"Микромир" героя и макроструктура художественного пространства

| Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку
| Теги реферата: рынок реферат, доклад
| Добавил(а) на сайт: Jagfarov.

" художественный мир писателя видится принципиально атемпоральным, в каком-то смысле безысходным" (Неминущий 1996, с. 255); сидение - удел живых в созданном писателем мире (в символическом аспекте - это тупик, ибо оно бесплодно): " жалели, что не захватили семечек, а то бы здесь можно было посидеть". Еда и питье локализованы исключительно во второй половине рассказа: сытенький Мишка идет обедать домой, Мухин обедает - и читает - в столовой, фигурируют также семечки, столовая "Моссельпром", наконец, пиво. Упомянутые на уровне бытовой реалии семечки, кроме того, незаметным для читателя образом, отсылают к символике семени и рода. Пространство казармы в художественном мире Добычина также связано с бесплодием однополой идиллии: "- В ротах, - встрепенулась Золотухина, - в этот час солдаты поют "Отче наш" и "Боже, царя". А перед казармой - клумбочки, анютины глазки... " ("Встречи с Лиз") "Прошли казарму, красную, с желтым вокруг окон. Взявшись за руки, прогуливались по двое и по трое солдаты. " ("Лидия")

Интересные оттенки смысла дает рассмотрение слов с семантикой цвета: черные фигурки на коньках - На кумаче блестела позолота. Над белыми домами канцелярий небо было синее. - над туфлями зеленые носки - в окне "Тэжэ" блестела радуга ночь синяя, снежинки... - Церкви розовелись. - В комнатке темнело. Над столом белелось расписание: физкультура, политграмота... - белая полоска от звезды. - хохлушка в коричневом галстуке. Камертоном всему рассказу служат миниатюрные черные силуэты конькобежцев. Наиболее частотная белизна объединяет образы макропространства (дома, полоска от звезды) с образом двухмерного пространства бумаги (расписание), синева неба - реальное пространство с фантомным (ночь синяя на витрине), а зеленые носки Мухина корреспондируют к коричневому галстуку продавщицы пива, незаметно задавая древесный фон (< "Под деревьями лежали листья"). Кумач советских знамен со-противопоставлен розовеющим куполам церквей, блеск роднит их с зеркальцем на витрине. Во второй половине рассказа цветовая гамма становится более динамичной (два раза семантика цвета выражена глаголами: розовелись и белелось) и более полной (вплоть до упоминания радуги).

Мир природы (Неминущий 1996, с. 256), как было показано - круглый; мир социума (семьи и государства) - квадратный: у сиделки в рассказе есть три сильных "конкурента", каждый из которых является персонификацией некоторой "идеи".

Как отмечает Е. Фарыно, особую роль в художественных текстах играет "очень ограниченный репертуар восходящих к ритуалам действий-жестов типа 'садиться/вставать', 'пить/есть', 'свистеть/петь/играть', 'оборачиваться/оглядываться', 'дарить/меняться/продавать' и т. п.). " (Фарыно 2002, с. 68) У каждого из "конкурентов" сиделки своя звуковая и телесная стратегия искушения (соблазнения) героя: Катя Башмакова смотрит Мухину в глаза и позванивает на гитаре. Мишка посвистывает, дважды упоминаются его руки ("Запихнув руки в карманы " и "Шли под руку"; в поздней редакции он "трогает Мухина за локоть" [Добычин 1999, с. 394]); кроме того, контакт с Мухиным осуществляется на самом верхнем телесном ярусе: "Прислушался. Состроил хитрое лицо. - Нет, - покачал Мухин головой печально ".

Перед открытием памятника товарищу Гусеву играла музыка, а "явление народу" головы на острие отмечено фразой "Заиграл оркестр". Парадоксальный представитель мертвого (лежащего в земле) сына в мире живых активен на уровне корпуса: "Гусевский отец, в пальто бочонком - с поясом и меховым воротником, взял Мухина за пуговицу. " Звуки оркестра сливаются - в каноническом тексте - со звуками похоронной процессии: "Трубя, маршировали - хоронили исключенную за неустойчивость самоубийцу Семкину". Следует отметить, что в позднейшей версии "похоронная" тема звучит в принципиально другой аранжировке: "- Мне необходимо, - устремился Мухин. Черт возьми: дорогу перерезали. Старуху Железнову хоронили по-церковному. Покачивались на ходу хоругви, и негромко пели отдуваемые ветром голоса. - Религиозный предрассудок, - подошел и тронул Мухина за локоть Мишка Доброхим. - Я никогда не верил в эти глупости. Сиделка скрылась..." (Добычин 1999, с. 394) Укажем, что в обоих случаях с похоронами связано появление Мишки, составившего "пару" Мухину во второй половине рассказа. Фамилия старухи, как можно предположить, компенсирует опущенное слово острие, важное для создания образа и ощущения: острие - перерезали - Железнова. [В этот же ряд, возможно, входят и "чёрные фигурки" на коньках. ]