Но тогда как же быть с самим непосредственным знанием? В гносеологическом
смысле оно действительно не опосредствовано. Это, несомненно, некоторое
допущение, необходимое при исследовании. Но в онтологическом смысле
непосредственное знание всегда опосредствовано общественно-исторической
практикой.
Итак, познание (и даже донаучное) не ограничивается добыванием и накоплением
знаний, оно движется через процесс преобразования знаний тремя способами.
Первый способ – от чувственного образа к чувственному образу.
Результатом преобразования непосредственного знания в процессах такого типа
является первая форма опосредствованного знания – чувственное знание.
Второй способ – от понятия к понятию. Его результатом выступает
рациональное знание. Но оно еще не является научным. Научное знание
должно быть системой развивающихся знаний, составляющих основу научного
предвидения, т.е. получения нового знания. Оно также должно объяснять новые
закономерности, обладать доказательной и преобразующей силой. При этом \\"доказательная\\" сила не
отождествляется с практической проверкой истинности или ложности. Знание может
быть верным, проверенным экспериментально и тем не менее не быть научным.
В некоторых случаях в результате преобразования знания первым и вторым
способами может получаться научное знание, если оно соответствует приведенным
выше характеристикам. В процессе научного познания имеется целый ряд
научно-вспомогательных операций (деятельность научно-технических работников,
лаборантов, многократное повторение опытов и др.), которые вводятся в общую
систему научного познания, и их результатом также является научное знание.
Однако здесь нет акта научного творчества как высшей формы научного познания.
Акт научного творчества имеет своей целью получение не просто научного знания, а
принципиально нового научного знания. Для получения такого рода знания
недостаточно приведенных двух типов преобразования.
Третий специфический способ – от чувственного образа к новому понятию
или от понятия к новому чувственному образу. Этот способ преобразования знания
совершается в процессе неосознанного взаимодействия чувственного и логического в
познании, иными словами, в процессе интуитивного познания. Результатом его, как
уже отмечалось, является \\"интуитивное знание\\" – начало всякого нового научного
знания.
Для доказательства рассмотренных положений отвлечемся от гносеологического
исследования проблемы и обратимся к области физики.
Основанием для формулировки квантовых представлений в физике атома и
элементарных частиц были данные, полученные в результате чувственного познания.
Об этом, в частности, свидетельствует открытие электрона и радиоактивности.
Модели атома, строящиеся на основе классических представлений, не имели под
собой экспериментальной почвы. Они не могли, например, объяснить устойчивость
атома, ряд спектральных закономерностей и прежде всего линейный характер атомных
спектров. Но эти результаты экспериментальных исследований явились источником
для новых теоретических рассуждений, нашедших свое выражение в работах Бора.
Причем, как отмечал Гейзенберг, Бор исходил \\"не из математического анализа
положенных в основу теории предположений, а из интенсивного изучения самих
явлений, что позволило ему почувствовать взаимосвязи скорее интуитивно, нежели
выводить их формально.
Дальнейшее развитие теория Бора получает в трудах Луи де Бройля. Теория Бора
и его постулаты не могли объяснить причины квантовых перемещений электрона в
атоме. С целью разрешить эту проблему де Бройль выдвигает предположение о
двойственной корпускулярно-волновой природе микрочастиц и придает ему
математическое описание, известное в физике как математическое уравнение де
Бройля.
Некоторые буржуазные философы пытаются представить процесс получения этих
уравнений как \\"чистый вымысел\\" ученого. Они исходят из того, что содержание
творческого процесса возникает из имманентной природы духовного мира, сущности
познания. Последнее – всегда результат конструкции, а не отражения. При этом
апологеты такого рода концепций стараются подтвердить неопозитивистский тезис об
отсутствии чувственного познания в исследованиях физики микромира.
Тем не менее идеи де Бройля родились под. непосредственным воздействием
данных чувственного познания и в дальнейшем были подтверждены опытом. Так,
Девиссон, Джемер и Тартаковский установили, что электрону, как и свету, присущи
явления дифракции и интерференции. Этими же опытами подтвердилась справедливость
и количественных соотношений, сформулированных де Бройлем.
