Болгарская литература

Болгарская литература — самая древняя из славянских литератур. Устная, так называемая народная, болгарская словесность представляет собою продукт сложного влияния национальных элементов, как и сама болгарская национальность, которая есть сложный продукт тюрко-славянского смешения. Еще не установлены пути экономического, политического и культурного влияния в эпоху VIII-X вв.; так же не установлен ряд исторических событий. — Вот почему нелегко открыть пути, по которым переходили идеи и формы поэтического творчества болгар. Однако это не означает, что национальная стихия исключительно господствует в творчестве болгарских писателей. Очень много идей и форм в народном поэтическом творчестве Болгарии было заимствовано у чужих народов. Народное поэтическое творчество Болгарии ограничивалось лирикой и эпосом. Болгарская народная лирика отличается богатством, глубиной и нежностью чувства. Она охватывает: 1. обрядные песни, 2. любовные песни и 3. элегии. Исследования болгарского фольклора доказывают, что содержание обрядных песен связано с первобытной религией болгар. Самое характерное в них то, что они проникнуты утилитарным духом, представляют собою обыкновенные молитвы о хлебе, здоровьи, богатстве и т. д. Любовная лирическая песня болгарского народа обаятельна. Любовное чувство в ней не противоречит реальности, трезво ее отражает и лишь очень редко этот реализм доходит до банальности. Тяжелая жизнь за время турецкого рабства нашла свое отражение в прекрасных народных элегиях; лучшие из них: «Гроба на Бояна», «Булка варви, булка варви», «Пиле писна». Болгарский эпос делится на: героический, исторический и бытовой. Героический эпос начинается с XV века — эпохи, когда отстаивали болгарскую независимость от  турецкого завоевания: крали — Марко, Секула Детенце, Янкул и Момгил; воеводы: Дайчин-воевода, Дете Голомеше. — Вот герои, которых воспевал болгарский народ. Характерно, что болгарский народ в своем поэтическом творчестве обходит молчанием таких царей, как Борис и Симеон, в то время как другие народы Балканского полуострова в своем героическом эпосе изображают выдающихся представителей царских родов. Это объясняется глубокими следами, которые оставило в культуре болгарского народа учение богомилов. Богомильство было истолковано как «церковная ересь», между тем как в действительности это была неорганизованная пропаганда среди трудовых слоев болгарского (и даже балканского вообще) населения, призывающая к свержению владык, государственной власти, власти церкви и правящих сословий. Это было анархическое течение, революционизировавшее гл. обр. крестьянство. На развитие народного песнотворчества и устной словесности богомильство и борьба с ним оказали огромное влияние. К героическому эпосу относится и эпос гайдуков (хайдути). Гайдуки являются продуктом более поздней эпохи, периода национальной борьбы болгар в XIX в. Это — сильные личности, ведущие борьбу против турецкой власти, против фанариотов и притеснителей народа болгарского происхождения. В эпосе гайдуков воспевались исторические деятели, одаренные мифически-героическими чертами. Более выдающимися эпическими личностями из гайдуков являются: Страхил-воевода, Стоян, Ненчо, Татунго, Чавдар и т. д. Содержанием исторического эпоса является борьба последнего болгарского царя Ивана Шишмана против турок. Бытовой эпос охватывает все области обыденной жизни болгарина. Центральное место занимают отношения женщины к мужу и свекрови. Немалое значение имеют народная легенда и сказка — фантастическая и бытовая. Легенды были созданы богомильством. По содержанию они являются странным сочетанием философской и «еретической» мысли и стремятся объяснить темные места в Евангелии. По форме и стилю они напоминают апокрифы (см.).

