Из
таблицы видно, что лексические средства выражения модальности странного в
лирике относительно немногочисленны по сравнению со всем языковым творчеством
поэта. Между тем именно лирика отражает авторское видение мира. Ядерный элемент
поля - слово странное зафиксировано в лирических текстах всего 7 раз; многие
слова группы "странное" А. С. Пушкин вообще не употребляет. Например, слово непостижимо вообще отсутствует в лексике поэта, ибо для гения А. С.
Пушкина нет ничего непостижимого. Странное для поэта - это прежде всего
"дивящее в силу неожиданности, восхищающее". Отсюда сравнительно
высокая частотность в лирике слов чудесный (16), чудный (25), чудо (13), дивный
(22), дивиться (15). Выделяется также группа слов, связанных общим значением "сверхъестественный, неразгаданный": таинственный (20), загадочный (22), неведомый (13), темный
(10). Не случайна тенденция к употреблению этих слов при описании романтической
ситуации: И светел ты сошел с таинственных вершин; Вы, тени мирные
таинственного леса; Луна, спокойное сиянье / Твоих таинственных лучей...
В
лирике наблюдается разнообразие объектов модального отношения странного. Эти
объекты принадлежат таким семантическим сферам, как "физический мир", в частности "мир природы": природа, лес, гром, лучи, равнины, сени
сосен, цветок, ключи; "человек": потомки, дева, певец, Наполеон;
"психический мир": мечты, мечтанье, грусть, унынье, влечение, мысль, дух, судьба, счастье и др. Значения слов, обозначающих объект модального
отношения странного, колеблется от предельно обобщенного (мир, все, что мило)
до частно-предметностного (ворота, колокольчик).
Странное
имеет отношение к "чужой, иной стране": Ты рождена воспламенять /
Воображение поэтов, / Его тревожить и пленять... / Восточной странностью
речей...
Странное
возникает как неожиданное ощущение поэтом гармонии там, где обыденное сознание
ее не ощущает: Стихи бесстыдные приапами торчат, / В них звуки странною
гармонией трещат; То звуков или слов / Нежданное стеченье... / То странность
рифмы новой, / Неслыханной дотоль.
В
большинстве случаев странное существует на уровне впечатления, первичного
восприятия, фиксируется поэтом в отдельной фразе или строфе и не разрушает
нормативно-ценностную картину мира. Странное, по А. С. Пушкину, не
характеризует русскую действительность как аномальную. Достаточно сказать, что
культурно-этнографические реалии не выступают как объекты модального отношения
странного. Национальное скорее проявляется в изображении эмоций, часто
разноречивых: тайное волнение (любовь); Дивились долгому любви моей мученью
(любовь и страдания); Что ж непонятная грусть / Тайно тревожит меня? (грусть и
тревога); Страшно, страшно поневоле / Средь неведомых равнин (страх, беспокойство); Непонятно счастье ваше, / Но молчите ж обо всем (счастье, тревога) и др. Чувства нередко воспроизводятся как неопределенные, нераспознаваемые, нерасчленяемые: Не страшное влеченье / Чего-то жаждущей души;
Какой-то негой неизвестной, / Какой-то грустью полон я; Неизъяснимый сердца
жар...
Национальное
проявляется и в изображении плена фантазий - неясных, неопределенных, но
неизменно притягательных: И вот уже мечтою странной / Душа наполнилась моя;
Мечтанья смутные в груди моей тая, / Скитаюсь по лугам, по рощам молчаливым, /
Поэтом забываюсь я; Он оживляет тайной силой / Твои неясные мечты...
Возможно, национальное можно усмотреть в модальных смыслах, передаваемых с помощью
вопросительных предложений. "Альтернативность пушкинских вопросов...
глубоко содержательна. Опредмечивающий ход пушкинской мысли <...> отнюдь
не стирает оттенок неизъяснимого" 5 . Очевидное становится объектом
сомнений:
Дар
напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль
зачем судьбою тайной
Ты
на казнь осуждена?
