочется закричать, хочется заплакать. Такая тоска!

И потому хочется закричать и заплакать, хочется потому, что я ее никогда не видел. Ее не было. Были и есть только тополя".

Обычная форма вампиловского парадокса, отягощенного еще и чеховскими реминисценциями ("не верьте папаше, он никогда не был женат и у него не было детей... "), здесь соединена с высокой, чуть ироничной лирикой в духе А. Грина и К. Паустовского10.

В рассказе обнаруживается иронично преломленная, но от этого не менее сильная стихия, способная подчинить себе человека, это - власть духа, воображения, мечты, которым нет места в нормальной, обыденной жизни, но без которых жизнь невозможна.

И все-таки главное в ранних прозаических опытах Вампилова не повторяющиеся сюжетные ходы, не милое, непритязательное остроумие, не внезапные всплески инфернальных стихий, а тяготенье к театру.

В художественной практике молодого писателя немало драматических сценок, рассказов-монологов, юморесок. В большинстве своем они не выходят за рамки своего промежуточного "драматоидного" состояния. Но, говоря о процессе становления Вампилова-драматурга, на одном опыте в этом роде следует остановиться особо.

Речь идет об одноактной пьесе "Успех", опубликованной в 1986 году О. Вампиловой, точнее говоря, не о пьесе как таковой, а о переделке рассказа "Успех" (I960) в одноактную комедию, о переделке, которая позволяет увидеть особенности приемов, задач и творческой манеры Вампилова в обоих этих жанрах.

Авторский перевод рассказа в драматическую форму - вещь нечастая. В достаточном количестве такого рода экзерсисы встречаются, пожалуй, только у Чехова. У Чехова эти переводы раскрывают довольно неожиданные (если сравнивать с устоявшимися образами-типами чеховской драмы) черты драматургического мышления.

Чехов-драматург, как всем нам хорошо известно, - мастер полутонов, бликов, настроений. А вот при анализе пьес-переводов оказывается, что чеховский импрессионизм - в определенной мере качество относительное, а не абсолютное. Чехов, как никто другой, знает, что драма - искусство грубое, лапидарное, без полутонов, оттенков и нюансов (речь идет, разумеется, о родовой специфике искусства). Рассказ от пьесы у Чехова отличается как акварель от барельефа. Сущность переложения состоит в укрупнении и ужесточении материала, придании ему фактурной определенности, выпуклости и выразительности.

Если мы сравним, например, рассказ "Калхас" и одноактную пьесу "Лебединая песня", которые тем еще и замечательны, что это, так сказать, химически чистое переложение, в котором нет ни дополнительных тем, ни мотивов, то увидим, что сущность перевода опирается на два момента: один состоит в укрупнении личности героя, другой - в укрупнении драматического конфликта пьесы, придании ему социального, а не только окказионального значения.

Калхас - это имя комического персонажа оперетты "Прекрасная Елена", лебединая песня - эвфемизм лучшего произведения, созданного художником в конце жизни.

Центральный герой рассказа - добродушный слезливый перепивший старик, в пьесе - это величественный старец, не смешной даже в водевильной ситуации. В рассказе старик боится одиночества, жалеет себя, пеняет на пусто и угарно прожитую жизнь. В пьесе он относится к своей судьбе с циническим мужеством, драма его жизни состоит не в том, что он одинок на склоне лет, а в том, что погублен его талант. Драма героя рассказа в неправедности и неправильности прожитой жизни, драма героя пьесы - в компромиссе, на который он пошел как художник. ("А ведь какой художник был, какой талант зарыл я!" - эти слова возникают только в пьесе).

В рассказе старика Световидова утешает, уводит на покой старый суфлер Никита. В пьесе ни о каком утешении извне нет и речи. Старый актер черпает жизненные силы в самом своем искусстве. Монологи его героев - это вечная живительная музыка театра - возвращают ему полноту чувства, молодости, силы. Вторжение искусства несет с собой катарсис, возрождает ощущение жизни. Она уже не представляется ему конченной, погубленной, и он сам начинает утешать старого суфлера: "(Весело хохочет.) Что ж ты плачешь? Дура моя хорошая, что ты нюни распустил? Э, нехорошо. Вот это уж и нехорошо! Ну, ну, старик, будет так глядеть! Зачем так глядеть? Ну, ну... (Обнимает его сквозь слезы.) Не нужно плакать... Где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней, и сама смерть вполовину".

Сюжет рассказа "Успех" полностью укладывается в схему вампиловских сюжетов-анекдотов.

Донельзя счастливый влюбленный актер, репетирующий в театре роль негодяя, отправляется знакомиться с будущей тещей и, чтобы не мучиться натянутостью первой встречи, решает предстать перед мамашенькой невесты в своем новом театральном амплуа - разрядить обстановку, а заодно и проверить на свежем человеке свои возможности.

Сюжет рассказа формирует цепочка несовпадений или неоправдывающихся ожиданий: невеста боится, что жених - молодой человек романтической, но вместе с тем неопределенной профессии - придется матери не по вкусу, герой опасается, что его игра будет сразу же разоблачена, будущая теща приготовилась увидеть в его лице не то, что надо для жизни. Но стремительно развивавшиеся события повернули развязку истории на 180-. Сущность рассказа состояла в остроумном и точном сюжетном вираже, четко разводящем героев по разные стороны представлений о добре и зле.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: 1 ответ, сочинение на тему зима, реферат на тему предприятие.





Предыдущая страница реферата | 10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20 | Следующая страница реферата