Однако нельзя не отметить, что имеется и определенная трудность в
истолковании перехода от источника к предположениям де Бройля. Этот процесс не
подчиняется установившимся взглядам на рациональное познание. Получение нового
знания происходит по третьему способу преобразования знания, заключающемуся во
взаимодействии чувственного и рационального.
В процессе такого подхода к преобразованию знания совершаются так называемые
перескоки, или, другими словами, наблюдается отсутствие отчетливой связи между
отдельными звеньями в исследовании. Это вовсе не означает действительную
дискретность исследуемого процесса: прерывность относится только к данному этапу
научного исследования. При длительном анализе она так или иначе поддается
обнаружению.
Рассмотренные примеры из области физики микромира показывают, что в основе
всех полученных результатов всегда лежит предшествующий опыт, чувственные
данные, полученные в нем, выраженные в форме непосредственного знания. Реальное
развитие физического знания позволяет сделать вывод о том, что научное познание
не укладывается только в рамки чувственного и рационального познания. Процесс
движения научного познания стремится к своему наивысшему акту – акту научного
творчества, предполагающему получение принципиально нового научного знания,
составляющего основу новой теории. То, что в науке принято называть открытием,
представляет собой сложнейший процесс, в котором ученый не успевает осознать
собственно механизм своего творческого мышления. Открытие выступает уже как
результат научного творчества, осуществляющегося на уровне взаимодействия
чувственного и рационального познания.
Непосредственное знание, как начальная форма знания, подвергается на этом
уровне познания процессу преобразования знания по третьему способу. Этот переход
происходит неосознанно, внезапно, и результатом его выступает интуитивное
знание. Это новое (теоретическое или эмпирическое) знание, если оно
подтверждается логическим доказательством, всегда является завершением одного
процесса научного познания и началом нового.
Третий этап преобразования предполагает и последующее движение от понятия к
новому чувственному образу, т.е. к непосредственному знанию. Оно отличается от
чисто непосредственного знания, это относительно непосредственное,
его специфическая форма – интуитивное знание. Полученное таким образом
интуитивное знание, подтвержденное опытом, представляет собой основу для
получения нового эмпирического знания, которое вновь является завершением
старого и началом нового знания. В нем уже заложены предпосылки для получения
нового теоретического знания. Это принципиально новое теоретическое и
эмпирическое знание и представляет собой новое научное знание. Сложный
процесс его получения предполагает в качестве необходимого элемента наивысший
этап научного познания – акт научного творчества, который, помимо другого,
характеризуется использованием интуитивного знания.
Большое внимание \\"интуитивному знанию\\", как уже отмечалось, уделяет при
анализе механизма научного творчества Эйнштейн. Для него, вообще говоря,
\\"подлинной ценностью является в сущности только интуиция.
Итак, если процесс преобразования непосредственного знания совершается по
третьему способу, то мы получаем специфическое непосредственное знание, которому
можно дать следующее определение. Интуитивное знание – это особый вид
непосредственного знания, основанный на предшествующем опыте, опосредствованный
общественной практикой человечества, являющийся результатом внезапного,
неосознанного усмотрения истины без предшествующего логического анализа и
последующего логического доказательства на данном этапе научного исследования.
Интуитивное познание является одним из важнейших проявлений научного
творчества. Видимо, \\"научное творчество\\" в гносеологической плоскости должно
рассматриваться как кульминационный этап в общей системе научного познания,
являющийся необходимым компонентом в процессе получения принципиально нового
научного знания.
Анализ проблемы соотношения научного познания и научного творчества следовало
бы, по нашему мнению, разграничить на два этапа:
- Определение области научного познания.
- Выделение научного творчества, как высшего акта научного познания и
определение его специфики.
