Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Подобные стереотипы поведения осваивались еще в девичестве, во время предбрачных гуляний молодежи, которые сопровождались обычно драками. Дрались, разумеется, парни, но мы обратим внимание на роль в этих драках девушек. “Один раз пошла я на гулянье в Поддубье, - вспоминает жительница д.Вязки Порховского р-на Псковской обл.* (говоря о временах своей послевоенной молодости), - С двоюродным братом. Он вперед пошел, а я следом иду. Еще в платье таком розовом, с вышивкой... Иду - мне уже кричат: - Иди, твоего брата бьют! Я побежала, прибегаю - он уже в луже (крови. - Т.Щ.) лежит. И вокруг парни Радилоськи да Лютоголовски** стоят, ножики сверкают. Я бросилась прям на брата, легла (в платье-то розовом!): - Режьте! - говорю, меня! Режьте, гады! Они говорят: - Отойди, мы его резать будем! Я говорю: - Режьте!.. Ну и отошли потом. Я встаю - платье, конечно, всё... в луже лежала, так... ясно уж...” - “Придут ловатские (т.е. парни с р.Ловать, чужаки. – Т.Щ.), - вспоминает жительница с.Пинаевы Горки (в Новгородской обл.). – начнут драться. Однажды брату моему двоюродному: он вот сидел, на гармошке играл, и вот ему ремнем – хрясь! И я соскочила сразу, и за ремень схъватила, и все, прекратили”.

Парни шли компаниями по дороге или деревенской улице, с гармонью и песнями (теми самыми, удалыми - “под драку”), - а по обочинам шли девушки. С живым участием наблюдая развитие драки, в определенный момент они начинали играть активную роль: растаскивать участников (сигналом служило падение кого-л. с ног, а также появление крови – в народной формулировке: “в луже крови лежит”): “Девушки их растаскивали, - говорит порховский житель (1930 г.р.). – Видят – парни уже в кучу сбиваются – и по краям дороги идут. И как станут задираться – девушка каждая своего парня оттаскивает: - Чего ты, пошли, пошли отсюда!” – ну, он и уходит. Уводит его. Каждая своего хватает: кто брата, кто – видит из своей деревни…”. Традиционная роль девиц - растаскивать дерущихся. Причем эта форма блокирования насилия признавалась всеми как едва ли не единственно легитимная - а для парней единственный способ покинуть драку и избежать при этом позора. Позже, уже в замужестве, женщины будут так же оттаскивать с места драки не в меру разошедшихся мужей, защищать подругу от ее подвыпившего мужа и разнимать дерущихся детей.

В традиционном понимании именно женщина ответственна за мир в семье (“Весь мир в семье – от матери”). Даже если муж избивает жену, ответственность лежит на ней: ей позор, должна была думать, выбирая себе мужа. “Еще в парнях, - наставляли матери дочерей, - можно характер вызнать. Мужика надо по характеру выбирать. Когда гуляешь с парнем, - если он жисть (характер) будет показывать, - в стороны расходись: бывает, он ей девкой еще фонари поставит…”. Эта же точка зрения – в воспоминаниях старой женщины(1918 г.р.), рыбачки, 18 созывов бывшей депутатом районного совета. Ей, в частности, приходилось разбирать семейные ссоры:

“И думаю: как сделать это, ну почему, что, почему деретесь, что случилось-то?

“А, он такой, алкоголик” – “Но ты же знала, что за алкоголика выходишь”. – “Знала”. – “Так ты его исправляй. Ты виновата. Вышла за алкоголика, вот и исправляй его”.

Примечательно, что эту женщину-депутата в поселке называли “мать”:

“И мужики меня все эти матерью называют…: “Мама, мать”. Так они уже привыкли, матерью меня звали все. Особенно козел вот этот (постоянный участник драк. – Т.Щ.): “Ну что ты сидишь-то, что с тобой случилось?” – “Разодрался”. – “Совсем?” – “Нет, наполовину”. Начинаю ему мораль читать, доказывать: “отрежь от своего сердца капельку добра этой своей жене”

Заметим, что матрица “материнства” накладывает отпечаток на осуществление вполне институциональных форм власти (депутат, бригадир), в которые была включена эта женщина. Ее институциональная власть определяется как “материнсткая”, причем это связывают именно с ее ролью – разбирать и улаживать поселковые конфликты, предотвращать драки. Блокирование насилия вполне явно осознается как элемент программ материнства. Тот же стереотип - блокирование насилия - реализуют организации солдатских матерей (“Право матери”, “Солдатские матери”), ставящие целью либо избавление молодых людей от обязательной военной службы, либо защиту их от насилия в армии (неуставных отношений, произвола командиров, отправки в зоны военных действий без их согласия и т.д.).

