Герои одного времени: Чацкий и Чичиков

| Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку
| Теги реферата: оформление доклада титульный лист, бесплатные ответы
| Добавил(а) на сайт: Локтионов.

Хлестаков чрезвычайно поверхностен, живет минутою, едва помнит прошедшие события, поэтому в его речах перемешано множество деталей, мелочей времени. Особенно насыщена этим знаменитая сцена вранья в 6-м явлении третьего действия. Тут тебе и фантастический "в семьсот рублей арбуз", и "суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа". Оригинальный и глубокий исследователь русской культуры В.В.Похлебкин уже на основе этих черт пришел к интересным выводам: для Хлестакова арбуз представляется весьма дорогим и даже недоступным кушаньем – при его реальной цене в то время около пяти рублей (а это была стоимость чуть ли не десятка гусей, теленок стоил полтора-два рубля), поэтому он так дико переоценивает этот незамысловатый и даже дешевый для юга России фрукт. С другой стороны – фантастический же суп из Парижа: очевидно, так Хлестаков представил себе уже появившиеся в 1820-е годы консервы, очень дорогие заграничные жестянки! Вот так приметы времени.

А вот совсем конкретные упоминания: имена писателей, названия произведений, опер. Здесь друг Хлестакова А.С.Пушкин, здесь М.Н.Загоскин… Хлестаков назовет ряд опер с петербургской сцены, относящихся – к 1831-му году! Не это ли время действия: "Роберт Дьявол", "Норма"? На 1831-й год указано вроде и в сцене, не вошедшей в законченный текст, но опубликованной дополнительно в 1841-м году: там старый служака Растаковский говорит, что в1801-м году подал просьбу в столицу о назначении пенсиона, и вот ждет уже тридцать лет: старик считает это серьезным сроком и ждет скорого решения… Все так, но есть другая деталь – упоминание Хлестаковым произведения А.А.Бестужева-Марлинского "Фрегат Надежда", что вышло в свет только в 1833-м году. Наверное, старик Растаковский выразился без мелочей, и ждет он решения уж чуть и побольше тридцати лет. Так и надо.

Видимо, действие "Ревизора" можно бы отнести к 1834-му году и скорее всего к апрелю-маю. Хлестаков назвался и автором "Московского Телеграфа", журнала, который издавался в Москве Н.А.Полевым и – был закрыт по высочайшему повелению, то есть по приказу самого Николая I в апреле 1834-го года. Каково это было услышать со сцены самому памятливому на свои оценки императору? Вот та злободневность, которая заставила в сценах увидеть явственные прототипы и указания на современность!

Поверхностный Хлестаков мог и не знать толком знаменитый журнал, мог и пропустить слух о его закрытии, но скорее всего это событие застало его в злополучном пути в отцовскую деревню под Саратовым, куда он ехал, вовсе не торопясь, – на расправу за безделие. Думается, к 1835-му году и Хлестаков поостерегся бы назвать запретный журнал – ведь запрет наделал много шума. Поэтому наиболее реальной представляется датировка действия именно 1834-м годом. Другое дело, что Гоголь, как автор, преследовал какие-то свои цели, называя буквально в глаза государю гонимый журнал…

Мог Хлестаков и забыть вовсе о журнале Полевого, могло это название нечаянно сорваться с языка… Твердый факт – только упоминание "Фрегата Надежда": выдумать это ревизор не мог.

В этом отношении любопытно наблюдение того же В.В.Похлебкина, заметившего что в одной редакции пьесы Хлестаков упомянул В.П.Кочубея, назвав его графом. Кочубей – крупнейший государственный деятель того времени, Государственный канцлер, имел титул князя. Хлестакова уличили вновь в путанице всего на свете. В окончательный текст упоминание Кочубея не вошло – не потому ли, что злободневность здесь стала бы граничить с некоторой авторской бесцеремонностью, ведь В.П.Кочубей совсем недавно скончался – в июне 1834-го? Думаем, Гоголь тактично убрал это имя из речи Хлестакова.

Именование же Кочубея графом имело свое объяснение: титул князя был получен только в декабре 1831-го года: Хлестаков мог и напутать, а мог и по инерции назвать прошлый титул.

Так или иначе, пьеса дает все основания видеть в ней именно картину современности для зрителя 1836-го года.

Будем считать, что перед нами картина 1834-го года и, скорее всего, – месяц май. Это будет видно и по описанной погоде, одежде. Было бы совсем легко установить дату, если бы мы не столкнулись с любимой Гоголем мистификацией в одной детали. Время в русской литературе часто считают по календарю церковному, и Добчинский скажет, что ревизор приехал две недели тому назад – на Василия Египтянина. И если б был действительно Египтянин в святцах! Но есть много именин Василия – Василия Великого 1 и 30 января (в Египте святой был, но получил иное именование, был архиепископом Кесарийским), январские именины никак не подходят. Василий Анкирский, Амасийский, Парийский, Ахридский, Селевкийский и есть еще целый ряд святых и праведников с именем Василий… Но дни поминовения все приходятся на зиму…

Скорее всего, Добчинский не силен в знании православия, и впопыхах дал неточное именование праздника Василия. Но именины Василия Амасийского приходятся на 28 апреля, Василия Парийского – на 26-е (более того, 13-го апреля читается литургия Василия Великого и отмечается память мученицы Фомаиды Египетской – как тут не запутаться), и именно эти даты вполне подошли бы для привязки к действию "Ревизора": примерно середина мая (по-нынешнему – даже конец мая, время вполне подходящее для поездки в тележке, по пыльным и мусорным дорогам и улицам), если прибавить необходимые две недели. Кажется, к этому времени могли бы вылупиться и те самые гусенки, которые так и шныряют под ногами в помещении суда! Гусенки и нынче шныряют по всей средней России – и в мае, и в июне шныряют…

Итак, май 1834 года – время Хлестакова, время действия "Ревизора". Как не почувствовать это зрителям на первых представлениях - в апреле 1836 года!