Сложность в определении научного познания обусловливается прежде всего тем,
что границы между компонентами, в него входящими, весьма условны. В различных
условиях одни и те же операции могут квалифицироваться и как научные, и как
ненаучные. Один из вариантов ограничения сферы научного познания предлагается в
докладе специального консультанта ЮНЕСКО Пьера Оже: \\"Современные тенденции в
научных исследованиях\\".
\\"Область научного познания, – по мнению П. Оже, – включает в себя:
фундаментальные исследования: исследования, предпринимаемые в первую
очередь для развития научных знаний, без каких-либо специальных практических
целей. Прикладные исследования: то же самое, но имеется в виду особая
практическая цель. Разработки: использование результатов фундаментального
или прикладного исследования, направленное на внедрение полезных материалов,
устройств продуктов, систем и процессов или на улучшение уже существующих.
Кроме того, Оже полагает, что следует внести
также понятие \\"работы, связанной с научной деятельностью\\". К этой области
предлагается отнести ряд научно-вспомогательных операций, не относящихся к
научным исследованиям. \\"Полезно отличать этот вид работ от более оригинального
вклада в человеческие знания, определяемого здесь как научные исследования и
разработки\\", – пишет П. Оже.
Несомненно, оригинальные моменты в научном познании должны быть выделены и
отнесены к особой сфере научного познания – к акту научного творчества. Однако
\\"работа, связанная с научной деятельностью\\", относится к сфере научного
познания, и вряд ли ее следует выносить за его пределы. \\"Научное познание\\" все
же не исчерпывается сферой \\"научного исследования\\". Тем более что основным
моментом для отличия исследовательской деятельности от неисследовательской
является \\"отсутствие или наличие элемента новшества или нововведения. Если та
или иная деятельность осуществляется в обычных рамках, она не является
исследованиями и разработками. Если она отходит от обычных методов и ищет новые
пути, она квалифицируется как исследования и разработки.
Момент новизны вводится в данном случае как критерий отличия научного
исследования от ненаучного. И это в принципе верно. Однако всякое научное
познание предполагает получение нового знания. Видимо, нужно более строго
определить критерий \\"новизны\\", выделяя при этом \\"принципиально новое\\" как
результат научного творчества.
Справедливость требует того, чтобы вопрос о критериях \\"новизны\\" в научном
познании стал предметом самостоятельного глубокого исследования. Но поскольку
совершенно очевидно, что именно этот вопрос является одним из важнейших моментов
в решении проблемы соотношения областей научного познания и научного творчества,
мы обращаем на него особое внимание.
Выделив сферу, где совершается специфическое преобразование знания (по
третьему способу), можно говорить, что в этой области научного познания имеет
место и акт научного творчества. А отсюда и специфика научного познания по
отношению к научному творчеству заключается в том, что в процессе указанного
преобразования возникает особое \\"новое\\" – не просто отличное о: \\"старого\\", а
некая \\"новизна\\", которая является одновременно завершением какого-то
прошлого процесса п началом нового познания. Получение такой \\"новизны\\"
происходит в необычном, оригинальном, внезапном движении от неизвестного ранее к
чему-то новому. Предпосылкой к такому качественному скачку в научном творчестве
является интуитивное Знание.
Конечно, и первый и второй способы преобразования знания могут
рассматриваться как процессы познавательные и творческие, относящиеся к
необходимому этапу научного познания. Но акт научного творчества
предполагает созидание нового знания по третьему способу преобразования знания,
в котором участвуют в диалектической взаимосвязи все формы чувственного и
рационального познания.
Кроме того, когда встает вопрос о продукте творческого акта, следует
подчеркнуть важность элемента \\"неповторимости\\" как критерия творчества. При
анализе специфики научного творчества это, пожалуй, наиболее интересный и
противоречивый вопрос.
Детальный анализ проблемы неповторимости в акте научного творчества может,
по-видимому, дать немало неожиданных и интересных в гносеологическом плане
результатов. Достаточно вспомнить историю создания специальной теории
относительности, и многие из приведенных выше рассуждений, в том числе и о
неповторимости творческого процесса, получают свое эмпирическое подтверждение.