Древняя литература

Б. Л. зародилась в связи с стремлением государства обратить в христианство язычников болгар. Во второй половине IX в. политическое положение Болгарии было критическим. Находясь в соседстве с великой Византийский империей, на пути, ведущем из Зап. Европы к Востоку, она была объектом постоянных нападений и завоеваний. Ее существованию угрожали как Византийская империя, так и Паннония. При этом голод, постигший страну в IX в., еще больше ухудшил ее экономическое положение. Родовая аристократия оторвалась от народа. Подражая византийским вельможам, она жила в роскоши и довольстве, а народные массы бедствовали. Одна часть ханства,  которая слилась с болгарской аристократией славянского происхождения, приняла христианство. Другая вместе с большинством народа отстаивала старые языческие верования. Чтобы спасти свою власть и государство, царь Болгарии Борис принужден был насильственно окрестить болгарский народ (райя). Акт крещения был встречен со стороны ханства бунтом, который был подавлен. После этого перед царем Борисом стояла очень сложная задача — удовлетворить умственные запросы народных масс. Решить ее помогли ему не только византийский император и патриарх, но и те его подданные славянского и болгарского происхождения, которые уже успели сделаться носителями византийской образованности. Началась усиленная лит-ая деятельность; она выражалась в переводах с греческого на славянский яз. священных и церковно-служебных книг. Кроме Евангелия, Деяний апостолов и их толкований, были переведены еще псалтырь, миней, апокалипсис и ряд творений святых отцов. Более выдающимися литературными памятниками древнего периода Б. Л., заканчивающегося в 1393, и среднего периода, длившегося до появления книги Паисия, являются следующие: «Зографское и Марийское евангелия», «Саввина книга» и «Супрасалский сборник». От св. Климента сохранились: «Житие святых Кирилла и Мефодия», «Синайский требник» и «Похвальное слово святому Кириллу»; от Ионы Екзарха: «Небеса», «Шестоднев»; от Черноризца Храброго: «Защита болгарской письменности», «Презвитер Козма», «Беседа против богомилов»; от неизвестных авторов — жития всевозможных святых и много апокрифов. Из повестей дошли: «Троянская повесть», «Александр Великий», «Валаам и Иосафат»; из хроник: «Хроника Метафраста» и «Летопись Георгия Амартола». Особой литературной отраслью стали сборники поучений и житийных повестей, в первоначальной редакции связанные с греческим епископом Дамаскиным Студитом, а в дальнейшем обросшие иным материалом, но все же сохранившие название «дамаскинов».

От среднеболгарского периода остались: «Синодик Бориса», «Добромирское евангелие», «Охридский апостол», «Рассказы Эзопа» и многочисленные жития святых и написанные патриархом Ефтимием Тирновским: «Житие святого Николы Софийского», «Абагар», «Копривщенский Дамаскин» и т. д. Продукция этой переводной литературы настолько усилилась, что Болгария стала снабжать этой литературой другие славянские страны.

В эпоху турецкого ига Болгария не проявила в отношении развития литературы никаких признаков жизни: факт, который говорит очень много о характере этого ига, о низком политическом уровне народных масс, об их отсталости. Вначале XVIII в., в связи с национальным пробуждением болгар, лит-ая жизнь крепнет.

Новая болгарская литература

Новая болгарская литература связана с периодом политического ренессанса Болгарии. Эпоха национального возрождения, национально-революционной, освободительной борьбы имеет свою литературу. Она начинается книгой монаха из Святогорского монастыря Паисия Хилендарского (1762) — «Славяно-болгарская история о народах и царях болгарских». Эта книга сыграла огромную культурную роль в жизни болгарской нации. Характер этой литературы в ее дальнейшем развитии был гл. обр. пропагандистско-публицистический. Писатели XVIII в. изображали жизнь болгарских народных масс под политическим и экономическим игом турок и под духовным игом фанариотов и болгар-ренегатов. Эту жизнь они изображали мрачными красками в несколько романтическом тоне. Они призывали народные массы к восстанию против угнетателей. Чем больше разгоралась национальная борьба, тем больше эта литература теряла свой романтическо-сентиментальный тон и приобретала тон революционного реализма. Со второй половины XIX в. она развивается под господствующим влиянием русской литературы, в связи с национально-политическими чаяниями болгарской буржуазии, ориентировавшейся на Петербург. Самыми характерными представителями этой эпохи являются: Славейков Петко (см.) (1827–1895), Каравелов Любен (см.) (1837–1879) и Ботев Христо (см.) (1847–1876). Эти писатели и поэты, которые были в то же время политическими деятелями и революционерами, завещали новейшей Б. Л. боевые мотивы. Они подчиняли поэзию задачам освободительного движения болгарского народа, их творчество было проникнуто непреодолимой ненавистью ко всем угнетателям. Наиболее характерна в этом отношении поэзия Ботева; она представляет собой сплошной бунт против экономического и политического рабства. В ней доминирует элемент социальный над национальным. Мотивы поэзии Ботева мы встречаем на всем протяжении развития Б. Л. после освободительной войны. В истории новейшей Б. Л. борются две тенденции: одна — искусство должно служить народу; другая — искусство должно быть чистым искусством, т. е. фактически — служить турецкой и болгарской буржуазии. В период, близкий к освободительной войне, почти все поэты и писатели в начале своего творчества являются носителями первой тенденции. Не составляет исключения и Иван Вазов (см.) (1851–1922). Но если творчество Ботева — революционный призыв к борьбе, то творчество Вазова полно примиренческих тенденций. Типичный представитель мелкой буржуазии, Вазов рано порвал с революцией, с своим деклассированным и интеллигентским идеализмом. Он — поэт внешнего. Внутренние процессы жизни ему были недоступны. Вазов не смог понять установки радикальной, социалистической и анархической интеллигенции,  относился враждебно к ней и после войны 1914–1918 открыто перешел на сторону врагов социалистического движения. Во время войны он проявил себя шовинистом, склонным впрочем к руссофильству до 1917. Единственное, что связывает его с социалистической интеллигенцией, это его давнишнее прошлое, плодом которого является «Эпопея забытых»: в ней он воспевает легендарных уже революционеров: Левского, Раковского, Бенковского, Ботева и др.

