Влияние женщин на становление дворянской культуры XIX века

| Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку
| Теги реферата: контрольная работа 2, сочинение на тему образ
| Добавил(а) на сайт: Махмудов.

Претензии цензуры были по-своему логичными. Незаконная любовь Марины и
Бориса оправдывалась в глазах Ростопчиной искренностью их чувств, изменами и холодностью мужа Ненской - но она оставалась посягательством на святость и нерушимость брака … . Писательница романтизировала и находила оправдания страсти, но не могла найти его для законов супружества.

Подвёл итог истории и нашёл слова для оценки дядя Ростопчиной, Н.В.
Сушков, литератор третьестепенный, но человек с взыскательным эстетическим вкусом; "Сказка как сказка, роман как роман. Нет в нём ничего особенно странного и ничего бессмертного. Что же? И друзья, и недруги стали чего-то доискиваться в нём затаённого, Жорж Сандовского, безнравственного! По- моему, "Счастливая женщина" стоит всех почти повестей и романов, постоянно появляющихся в журналах, - ни выше, ни ниже их; только разве благороднее, благопристойнее и благовиднее."

Роман не принёс счастья героине и оставил неудовлетворённой писательницу. Воображение и воспоминания ведут романтическую красавицу в другой край.

Повесть "Палаццо Форли" написана спустя год после "Счастливой женщины" и внешне не похожа на неё. Интригующий авантюрный сюжет, а не исповедь организуют текст. Любовь героев не драматична, скорее радостна. Охраняемые провидением и заботливой писательницей, Пиэррина Форли и Амиль де Монроа благополучно преодолевают все препятствия. "Счастливая Женщина" и "Палаццо
Форли" - это две версии романтического повествования. Судьба может предложить горький или светлый жребий - всё зависит от случая и обстоятельств, а Италия - тот уголок земли, где обстоятельства благоприятствуют любви. Воздух, наполненный мелодичными напевами оперных арий; камень, хранящий следы шагов великого Данте; полувоздушная красавица, как бы вышедшая из золотистой дымки старой венецианской картины … это край, с которым связаны тёплые воспоминания автора "Палаццо Форли". Здесь, в
Риме, весной 1846 года соотечественники чествуют её поэтический дар лавровым венком. Здесь Ростопчина встречается с Гоголем, и, может быть, он говорил о красоте и весёлой раскованности итальянского карнавала; сцены народного праздника в повести Ростопчиной напоминают картины этого веселья в гоголевском "Риме". В образе Пиэррины Форли она рисовала своё несбывшееся счастье, как в Марине Ненской - своё настоящее горе.

"Счастливая женщина" и "Палаццо Форли" были попыткой писать вопреки духу и нравам времени и в стороне от него. Их читали - и не читали, обсуждали - и молчали. Спустя 4 года Ростопчина переходит в литературную атаку на новый век. Классический образец для парафразы "Горя от ума" окажется не стесняющим обрамлением современному маскараду идей и идолов, оттеняющим пороки нынешних лжегероев. Фигуры Грибоедова столь объёмные, что скрывают в себе множество современных лицедеев и лицемеров. "Долой маски!"

Злая сатира на общественную жизнь "Возвращение Чацкого в Москву … " не свидетельство верноподданических симпатий автора. Правда, перу Графини
Ростопчиной принадлежат, цитируемые В. Ходасевичем, выразительные строки из письма Погодину, в котором писательница выражает желание стать "на полчасика Николаем Павловичем, чтобы призвать на лицо всех московских либералов и демократов и покорнейше просить их … прогуляться за границу"; или например, такой пассаж: "Если бы нам теперь себя огородить духовно
Китайскою стеною, запретить ВСЕ без изъятия книги и журналы, прервать все сношения с западом, мы бы ещё на много веков отвратили от себя заразу …
".[15] И всё же позиция Ростопчиной далека от официозности. Вспомним о созданных в 1830 и 1831 двух стихотворениях, о "Мечте" и "К страдальцам - изгнанникам". Или о "Насильном браке". Её неопубликованное письмо близкому знакомому, литератору Н.В. Путяте, приоткрывает нам истину:

Вороново, 7 июля 1855 года

Вы меня так утешили Вашею припискою, любезный брат Николай Васильевич, что мне непременно хочется самой вас благодарить. К тому же, и поспорить с вами не мешает. А ведь одна из моих любимых привычек, - из таких споров я всегда выношу что-нибудь полезное и хорошее, чем обогащается память или моя мысль. Вы правы на счёт моего боярина[16] он не только изображает то, что было, как то, что я бы желала видеть в боярине, и что могло бы у нас возродится, если бы мы сами о том порадели. - А насчёт аристократии, воля ваша, я за неё горою и упиралась на примере в оочую происходящие. Кто во
Франции держит себя честно, тихо, с достоинством, ни жертвуя ни верою, ни убежденьями своими, кто как не один faubourg A. Germain?[17] А в Англии, эти мерзавцы торгаши, в чьих руках управление так грустно, разве это не вши, не выскочки из торгашей, не отродье адвокатово, тогда как настоящая аристократия, старинные лорды, удалены от дел вот уже 30 лет, и только иногда показываются - когда надо принести что-нибудь в жертву за благосостояние целого края и твёрдость конституции? … Везде средние классы портятся и развращаются все своим эгоизмом, продажеством, честолюбием мелким и мелочным, и если запад страждет, то от них и по их милости. Даже люди способные между ними скорее сносны, чем полезны, потому что пружины их деятельности не честь и не благородство. - Если у нас боярства нет, то именно потому, что не было родовое, коренное, независимое и фундаментальное, а доставалось, как мандаринство, по высшему соизволению или капризу, ни за что, ни про что иногда. Дайте наследственных бояр, и мы возродим общее мнение, эту необходимую пружину в многосложной машине всякого правительства и управления! - Вот какова была моя мысль, и к чему клонятся мои выражения конечно, её нельзя было высказать напрямик, - и я похвалила дедов, чтоб дать внукам желанье заслужить такие же похвалы. -
Впрочем, ещё раз благодарю за критику вашу, которой доказывается мне ваше сочувствие и ваше внимание к моим рифмам; вы знаете, что каждое ваше слово ценится и имеет вес в глазах моих. Да-с! а что Пуо[18] высказал недавно о необходимости аристократии, о своих прежних заблуждениях на это счёт? … -
Но я теперь, без всяких заблуждений жму дружески вашу руку, прошу вас передать кузине всё, что я желаю ей хорошего и думаю о ней прекрасно, равно мои искренние поздравления с дорогою племянницею, - и обоих вас прошу не оставлять своею дружбою. Преданная вам вполне Евдокия Ростопчина"

Высказанные в письме взгляды не феноменальны и во многом совпадают с воззрениями Вяземского и Пушкина 1830-х годов. Конечно, мысль о независимой от власти аристократии, ограничивающей и примиряющей абсолютистские притязания монархии и разрушительные стремления "низших классов" в ситуации середины 50-х годов была безнадёжным анахронизмом. И в реальности она может воплощаться в советы охранительного толка.

Идеи противника необходимо разоблачать, лучше всего - высмеивать:
"надо уничтожать, опровергать, а главное, осмеивать умело всё вредное, злонамеренное, безумное и порочное, что появляется в наших современных и других изданиях … ".
"Возврат Чацкого в Москву …" и был одним из опытов такой полемической сатиры. Защищаться и атаковать приходилось в разные стороны: не менее, чем антисословный и антиаристократический нигилизм публицистов "Современника",
Ростопчину раздражала идея славянофилов, которые "сочинили нам какую-то мнимую древнюю Русь, к которой они хотят возвратить нас, несмотря на ход времени и просвещенья".[19]

Комедия Ростопчиной портретна. В образе медоточивого поэта Элейкина, изворотливого в споре и откровенно злобного, когда задето его самолюбие, угадываются славянофилы А.С. Хомяков и И.С. Аксаков (оба писали стихи).
Фамилия говорящая - элейкость ("елей" или "элей" - церковное масло), намёк на подчёркнутое обрядовое православие Хомякова, проступает во всех речах и поступках певца блаженной старины.