Так, используя различные аналогии, можно получать и различные друг от друга
результаты, как это было с работами Лоренца, Эйнштейна, Пуанкаре, Минковского по
созданию специальной теории относительности. Индивидуальность и неповторимость
творческого механизма ученого подтверждается и в истории создания квантовой
механики.
Открытие специальной теории относительности и квантовой механики принадлежит
сфере не просто научного познания, оно предполагает акт научного творчества.
Полученные в этих исследованиях результаты могут классифицироваться как
принципиально новое научное знание. Причем следует иметь в виду, что специфика
научного творчества (скажем, в сравнении с художественным) заключается в том,
что результат – продукт научного творчества – не только может, но и должен быть
повторим. А вот процесс научного творчества, равно как и процесс художественного
творчества, оригинален, индивидуален и пеповторим. Неповторимость – необходимый
компонент процесса научного творчества, даже если продукт его окажется ложным.
Индивидуальность, оригинальность, неповторимость творческого акта ученого во
многом определяется и его интуицией. Но, для того чтобы судить об этом с большим
основанием, следует не только рассматривать результаты научных открытий, а
детально и глубоко изучать сам процесс их получения. Надо попытаться пройти весь
путь исследования, приведшего к открытию, только тогда действие интуиции не
покажется нам неким мифическим инсайтом. В основе действия интуиции лежат
реально существующие процессы материального мира. Это позволит выявить структуру
\\"интуитивного знания\\", процесс преобразования которого и предполагает
осуществление акта научного творчества.
Итак, можно предложить некоторые выводы. По-видимому, познавательный процесс
может квалифицироваться как акт научного творчества, если в результате научного
исследования, осуществляющегося новыми оригинальными методами, мы имеем
качественно новый результат – продукт, отвечающий следующим требованиям:
- Этот новый продукт должен обладать и новой сущностью, новым внутренним
содержанием, а не только формой выражения или описания.
- Процесс его получения оригинален, индивидуален и неповторим благодаря
интуиции ученого. Научное творчество неосуществимо без действия интуиции.
- Методы, используемые в процессе научного творчества, оригинальны как по
своей структуре, так и в применении.
- Новизна продукта научного творчества имеет объективно-исторический
характер, а не является только субъективной новизной для исследователя,
получившего его.
- Продукт научного творчества должен быть одновременно завершением старых
известных процессов и исследований закономерностей объективного мира и их
новой систематизацией, началом нового научного исследования.
Эти условия и определяют принципиально новое научное знание в отличие от
научного знания вообще как некую систему развивающихся знаний, составляющих
основу предвидения, т.е. получения нового знания, которое служит предпосылкой
для последующего преобразования знания. И если это преобразование пойдет по
третьему способу, то перед нами вновь процесс научного творчества. Специфика
последнего, по нашему мнению, заключается в следующем:
- Акт научного творчества с необходимостью предполагает использование
интуитивного знания.
- Результатом научного творчества является принципиально новое научное
знание, объективно новое в \\"контексте всей истории\\" человеческого познания.
- Критерий неповторимости при анализе научного творчества применим только к
самому процессу научного творчества, но не к его результату.
Выделение такого рода характеристик, видимо, даст возможность сформулировать
определения основных видов творческой деятельности: научное, техническое,
художественное творчество и т.п. А это в свою очередь необходимо для создания
общей теории творчества. В данном разделе нас интересовало исследование
специфики только научного творчества, которому условно можно дать такое
определение: Научное творчество – наивысший акт
познания, характеризующийся оригинальностью, неповторимостью способов получения
принципиально нового научного знания и повторимостью их результатов, акт, в
основе которого лежит процесс преобразования интуитивного знания.
Отождествление непосредственного и интуитивного знаний неправомерно, так как
приводит к нежелательному упрощению сложной структуры процесса научного
познания. Основная же цель при исследовании особенностей процесса научного
творчества – как можно глубже проникнуть в сущность акта научного творчества,
вычленить его компоненты и определить их специфику.