Развивающаяся капиталистическая действительность воспринималась мелкобуржуазной интеллигенцией, крестьянством и рабочими или через призму народничества, или через призму социализма. Народничество — течение, которое в Болгарии характеризовалось идеализацией докапиталистической формы хозяйства, дало своих представителей в литературе в лице Тодора Влайкова-Веселина, А. Страшимирова и П. Тодорова (во второй период его творчества). Второе течение, продолжившее традиции Ботева, представляют в литературе Д. Полянов (который и по сию пору остается болгарским Демьяном Бедным), Андрейчин, Христов, Чворов и Петко Тодоров (в первый период их творчества). Начало деятельности этих писателей совпадает с усилением рабочего движения, с созданием рабочей партии. Петко Тодоров накануне своей смерти выражал уже в своем творчестве идеологию крупной буржуазии. Из его произведений больше известны идиллии, где он рисует действительность, которой капитализм еще не коснулся. Иван Андрейчин прошел через французский декаданс, чтобы закончить жизнь на поприще учителя и потерять свой сочный талант. Развертывающаяся буржуазная действительность, отличающаяся своим блеском, но бессодержательная, опьяняющая и подкупающая открывшейся для интеллигенции возможностью быть на содержании буржуазии, бросающей ей (этой интеллигенции) крохи своей прибавочной стоимости, — все это повлияло на творчество Кирилла Христова, Яворова и целого ряда молодых поэтов и писателей — их последователей. И они от буржуазного анархо-индивидуализма спустились в пропасть символизма и декадентства, чтобы закончить свои творческие пути: Кирилл Христов — тупым и озлобленным шовинизмом, а Яворов — самоубийством. Фаланга поэтов, следующих за ними, воспевает пустоту и бессмыслие буржуазной жизни. Более выдающиеся из них: Троянов, Н. Лилиев, Кремен, Рачев, Н. Райнов и др. Родоначальник их школы, отражающей жизнь буржуазии в литературе, — Пенчо Словейков, сын Петко Словейкова. Но если у него был бесспорно талант, оплодотворенный поэзией Гёте и Гейне, то этим не отличались его последователи. Школа Пенчо Словейкова разнится от  школы Вазова многообразием мотивов внутреннего характера и формой, отражающей это содержание. Творчество Пенчо Словейкова отражает высший этап в развитии буржуазии, который характеризуется уже богатством культуры. Переход от мелкохозяйственных к капиталистическим формам производства изобразил в своих произведениях Алеко Константинов (1863–1897). Его «Бай-Ганио» в литературной и культурной истории Болгарии занимает такое же место, как «Мертвые души» Гоголя в русской литературе. С иронией, свойственной его таланту и переходящей часто в сарказм, Алеко Константинов рисует в «Бай-Ганио» нарождающуюся новую буржуазию. Его художественное творчество было сильным оружием в руках политической партии, к которой он принадлежал, выступающей против ростовщиков и капиталистов. Этого не могли простить Алеко Константинову реакционеры-народники, — нынешний оплот реакции и фашизма в Болгарии: они его убили. Особое место в Б. Л. занимает Стоян Михайловский (1851–) — сатирик. Линия его политического развития идет от одной крайности к другой. Своим сарказмом он бьет то по буржуазии, то по рабочему классу, чтобы закончить затем свою жизнь идеологом фашизма. Буйный рост рабочего движения, поднявшегося после войны 1914–1918 до небывалой высоты, получил свое выражение в поэзии Христо Смирненского — родоначальника пролетарской поэзии. Он развивает мотивы поэзии Ботева в обстановке болгарской действительности после мировой войны. Пафос его поэзии — безграничная любовь к русской революции и непреодолимое желание итти по ее пути. Центральным мотивом его поэзии является буря — символ революции. Россия — надежда угнетенного человечества, страна «красных эскадронов», которые несут бодрость всему человечеству, — «страна северного Спартака». Призыв к борьбе, революция и СССР — вот мотивы пролетарской поэзии в Болгарии. Кроме Смирненского эти мотивы составляют содержание творчества Поляно Расцветникова, Чагановского, Кюлявкова и др. Смирненский не дождался «праздника» своих братьев — освобождения пролетариата от ига капитала. В июне 1923 он умер от чахотки в расцвете своих творческих сил, в момент обострения классовой борьбы, когда соотношение политических сил в стране переменилось. Буржуазные партии подготовляли переворот, чтобы взять власть в свои руки. Началось капиталистическое наступление, сопровождавшееся неслыханным белым террором. Этот момент в литературной жизни Болгарии характеризуется стремлением известных пролетарских поэтов, писателей и критиков (Расцветникова, Карамийчева, Г. Цанева и др.) подняться до «общечеловеческого» в искусстве, заговорить о «чистом искусстве» и расширить  мотивы пролетарской поэзии. Выраженный на яз. политики, этот литературный факт означал измену идеям рабочих и крестьянских масс Болгарии. Логическим концом было полное ренегатство этих литераторов, проявившееся впоследствии и в политической жизни. Июньские события 1923 привели к крутому повороту в экономическом и политическом развитии Болгарии и в развитии ее компартии. Быстрое изменение политического положения продиктовало такое же изменение политических лозунгов, быструю смену старого курса партии новым. Этот курс привел БКП к сентябрьскому восстанию. Сентябрьское восстание, героизм восставшего народа, зверская месть буржуазии при разгроме восстания — имеют тоже свою поэзию — сентябрьскую. Это восстание, близкое нам по времени, но ставшее уже легендарным, имеет свою эпопею — мощную поэму Гео Милева — «Сентябрь». В момент бешеной реакции Гео Милев имел дерзость сказать то, чего никто не дерзнул сказать. За эту дерзость он поплатился жизнью. Кризис партии после поражения сентябрьского восстания отозвался на пролетарских поэтах. Стихи и рассказы той части писателей, которые начали свое отступление еще перед сентябрьским восстанием, имеют несомненно художественную ценность, но им нехватает бодрого боевого чувства, которое, спустя два месяца после сентябрьского поражения восстания, снова ожило в рядах революционеров. Эти произведения дышат сентиментальным романтизмом, душевной подавленностью и лишены революционной перспективы; они явились гранью, отделившей их авторов от революционного движения и компартии.

Список литературы

Кръстев К., д-р, Етюды и критики (Этюды и критика), София, 1894

Благоев Д., Обществено-литературни въпроси (Общественно-литературные вопросы), София, 1903

Ключаров Ив., Героическото в българската народна песни (Героическое в болгарской народной песне), «Литературен Алманах», ч. III, София, 1911

Пенев Б., Българската литература (Болгарская литература), Курс лекций в Софийском университете, 1913–1914

Бакалов Г., Българската литература и социализма (Б. Л. и социализм), 2-е изд., София, 1919

Ангелов Б. и Арнаудов М., История на българската литература (История Б. Л.), чч. I и II, София, 1923–1925.