Символика “материнства” в народных верованиях обладала свойством блокировать любую опасность. Провожая сына на войну, мать давала ему оберег – платок, еще какую-нибудь вещь, которая должна будет беречь его от сабли, пули и любого зла. Богатырь Добрыня, отправляясь на битву со змеем “ко Пучай-реке” (вар.: “во Туги-горы”), вначале приходит к матери; та дает ему “свой шелковый плат” (вар.: “шелковую плеть”), которые в критический момент битвы спасут героя. По материалам конца Х1Х в., оберегами на войне нередко служили прдметы, несущие символику “материнства”: богородичные иконки и молитвы, атрибуты и напоминания родов (высушенные фрагменты околоплодного пузыря - “рубашки”, последа, либо тела выкидыша), предметы с отверстием, устойчиво прочитывавшиеся как символы “женского плодоносящего начала”: щепка с дыркой от выпавшего сучка, согнутая кольцом иголка и т.п.

Мотив “материнства”, “родов” постоянно присутствует в заговорах “на суд”, тоже как средство защиты:

“Как солнце народится от матери родной, будет двух или трех лет и не возможет против матери не промолвить, не проглаголать, не запомнити ни устами, ни сердцем, ни злыми делами и ни злыми помыслами; (…) – так бы сопротив меня, раба Божия (имя рек), не могли ничего сотворити власти и воеводы, и приказные люди, и весь народ православный”.

Или другой текст: “Мати Божия Пресвятая Богородица, покрой мя омофором своим! Иду я, раб Божий, к рабу Божию (имя рек); лежал ты у матери своей во чреве, тогда у тебя не было на меня ни думы, ни слов, ни речей никакия, так и ныне я к тебе иду, чтоб не было у тебя ни думы, ни слов, ни речей на меня…”. Мотив “материнства” служит средством защиты от враждебных помыслов и действий, и даже от суда (как воплощенного социального насилия).

Санкция на использование силы.

Право матери, однако, - не только блокировать насилие, но и его санкционировать.

Обиженная на пиру, новгородская жительница Овдотья посылает своих детей отомстить обидчице - убить ее сына Хотена Блудовича. Когда дети отказываются, Овдотья “порасплакалась”, ей “за беду встает, За великую досаду показалосе”, она высказывается в том смысле, что “Цем мне-ка было спородить семь сынов, Лучше бы я спородила восемь камешков, И бросила камешки во синё морё”, и что “Как была бы у меня в руках востра сабелька, Я срубила бы у вас по буйной головы, Да соткнула бы я вас дак на востро копьё...” . Здесь от матери исходит не просто санкция. Но прямое побуждение к насилию. Причем это как будто составляет для нее смысл материнства, без этого она готова от него отказаться.

Опредмеченная материнская санкция - “благословение”: обереги уходящим на войну (и просто в армию) сыновьям. Богатырь Добрыня, отправляясь на битву со змеем “ко Пучай-реке” (вар.: “во Туги-горы”), вначале приходит к матери; та дает ему “свой шелковый плат” (вар.: “шелковую плеть”), которые в критический момент битвы спасут героя. По материалам конца Х1Х в., оберегами на войне нередко служили предметы, отмеченные символикой “материнства”: богородичные иконки и молитвы, атрибуты и напоминания родов (высушенные фрагменты околоплодного пузыря - “рубашки”, последа, либо тела выкидыша), предметы с отверстием, устойчиво прочитывавшиеся как символы “женского плодоносящего начала”: щепка с дыркой от выпавшего сучка, согнутая кольцом иголка и т.п.