В гносеологическом смысле понятие непосредственного шире понятия интуитивного
знания. Непосредственное и интуитивное знания, хотя и диалектически
взаимосвязаны, выполняют в познании различные функции. Непосредственное
знание, как результат осознанной и неосознанной форм отражения, выступает
началом и предпосылкой всякого знания (не только научного), в том числе и
интуитивного. Интуитивное знание, как результат неосознанного отражения,
предстает в научном познании как один из видов непосредственного знания и
является необходимым компонентом акта научного творчества. Без использования
интуитивного знания не обходится ни одно научное открытие, о чем свидетельствует
вся история науки.
ИНТУИТИВНОЕ И ДИСКУРСИВНОЕ В НАУЧНОМ МЫШЛЕНИИ
Вопрос о соотношении интуитивного и дискурсивно-логического в истории
гносеологии всегда был столь же проблемным, сколь и традиционным. Не случайно,
по мнению многих исследователей, данный вопрос есть вопрос о самой интуиции. По
крайней мере в анализе интуиции как гносеологической проблемы он занимает важное
место.
Особенно остро этот вопрос встал в связи с исследованием характера и
специфики формирования системы современного научного знания. \\"Математизация и
формализация знания, – отмечает П. В. Копнин, – стремление окончательно
вытеснить в нем интуитивный момент стали фактом. Но одновременно с этим
существует другая тенденция – включение этого интуитивного момента в качестве
основного средства движения к новым теоретическим построениям. Конечно, знание
все больше стремится к логической строгости, одним из элементов которой является
формализация. Остановить это движение нельзя, и нет в этом никакой
необходимости. В то же время наука, как и раньше, нуждается в выходах из-под
жесткой деспотии формально-логической дедукции, в скачках, в движении мысли к
принципиально новым результатам, в смелом выдвижении идей, концепций, не
находящих в настоящее время строгого логического обоснования. Без этого наука не
может успешно развиваться.
Существует достаточно много подходов к решению данной проблемы, но все они,
пожалуй, в конечном счете сводятся к трем основным направлениям:
- Интуитивное и дискурсивно-логическое – принципиально различные,
несовместимые формы (виды) познания, имеющие свои собственные сферы
приложения.
- Интуитивное – особая форма логического.
- Интуитивное и дискурсивно-логическое – различные диалектически
противоречивые формы (стороны, моменты) единого процесса познания.
Первое из названных направлений в весьма четкой форме представлено в
интуитивизме.
Достаточно распространенным в настоящее время является второе направление, в
защиту которого, как правило, выступают логики, хотя подобная точка зрения
распространена и среди философов, считающих, что задача исследования проблемы
как раз и состоит в том, чтобы снять мистический и иррациональный налет с
интуиции и подвести ее под систему логико-дискурсивного мышления.
Эта точка зрения имеет, естественно, не только своих сторонников, но и
противников. Не вдаваясь в существо дискуссий на сей счет, заметим лишь, что
споры порою ведутся не по существу вопроса и связаны с различным толкованием
понятий.
Все дело в том, что понятие \\"логическое\\" имеет весьма широкую семантическую
амплитуду. В. И. Ленин назвал \\"тонкой и глубокой\\" мысль Гегеля, в которой речь
идет о том, что логика похожа на грамматику: для начинающего – это одно, для
знающего – уже другое. Особое значение В. И. Ленин придавал идее о тождестве
логики и теории познания. В данном случае и для Гегеля, и для В. И. Ленина речь
шла о диалектической системе знания в целом, и В. И. Ленин подчеркнул важнейшее
значение диалектических принципов, опираясь на которые Гегель заложил основы
современной теории познания.
Для самого Гегеля человеческий разум не представлял собой чего-то единого и
однозначного, а выступал в виде сложной иерархической системы, в которой, кроме
\\"мышления вообще\\", имеются \\"разумное мышление\\" и \\"рассудочное мышление\\",
находящиеся между собой в диалектическом противоречии. Говоря о сложной
структуре процесса познания, Ф. Энгельс различал учение о законах самого
процесса мышления, логику и диалектику. \\"...Теория законов мышления отнюдь не
есть какая-то раз навсегда установленная \\"вечная истина\\", как это связывает со
словом \\"логика\\" филистерская мысль.
