Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата

“Самосжигание” приводит к духовному перелому в лирике сборника “Урна”. О нём сам поэт сказал: мёртвое “Я” заключено здесь в урну, а “живое “Я” пробуждается к истинному”. На этом пути заново пережита любовная драма Андрея Белого с женой драма и разрыв с ним:

Глубоко перечувствованы невосполнимые утраты: вместо восхода солнца в юности - “скудные безогненные зори”, “безгрёзное небытие”. В философских раздумьях о жизни, в обращениях к художникам-современникам, друзьям изживаются горькие разочарования. Трудно, но прорастает зерно надежды: “над душой снова - предрассветный небосклон”; “вещие смущают сны”.

Случай Белого в русской литературе состоит в том, что у него, именно - у Белого, была некая приватная территория, на которой были обеспечены все им произносимые слова.

Потому что бывает же, скажем, так: есть слово, например, "нежность", а для некоего человека его не существует, потому что нет у него сейчас такой территории, где бы оно обеспечивалось смыслом. А вот Белый гулял по гигантской поляне, на которой были обеспечены все его слова. Причем эта поляна была, мало сказать, не общедоступной - безлюдной.

Из чего следует то, что постоянная проблема Белого - спроецировать эту поляну хоть на что-то мало-мальски обиходное. Понятно, что здесь абсурдно рассуждать о понятии художественности, поскольку локальные интерпретации текстов Белого зависят уже от особенностей того места, куда он пытается переместить свою речь.

Ясно, что для подобного перемещения всегда требуются некоторые внешние элементы - уже этого "куда проецируется" - на некий костяк из них речь и навешивается. См., например, "Мастерство Гоголя" и "Воспоминания о Блоке".

Расхождение внутреннего говорения и места его общественного воздействия всегда требует анализа этого расхождения: по сути дела получался всегда странный диссонанс между речью Белого и тем, во что она вываливается. Основные критики здесь будут всегда заняты именно что процессом проецирования. И таких щелочек и расщеплений в книге собрано много.

То есть, "Москва и "Москва" Андрея Белого" - вот именно это и есть, отслеживание проекций. 16 статей, занимающихся анализом проекций текста Белого на так или иначе маркированные пространства. Вторая часть - публикации (С.М.Соловьев, сам Белый, В.Г.Белоус, Е.Шамшурин, В.П.Абрамов, М.Л.Спивак, "Белый и литературная Москва 20-30-х годов" в качестве предуведомления к публикации П.Зайцева, "Из дневников 1925-1933 годов" (всякие житейские истории о Белом) - здесь уже имеет место попытка оценить проекцию в самом последнем, бытовом варианте.

Обычная методика оценки проекций текстов Белого основывается на тех же вещах, которые сам Белый - мучаясь проблемами натягивания своей речи на сколь-нибудь релевантные общественные связи - выставлял в качестве то ли смыслообразующих единиц, то ли, напротив, что-то ему лично о себе объяснявших.

Как-то: теоретико-множественные, с закосом в философствования работы его отца, вполне естественно протолкнувшие Белого к разнообразным изысканиям в области стиховедения и оценки литературы как таковой с неких как бы теоретических позиций; к дальнейшему доктору Штейнеру. Конечно, эти объяснения требовались вовсе не для написания прозы, а именно что для объяснения Б.Н.Бугаеву того, о чем столь непрерывно пишет Белый. В уже упомянутых случаях с Гоголем и Блоком вместо объяснений получалось снова нечто художественное.

Этим наклонностям Белого соответствует ряд материалов книги. "Время в структуре повествования романа "Крещеный китаец" (Н.Д.Александров), "Композиция ритма и мелодии в прозе Андрея Белого" (Х.Шталь-Шветцер), "Профессор Коробкин и профессор Бугаев" (Вяч.Вс.Иванов, там даже формулы Циолковского приводятся).

Самым интересным в сборнике, конечно, является блок статей, прямо соотносящихся с названием книги. То есть, сравнение "московской модели" Белого и города Москва как такового. "1911 год: к истокам "московского текста" Андрея Белого (Д.Рицци), "Старый Арбат" Андрея Белого в связи с традицией литературных панорам Москвы" (Р.Казари). "К семиотике пространства: "московский текст" во "Второй (драматической) симфонии" Андрея Белого" (Д.Букхарт), "Улицы, переулки, кривули, дома в романе Андрея Белого "Москва"" (Н.А.Кожевникова).

Результат же всей предпринятой кампании вполне очарователен - Москва Белого начинает производить только что не более реальное впечатление, нежели реальный город. Не удивительно, собственно, она ведь порождена единоличным творческим актом: градостроительная победа Белого закономерна. Ну, у него уже был опыт личного устроения "Петербурга".

Можно сказать, что в книге все кончается хорошо. Да, собственно, и не кончается - уже на первой трети понятно, что все эти выбранные позиции и точки для анализа являются лишь неким стеснительным предлогом для того, чтобы постоять рядом с АБ. Потому что все захлестывается просто текстом Белого - обильно цитируемым всеми авторами статей. Цитаты легко стирают все эти стеснительности и неловкости. Да и то: в объяснениях Белого самого Белого не переиграть.

Не очень-то хочется заканчивать рецензию на столь романтическом вздохе. Какая уж тут романтика: мало волнуют очередные достижения по части подтверждения того факта, что душа художника типа дышит чисто как хочет в натуре. Именно что все явные - невозможные по определению - попытки оценить степень адекватности проекций Белого в чуждую им среду никоим образом не касаются устройства авторской территории, той, где обеспечены все произнесенные Белым, а не Бугаевым слова. Хотя бы: обеспечены чем? Впрочем, градостроительские наклонности Белого выдают его способ попытаться примирить свой мозг с улицами за его черепом.

Так что противопоставление (сопоставление) мозга и улиц, произведенное в сборнике, более чем интересно. Самое же смешное в книге - ее аннотация, в которой все эти рассуждения подаются как некий свод материалов, посвященных городу Москве, "Москвоведение", словом. Что не очень точно, поскольку с Белым-то все просто: его мозг был раем - что, если не рай, место, где все имеет смысл?

В годы работы над “Петербургом” Андрей Белый был захвачен идеей человеческого самовоспитания, продолжения себя в себе. Новый стимул развития был почерпнут из антропософского учения Р. Штейнера (знакомство с ним состоялось весной 1912 года). По существу же всегдашнее стремление Андрея к изживанию явных и тайных пророков просто приобрело иное обоснование. На исходе 1916 года, как бы итожа свои раздумья о русской духовной культуре, он сказал: “Национальное самосознание..., которое в нас ещё дремлет, - вот лозунг будущего”. И очень многое на этом пути сделал сам, разжигая “святую тревогу” о настоящем и будущем человека, народа, мира.

В годины праздных испытаний,

В годины мёртвой суеты -

Затверденей алмазом брани

В перегоревших углях - Ты.

Восстань в сердцах, сердца исполни!

Произрастай, наш край родной,

Неопалимый блеском молний,

Неодолимой купиной.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат, школьные рефераты, скачати реферат.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3 | Следующая страница реферата