В образе профессора Феологинского выведены не только московские историки-западники Т.Н. Грановский, Б.Н. Чичерин и С.М. Соловьёв, но и
Чернышевский; в фамилии персонажа комедии Феологинский (от "феологии" или
"теологии") скрыт намёк на происхождение Чернышевского, сына священника.
Цурмайер - конечно, пародия на Добролюбова, в ту пору студента, но уже одного из критиков "Современника", поэта. Сестрицы - эмансипанки княжна
Зизи и княжна Милен - возможно, злые женские шпильки в адрес нелюбимой
Ростопчиной "красной" графини Е.В. Салиас де Турнемир, её соперницы в литературе.

Сатира "на лица", "Возврат Чацкого в Москву … " продолжает Грибоедова; истинные имена персонажей "Горе от ума" были хорошо известны его первым читателям. В самом Чацком современники угадывали Грибоедова и П.Я.
Чаадаева. И в комедии Ростопчиной Чацкий - это как бы сам автор "Горя от ума", вернувшийся в Москву "после двадцатилетней разлуки". Хронология точна и не случайна - в родные края приезжает герой "преддекабрьской" эпохи
(действие грибоедовской пьесы Ростопчина относит к 1825 году) и с изумлением видит, как опошлены ничтожными подражателями его заветные идеи свободы, просвещения и национальной самобытности … Москва образца 1850 года всё та же - "стареет, Но не меняется", и проживают в ней все старые знакомые. Нет лишь Репетилова - зато он проглядывает в каждой из окружающих героя масок …

Мир "Возврата …" саморазоблачает себя. Инвективам радикалов Цурмайера и Феологинского против "квасных патриотов" Элейкина и четы Горичей не откажешь в меткости, как и уколом другой стороны в адрес поклонников "идеи" и "прогресса". А язвительная графиня - внучка, осыпающая градом насмешек оба лагеря, в своих наблюдениях почти совпадают с самим Чацким.

Но Чацкий, по замыслу Ростопчиной стоит над схваткой: от его проницательного и иронического взора не скрывается то, чего не могут увидеть остальные, ослеплённые взаимной ненавистью или завистью: частицы правды, содержащиеся в доктринах обеих "партий", но доведённые их приверженцами до абсурда. Единственный союзник Чацкого - одиноко сидящая в углу фамусовской гостиной княгиня Цветкова, которая со спокойным достоинством держит себя в чужом ей пошлом окружении. Её "цветочное" имя - прозрачный намёк на саму Ростопчину - вспомним "белоснежную розу", с которой сравнивается в "Счастливой женщине" Марина Ненская, или такие строки:

А я, цветок, в безвестности пустыни

Увижу я …и мысли тщетный дар,

И смелый дух, и вдохновенья жар -

Кто их поймёт? …В поэте луч святыни

Кто разглядит сквозь дум неясных пар? …

("Последний цветок", 1835 год)[20]

Салон, посетить который просит княгиня Чацкого ("Я позову для вас и женщин, просвещённых и несколько мужчин, и стариков почтенных") - это, конечно, салон Ростопчиной.

Правда, писательница не так спокойна и милосердна к обществу, как её героиня.

Княгиня Цветкова привечает странника Чацкого, графиня Ростопчина пишет свою комедию между строк грибоедовского текста, подхватывая полузабытые остроты автора "Горя от ума". Так, уничижительное замечание Чацкого о
Цурмайере и Попове " У нас, бывало, В старинные года, лет 25 назад, - В распорядители журнала Не вздумали бы взять ребят" - может быть, отголосок желчных эпиграмм Грибоедова на "детей" и "студентов" М.А.
Дмитриева и А.И. Писарева, критиков его комедии.

Слог Ростопчиной часто совершенно грибоедовский, характеры естественные и пародии смешны. Правда, пьеса не совсем попадает в цель.
Подмечая смешные и слабые стороны своих противников, писательница так утрирует их, что воюет скорее с порождёнными ею же карикатурами. Кстати, вовсе не Москва вопреки её убеждению была рассадником вольномыслия. К репликам и монологам Элейкина или Горичей или Цурмайера и Попова ни славянофильство, ни воззрения публицистов "Современника" свести невозможно
- даже при необходимой поправке на сатирическое преувеличение. Но если взглянуть на пьесу Ростопчиной как на осмеяние крайностей или неудачных подражаний двум течениям русской мысли, то за автором нельзя не признать правоты здравого смысла.