Если со словом \\"логика\\" жестко и однозначно связать теорию познания в полном
объеме, то тогда, конечно, не остается ничего и нелогического, но вместе с тем
отпадает необходимость в логике как пауке. Диалектический материализм
рассматривает познание как противоречивый в самом себе процесс, где строгой
системе рассудочных построений должно противостоять нечто, обладающее
противоположными свойствами. Этим \\"нечто\\", видимо, и является тот таинственный и
малоисследованный момент познания, который и именуют \\"интуицией\\". В этом смысле
интуитивное противостоит дискурсивно-логическому и является нелогической (что
вовсе не тождественно понятию \\"алогическое\\", имеющему иррациональный смысл)
формой знания. Если же под логикой подразумевать диалектику, теорию познания, то
тогда, конечно, выносить интуитивное за рамки логического неправомерно.
Некоторых исследователей смущает тот факт, что интуицию, в отличие от
логического, нельзя подвести под систему известных правил и закономерностей.
Настораживает их, видимо, то, что разделение понятий \\"интуитивное\\" и
\\"логическое\\" свидетельствует об алогичности интуиции со всеми вытекающими отсюда
последствиями. Очевидно, это обстоятельство и наталкивает на мысль о возможности
и даже необходимости алгоритмизации интуиции. \\"Познание как один из видов
человеческой деятельности ... не может не быть алгоритмичным. Поэтому
утверждение о невозможности алгоритмического представления интуиции равносильно
утверждению о том, что некоторые виды умственной деятельности не подчиняются
никаким внутренним законам.
Дело, однако, не в том, что то или иное явление не подчинено никаким законам,
а в том, что эти законы остаются пока непознанными Это один из основополагающих
тезисов марксистской гносеологии.
Из трех вышеупомянутых направлений в решении проблемы интуитивного и
дискурсивного наиболее верным представляется то, в котором интуиция и логика
выступают как две взаимопредполагающие и одновременно противоречивые стороны
процесса познания.
Противоречивым, как отмечал Ф. Энгельс, является само мышление, в котором
имеет место синтез чувств и высших форм абстракции. Диалектика процесса познания
с необходимостью предполагает (и это подтверждается теоретическими
исследованиями), что такая форма познания, как
дискурсивно-логическое (рассудочное) мышление, не может в полной мере объяснить
и исчерпать процесс познания. Разумное не тождественно рассудочному. \\"Цель
борьбы разума, – говорил Гегель, – состоит в том, чтобы преодолеть то, что
фиксировано рассудком.
Необходимость признания факта одновременной дискурсивности и интуитивности
познавательного процесса – яркое свидетельство его диалектического характера.
Некоторые виды представлений, считает Ж. Адамар, \\"могут дать мысли ход более
логический, другие – ход более интуитивный. Однако от одной логической системы к другой
можно перейти (совершить скачок) лишь с помощью интуиции. Это показал еще
Декарт.
Против абсолютизации логических методов, увы, содержащих, по выражению
Декарта, ряд \\"либо вредных, либо ненужных\\" предписаний, выступил в свое время и
Пуанкаре. Его известная характеристика логических и интуитивных методов в
творческой деятельности стала ужо классическим афоризмом. Однако Пуанкаре
излишне абсолютизировал оба эти метода познания. Более того, он поддержал идею о
разделении ученых на две категории сообразно врожденным \\"типам мышления\\":
логицистов и интуитивных. Эти взгляды не только не имеют ничего общего с
действительностью, но и приобрели впоследствии нежелательную идеологическую и
социальную окраску.
