«Старое барство» в романе Льва Толстого «Война и мир», или Как Хлёстова и Ноздрёв стали положительными героями

Ранчин А. М.

О том, что Лев Толстой в "Войне и мире" опоэтизировал мир "старого барства", писали еще литературные критики-современники автора. О консерватизме общественной позиции Толстого, с симпатией описавшего мир патриархального дворянства и как бы не заметившего явлений, обозначаемых штампом "ужасы крепостничества", было много сказано в книгах В.Б. Шкловского и Б.М. Эйхенбаума (эти работы были изданы еще во второй половине 1920 — начале 1930-х гг.). Но, может быть, самое интересное при изучении с этой точки зрения "Войны и мира" — с какими литературными произведениями при этом полемизировал писатель, какие художественные образы других авторов он словно бы истолковал по-новому в своём романе.

На одну перекличку ещё давно обратил внимание такой внимательный читатель и тонкий критик, как В.В. Розанов. В статье ""Горе от ума"" (1899) он заметил, что "в "Войне и мире", которая имеет темою обзор и критику именно критикуемой и Грибоедовым эпохи, есть фраза" о барыне, покидающей Москву со своими арапами и шутихами — несомненный отголосок слов Хлёстовой о приобретенной ею "арапке" ("Век нынешний и век минувший…": Комедия А.С. Грибоедова "Горе от ума" в русской критике и литературоведении. СПб., 2002. С. 227). Но если в "Горе от ума" мода на "девок-арапок" подана как отвратительная черта дикого "века минувшего", то Толстой видит в упомянутой им барыне (а её образ — собирательный) проявление столь ему дорогого "скрытого патриотизма". Такая старозаветная дворянка и ей подобные не захотели оставаться в первопрестольной под властью Наполеона, и без поступка этой дворянки не было бы победы в войне 1812 года.

Правда, Розанов решил, что эта перекличка и различие в трактовке московской барыни — хозяйки "арапов" Грибоедовым и Толстым отнюдь не следствие сознательной полемики создателя "Войны и мира" с автором "Горя от ума": "Мы прикидываем всё это примерно; говорим, что в пьесе есть какое-то недоумение в понимании своей эпохи, как на это можно указать, ссылаясь на невольную критику её в "Горе от ума" <…>" (Там же. С. 232).

Спустя почти пятьдесят лет после Розанова, в 1941 г. ёмко и точно о толстовской трактовке грибоедовской Москвы заметила писательница из первой послереволюционной эмиграции Н.Н. Берберова: "Ещё о "Войне и мире".

Фамусовская Москва, с Ростовым-Фамусовым, и Тугоуховские, и Репетиловы — все налицо. Толстой как бы благословил то, что Грибоедов бичевал" (Берберова Н.Н. Курсив мой: Автобиография. М., 1996. С. 471).

На самом деле полемика в изображении "старого барства" Толстой полемизирует — причём вполне осознанно — не только с Грибоедовым, но и ещё со многими произведениями русской литературы, в которых отражены взгляды, которые — не ища более точных определений — можно назвать либеральными и прогрессистскими.

Итак, вчитаемся в текст. Начнём с пассажа из "Войны и мира" о барыне и её чернокожих слугах (между прочим, Розанов в своей статье цитирует текст Толстого неточно — очевидно, по памяти).

"Та барыня, которая ещё в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы её не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию" (т. 3, ч. 3, гл. V).

А вот в каком контексте появляется упоминание об "арапке" в пьесе Грибоедова:

"Хлёстова:

Ну, Софьюшка, мой друг,

Какая у меня арапка для услуг:

Курчавая! горбом лопатки!

Сердитая! все кòшачьи ухватки!

Да как черна! да как страшна!

Ведь создал же Господь такое племя!

Чёрт сущий <…>

<…>

Представь: их как зверей выводят напоказ…

<…>

А знаешь ли, кто мне припас?

Антон Антоныч Загорецкий.

<…>

Лгунишка он, картёжник, вор

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: сочинение 6, понятие культуры, куплю диплом о высшем образовании.





1  2  3 | Следующая страница реферата