Странное
здесь составляет основу философического модального смысла текста, отражающего
отношение русского поэта к жизни. Актуальны смыслы "не подлежащее
разгадке, непонятное, неуловимое, тревожащее, будоражащее". Наблюдается
особая значительность: вопросы, не предполагающие конкретных ответов, обнаруживают, что "окружающий мир имеет голос, что он по меньшей мере
равноправен с человеком <...> и находится с ним в непрестанном
диалоге" 6 . Человек же призван сам понять, расшифровать вечные мировые
загадки.
Лирический
мир А. С. Пушкина чужд тривиальностей. Поэт избегает прямых номинаций
странного, развивая и углубляя модальные обертоны. Используя модальное
отношение для характеристики принятого нормативного положения вещей, А. С.
Пушкин, в частности, трактует норму как право на индивидуальность. Это ярко
выражается в романе "Евгений Онегин".
В
тексте романа 8 раз употребляется слово чудак. Чудак - прямой носитель
странного, анормального, и смотрит на него Пушкин прежде всего глазами света 7
: Мелькают профили голов / И дам, и модных чудаков. Нормативно-социальная
оценка охватывает то, что бросается в глаза - внешность, манеру поведения.
Оценочное слово чудак используется как ярлык. Чудака отличает эпатирующее
поведение; чудак "надевает" на себя маску странного; он притягивает
взгляды своей необычностью.
Онегин
как объект модального отношения странного характеризуется словосочетанием
опаснейший чудак, передающим негативную оценку (в сочетании с агрессивностью), пронизывающую оппозицию Онегин - все. Онегин, разумеется, не такой, как все. В
то же время для Татьяны Онегин - пасмурный чудак, чудак печальный и опасный, не
лишенный романтического обаяния, одинокий, непонятый, совершивший непоправимое.
Попутное замечание автора "я сердечно люблю героя моего" говорит о
том, что чудаковатое поведение, с точки зрения Пушкина, не повод для того, чтобы отвергнуть человека. Выражения прослыть чудаком, корчить чудака передают
идею масочности. Маска - это еще не лицо. В словах мой неисправленный чудак
скрыта снисходительность к чудачествам. Способность на сумасбродство
противостоит посредственности. Притяжательное местоимение мой создает
тональность доверительности и понимания. Чудак - "человек, способный на
неожиданные поступки, разрушающий стереотипы поведения, верный себе без оглядки
на мнение света". Таковы грани чудачества как варианта странного.
Странность встает в один ряд с мечтательностью и холодной аналитичностью. Такое
соединение несоединимого можно расценить как одобряемое А. С. Пушкиным
выражение национального в характере героя: Мне нравились его черты, / Мечтам
невольная преданность, / Неподражательная странность / И резкий охлажденный ум.
Итог
лирического размышления А. С. Пушкина парадоксален: И... посредственность одна
/ Нам по плечу и не странна? Модальное отношение странного приписывается
собирательному субъекту, некоему обобщенному обывательскому сознанию. Странное, с точки зрения автора, становится синонимом неординарного.
Странность, непохожесть, способность оставаться верным себе, даже совершая непредсказуемые
поступки, наконец, неординарность - знаки любимых героев А. С. Пушкина.
Странное
утверждается А. С. Пушкиным как право на индивидуальность и отрицается как
максималистское аксиологическое средство. А. С. Пушкин не приписывает странное
всему русскому; для него не характерна реакция недоумения и отталкивания при
восприятии странного.
Список литературы
1
См.: Вольф Е.М. Оценка и странность как виды модальности // Язык и логическая
теория. М., 1987. С. 179-186.
2
См.: Малышева А.А. Норма и модальность странности // Нормы человеческого
общения: Тез. докл. межвуз. науч. конф. М., 1987. С. 17-19.
3
См. по изд.: Пушкин А. С. Полное собр. соч.: В 10 т. 3-е изд. М., 1962 - 1964.
4
См.: Словарь языка Пушкина: В 4 т. / Под ред. В.В. Виноградова . М., 1956.
5
См.: Грехнев В.А. Этюды о лирике Пушкина. Н. Новгород. 1991. С. 89-90.
Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат субъекты, шпаргалки по психологии, конспекты по литературе.
Предыдущая страница реферата |
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19 |
Следующая страница реферата