Справедливая критика взглядов логицистов со стороны Пуанкаре, позднее де
Бройля, Эйнштейна, Бунге и других в интерпретации некоторых ученых переросла, к
сожалению, в крайность другого рода. Так, Югурт вообще отрицает роль логики в
научном творчестве. \\"Можно смело утверждать, – пишет он, – что никто из великих
гениев научной мысли не мыслил логически так, как это изображается в учебниках
логики, т.е. в фигурах, модусах, схемах, основоположениях или как бы они не
назывались, эти схоластические выверты.... Если Югурт оговаривает содержание понятия
\\"логическое\\", то Николь утверждает, что новые творения вообще ничем не обязаны
\\"ни логике, ни разуму\\"!
Подлинное творчество \\"должно быть не в ладах с логикой и здравым смыслом\\".
\\"Интуиция начинается там, где отбрасываются логические пути анализа
проблемы...
Иного мнения придерживается И. А. Бернштейн. Прекращение попыток логического
решения задачи, по его мнению, отнюдь не создает предпосылок к ее изгнанию из
\\"поля зрения психики\\", а лишь приводит к изменению деятельности психики, в
частности к активизации тех ее форм, которые связаны с интуицией.
В свое время на страницах отечественных научных изданий имел место спор по
вопросу о том, существует ли так называемая \\"логика открытия\\". В данной
дискуссии принимали участие многие известные советские философы. Видимо, причина
этой дискуссии опять же связана с вопросом семантической многозначности понятия
\\"логическое\\". Очевидно, есть \\"логика открытия\\" в том смысле, что всякое открытие
имеет свою внутреннюю логику, закономерность. Если же понимать выражение \\"логика
открытия\\" в буквальном смысле, т.е. подразумевать под этим особую форму научного
знания, то такой логики нет, как нет открытий \\"чисто логических\\" и \\"чисто
интуитивных\\".
Представляется надуманным, лишенным достаточных оснований и вопрос о якобы
имеющем место каком-то \\"наступлении\\" логики на позиции интуиции, об \\"отвоевании\\"
у последней огромных областей. Подобное предположение несостоятельно, поскольку
при его экстраполяции мы с необходимостью приходим к выводу о постепенном
\\"поглощении\\" интуиции логикой. Псевдопроблемным представляется и вопрос о том,
что чему предшествует в акте познания: интуитивное – логическому или наоборот.
Обычно интуицию принято считать \\"дологическим мышлением\\" (Н. А. Бернштейн);
логические формы познания основаны на \\"нелогических\\" (Ж. Пиаже) и т.п. Подобный
вопрос правомерен лишь с точки зрения психологического анализа мышления. В
гносеологии же он лишен смысла.
В проблеме соотношения интуитивного и дискурсивно-логического наиболее ярко
раскрывается диалектический характер познания. Логическое и интуитивное
представляют собой различные стороны (моменты) единого и противоречивого по
своему характеру процесса. Логическое содержит в себе момент интуитивного и
наоборот. Интуитивное и логическое в условном смысле можно рассматривать и как
способы познания, имеющие свои специфические черты и особенности. Например, если
при интуитивном познании происходит выигрыш в скорости, то выводы, полученные
логико-дискурсивным методом, обладают, видимо, большей степенью надежности. Все
это, однако, не может иметь абсолютного значения, точно так же, как ни
интуитивное, ни логическое не могут служить абсолютным гарантом истинного
знания. Нет никаких оснований отдавать предпочтение тому или иному способу
познания и тем более соглашаться с мнением, что истина усматривается тогда и
постольку, когда и поскольку субъект обладает какой-то \\"хорошей\\", \\"правильной\\"
интуицией.
Ни \\"хорошая\\" интуиция, ни умозаключение, построенное по всем правилам логики,
не могут гарантировать получение истинного знания. Логический метод
доказательства не может рассматриваться в качестве критерия истинности
аксиоматических и теоретико-вероятностных концепций. Этот метод позволяет
доказать непротиворечивость теорий, но не гарантирует достоверность, так как не
в состоянии раскрыть ее полную адекватность. Критерием истины может быть лишь
практика, являющаяся источником, основой и целью познания. Логическим методом,
таким образом, можно осуществить лишь проверку непротиворечивости знания,
полученного интуитивным путем, но не доказательство его истинности.
Главная