Материнская санкция - традиционное средство легитимизации насилия. Оно опрадывалось, если мотивировалось необходимостью “защиты женщин и детей” - прокреативной сферы (см., напр.: объяснения былинных богатырей, когда они срубают головы змею, Соловью или др. супостатам: “Тоби полно-тко слезить да отцей-матерей, Тоби полно-тко вдовить да жен молодыих, Тоби полно-тко спущать да сиротать да малых детушок”). Праздничные драки затевались по традиции и потому что “в кармане ножик шевелится, кровь на волю просится”(Новгородская обл., Старорусский р-н, с.Пинаевы Горки, запись 1997 г.). Однако представляли дело так, что дерутся “за девушек” или потому что “детей наших бьют”, причем детей (младших подростков) подсылали дразнить чужих парней - специально чтоб спровоцировать драку (Курская обл., Рыльский р-н, запись 1996 г.). В псковско-новгородском варианте сценария драк подросткам отводилась роль ломальщиков: они шли впереди компании гуляющих парней, задевали встречных, сквернословили, пели провоцирующие песни - ломались, подлезали. Спровоцировав чужаков, подростки отходили в тень, а старшие за них “заступались”. Все это - не что иное, как способы легитимизации насилия.

Ответственность за внутрисемейное насилие лежала также на матери семейства: “Весь мир в семье - от матери”. Муж, избивающий жену, - позор для нее самой: не сумела сжиться, зачем такого выбирала. Традиция приписывает: “Еще в парнях можно характер вызнать; мужика надо по характеру выбирать... Когда гуляешь с парнем, - если он жисть (характер) будет показывать, - в стороны (расходись)... Он еще девкой ей фонари поставит...” С этим нельзя было мириться. Если девица прощала парня, который ее ударил, то заслуживала презрения; таких даже позорили на гуляниях:

Бей, кудриночка, по морды, Боля, брось эту трос(т)ь,

Только глазки береги. Битую, граненую.

Мне твои, милый, побои Боля, брось эту матаню,

Что с изюмом пироги! Биту, матерёную!

(Новгородская обл.,Старорус.р-н) (Курган: СРНГ, т.2, с.32)

Что касается супружеского насилия, говорят, что “лучше жена мужа обидит, чем муж - жену: муж быстрее обиду забудет”. Трудно сказать, является ли такое убеждение веянием новомодных течений или разложения патриархального быта. Во всяком случае, уже во времена В.И.Даля. т.е. больше ста лет назад, говорили: “В старые годы бывало – мужья жен бивали, а ныне живет, что жена мужа бьет”. Патриархальный идеал и тогда помещался в гипотетическое “прошлое”.Если битье жены фиксировалось в фольклоре и активно обсуждалось (а следовательно, регулировалось общественным мнением), то физическое насилие в отношении мужа традиция последовательно скрывает. Характерный эпизод из воспоминаний В.В.Лукина (1925 г.р.), жителя с.Пинаевы Горки: “Вот на моей было памяти. Отец подзагулял малось. А нас уже было у матери пятеро. Отец день гуляет, два гуляет, третий гуляет. Мать пришла – в одном доме собравши мужики и гуляют. Она раз – пришла и ударила его по морде. И ушла. Отец говорит: - Ну, мужики, пора домой: жонка рассердилась. Приходит домой – ну, матери дал! Взял кнут и так ее извозил!… Мать после этого случая говорила: - Все. Другу и недругу скажу: мужика при народе не трогай. Он говорил: - Приди домой – выспись на мне, а при народе нельзя”. Примечательно, что протест у мужа вызывает не сам факт физического насилия, а его публичность. Мать с ним в этом соглашается, и сознает свою вину именно в этом, а не собственно в том, что подняла на него руку. Между прочим, в том же духе высказывается и “народная мудрость”: “Не то смешно – жена мужа бьет; а то смешно, что муж плачет” (т.е. признается в этом, обозначает, проявляет свою страдательную позицию. Внешних признаков быть не должно. Установка на скрытность имеет вполне прозрачный смысл: сохранить роль мужа как представителя семьи во внешних делах и инстанциях – своего рода ее полномочного посла. Впрочем, право осуществлять и инициировать физическое насилие связана скорее со статусом матери, а не жены. Отметим, что и жену дозволялось “учить” (т.е. бить) до появления детей: “Бей жену до детей, а детей до людей!”.

Любопытно отметить, что инициатива “поучений” жены исходила нередко и даже как правило (в фольклоре и воспоминаниях информантов) от матери мужа - свекрови, а инициатива телесного наказания детей - от его жены (т.е. их матери). Отец (муж) был скорее исполнителем, а еще чаще - персонификацией страха, который мать целенаправленно формировала и использовала в целях управления:

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: сочинения по русскому языку, экономические рефераты.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата