Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11 | Следующая страница реферата

Но червь все нарастающей неудовлетворенности точит чувственную культуру изнутри. Частичной компенсацией нарастающего несоответствия потребностей их удовлетворению служит снижение рождаемости. Все чаще при объяснении причин снижения числа детей в семье родители ссылаются на недостаточную материальную обеспеченность, хотя рождаемость, как правило, ниже именно в более обеспеченных группах населения. Объясняется все очень просто, поскольку неудовлетворенность нарастает кумулятивно с ростом материального уровня жизни, постольку именно более обеспеченным в первую очередь целесообразно уменьшить число иждивенцев в семье, а значит, тем самым частично снизить неудовлетворенность. Снижение рождаемости в жестко интегрированном обществе, где все предельно сбалансировано, особенно опасно. К тому же пластичность снижается до критически низкого уровня, когда любые мало-мальские флуктуации оборачиваются политическими и экономическими кризисами. Возможно, что, в конечном счете, начнется движение вспять, в направлении культурологической дезинтеграции.

Вполне естественно, что чувственная культура ориентирована главным образом на проекты, дающие скорый результат. Сворачиваются долгосрочные проекты, фундаментальные исследования, финансирование космических программ и т.д. Все это высвобождает капиталы для удовлетворения растущих чувственных потребностей населения, но снижает потенциал роста. Такая культура упадочна, по сути, она способна лишь пожинать плоды прагматической культуры, поэтому прагматизм ей жизненно необходим. Войны первой половины XX века заставили народы Европы временно забыть о культе чувственности. На развал материального окружения европейцы ответили компенсаторно-прагматической созидательностью. Уровень потребностей снизился на порядки, тут уж не до изысков. Произошел откат назад, равносильный омоложению. Благодаря такой вторичной прагматизации сознания Европа не только быстро компенсировала материальные и людские потери, но и приобрела дополнительный потенциал роста. Внешние и внутренние вызовы не только могут приостановить падение, но и обратить его вспять. Опаснее всего для стареющего этноса длительный застойный покой, и если к тому же сохранятся изолирующие барьеры, тогда неизбежен переход к идеациональной фазе с дальнейшим переходом в статичный реликтовый этнос. Войны, конечно же, никогда не бывают желательными, даже во спасение вырождающегося народа. Однако толчок, необходимый для всплеска прагматичности, народу все же необходим, и лучше, если этот толчок будет связан не с компанией за разрушение, а с компанией за созидание. Теоретически, если грамотно осуществлять регуляцию уровня потребления за счет привлечения доходов на крупные государственные проекты, а также если мудро регулировать миграционную политику, можно растянуть начавшийся распад на неопределенный срок. Ведь этнос весьма аморфен, даже в фазе чувственности, когда он менее пластичен. Как генетическая структура этноса, так и его духовная ось всегда активно меняются. Тому способствует непрекращающийся миграционный пресс со стороны молодых этносов, мигрирующих в эти внешне весьма благополучные общества.

Вот конкретный пример. Европа, а впрочем, и вся Западная культура, находилась в глубоком кризисе еще в первой половине XX века. Это отмечают многие исследователи (Данилевский, Шпенглер, Сорокин, Ортега-и-Гассет, экзистенционалисты и многие др.). Теперь многие считают такие пессимистические настроения преждевременными, а кризис якобы был связан с войнами и революционными переворотами. С одной стороны, действительно, резкий скачок уровня жизни Западной культуры во второй половине XX века, казалось бы, опроверг эти касандровы прогнозы. Однако войны на пустом месте не возникают и, так же как и революции, часто бывают не причиной, а следствием кризиса. Более вероятно обратное, на первый взгляд слишком смелое утверждение, что все эти военные катаклизмы напротив, отодвинули кризис на полвека. Разрушенная послевоенная инфраструктура активизировала внутренние резервы, повернула векторы развития в сторону прагматической созидательной активности. В сущности, особенно созидательна прагматическая культура. В начале XX века чувственная культура Запада, начала терять последние ростки своего прагматического прошлого с переходом к зрелой чувственной фазе развития, способной лишь на то, чтобы пожинать плоды, не ею взращенные. Точно так же и нынешняя чувственная культура Запада пожинает плоды частичной прагматизации европейцев под действием социальных катаклизмов первой половины XX века. Индустрия космоса, успехи ядерной и квантовой физики, информационные технологии – все это было рождено в середине XX века, когда Запад только начал оправляться от войн.

Причиной научного прорыва сороковых-пятидесятых годов лежит, в числе прочего, и в частичной дезинтеграции общественного сознания. Переосмысление ценностей, разочарование в идеалах прошлого, нарушение устоявшихся связей в сложившейся инфраструктуре образования и науки. А главное, значительная часть людей была вырвана из привычного ритма жизни, при этом социализация поколения военного времени проходила весьма поверхностно. Люди вынуждены были буквально взрослеть, еще фактически оставаясь детьми. Тут уж не до образования. Все это подрывало устойчивость общественного сознания, а значит, повышало его пластичность. В частности, разрушенные стереотипы мышления невольно способствовали росту оригинальных научных идей. Это следствие действия правила Копа: чтобы продвинуться вперед, надо отступить назад. Социальные катаклизмы невольно способствуют росту пластичности общественного и индивидуального сознания, но человек свободен в своем выборе развития и может найти другие, куда более невинные способы повышения пластичности. Опаснее всего застой в общественном развитии, а застой это не только мирная жизнь, это самоуспокоенность, отсутствие желания поиска новых путей развития. Именно такой застой общественного сознания и является следствием нынешнего застоя науки. Период застоя – это период высочайшего профессионализма, люди слишком хорошо знают возможности науки, чтобы создать невозможное.

Конечно же, наука и ныне движется вперед, причем все более ускоренными темпами, но всем этим мы обязаны предшествующему научному прорыву, ничего радикально нового современная наука так и не придумала. Открытий становится все больше, но они все менее впечатляющи. Мы все меньше меняем, и все больше улучшаем, и корректируем. Конечно же, нельзя отрицать, что число научных открытий, особенно в новейших областях знания (квантовая механика, генная инженерия, молекулярная биология, информационные технологии и некоторые др.), неизмеримо возросло. Но ведь это не совсем наука. Новые технологии дают нам возможность вторгаться в ранее неизведанное, не требуя особого аналитического таланта, необходима только специальная подготовка. Получил данные, интерпретировал, обобщил, подверг статистической обработке и объявил о новом открытии. Все это, конечно же, для науки важно, но для научного прорыва этого не достаточно. Нужно еще уметь задавать вопросы, уметь видеть перспективы, а главное – интегрировать полученный материал в целостное знание. А вот этого как раз многим современным ученным и не хватает для подлинного научного прорыва. Вот что пишет об этом Норберт Винер: "Я особенно счастлив, что мне не пришлось долгие годы быть одним из винтиков современной научной фабрики, делать, что приказано, работать над задачами, указанными начальством. Думается, что родись я в теперешнюю эпоху умственного феодализма, мне удалось бы достигнуть немного. Я от всего сердца жалею современных ученых, многие из которых, хотят они этого или нет, обречены из-за духа времени служить интеллектуальными лакеями или табельщиками, отмечающими время прихода и ухода с работы" [106, с.343].

До сих пор не удалось осуществить процесс управляемой термоядерной реакции и разработать общую теорию поля. И то и другое планировалось физиками еще в 50-е годы. Пилотируемые полеты на Марс и Венеру намечались еще в начале 80-х. Никто, кроме самых неисправимых пессимистов, не сомневался, что уже к концу XX века профессия космонавта станет такой же обыденной, как и профессия летчика. Обитаемые лунные станции, орбитальные и глубоководные города, антарктические и арктические научные городки с автономным микроклиматом, разработка сверхглубоких недр земли и богатейших ресурсов ближнего космоса. Этот список можно продолжить – список несбывшихся проектов XX века.

Альтернативные источники энергии, вопреки прогнозам, все еще занимают ничтожную долю в энергопотреблении. Наземный транспорт на воздушной подушке, шагающие вездеходы, махолеты, электромобили, авиатакси – все это пока еще для нас в диковинку, а ведь мы так рассчитывали, что все это примет повсеместное распространение уже во второй половине XX века. В середине двадцатого столетия никто не сомневался, что если к концу тысячелетия медицина и не победит старость, то, во всяком случае, отодвинет ее на десятилетия. И все же, по признанию академика Николая Амосова, возможности медицинской науки, при самых благоприятных условиях, ограничиваются продлением срока жизни не более чем на два года. И действительно, если с середины XIX столетия до середины XX века средняя продолжительность жизни возросла с 40 до 70 лет (имеются в виду усредненные данные для экономически развитых стран), то за оставшиеся полвека ничего практически не изменилось. И если ресурс продления жизни еще не исчерпан, то, во всяком случае, уже близок к исчерпанию. В авиа- и судостроении, а также в автомобильной и военной промышленностях наблюдается все та же картина, когда с конвейеров все чаще выходят новые модели, и вместе с тем они все меньше отличаются от своих предшественников.

На примере развития космонавтики можно проследить любопытную хронологию:

1957 год – спутник земли;

1959 год – лунная станция;

1961 год – полет человека в космос и в том же году, запуск первой станции на Венеру;

1962 год – полет первой станции на Марс;

1965 год – выход человека в открытый космос;

1969 год – высадка астронавтов на Луну;

1971 год – первая пилотируемая орбитальная станция;

1977 год – запущены спутники "Вояджер-1" и "Вояджер-2", совершившие первые орбитальные исследования Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна;

1981 год – первый космический корабль многоразового использования.

За 24 года 10 крупнейших вех в истории развития космонавтики, а за оставшиеся 24 года – ни одной. Мог ли предположить Нейл Армстронг, изрекая свой тщательно подготовленный экспромт, что его "маленький шаг человека" повторит лишь несколько человек, и последний "шаг" будет сделан в далеком, 1972 году. Сравните первый пилотируемый космический корабль с первым "Шаттлом". Далеко ли ушла эта техника за тот же последующий период? За 29 лет мы прошли путь от Фау-2 (1942) до пилотируемой орбитальной станции, а за последующие 29 лет наше максимальное достижение – это МКС. Что качественно нового на МКС в сравнении с первыми орбитальными станциями, кроме электронной начинки? МКС вмещает не более 6 человек, а как же орбитальные города, которые планировались уже к концу XX века?

Наука в чувственной культуре уже не может опираться на творческий "полет мысли", не только наполняющий эксперимент истинным содержанием, но и открывающим направления для поиска новых путей экспериментального исследования. Окончательно искалечив современную науку позитивизмом, мы променяли тем самым Ахилла на сотни черепах, работающих в целом более многогранно и эффективно, но не видящих дальше своего носа.

Для того что бы убедиться в истинности наметившегося спада в науке, достаточно провести мысленный эксперимент. Выделить определенное количество, на свой взгляд, самых выдающихся ученых, блиставших в период 1900–1950 годов и сопоставить их по значимости с таким же количеством выдающихся ученных последующего пятидесятилетия. Можно, конечно, объяснить такой спад временным застоем, связанным с исчерпанием существующих методик в рамках текущей научной парадигмы. Однако странно, что этот застой охватил сразу практически весь спектр научных исследований, к тому же при теперешних сверхвысоких темпах научных исследований полвека застоя – это слишком много.

Один из виднейших идеологов технократизма Ж. Фурастье, написавший в 1949 году книгу "Великая надежда XX века", являющуюся своеобразной библией технократизма, постепенно поменял свои принципы на прямо противоположные, став одним из первых, кто обратил внимание общественности на глобальные проблемы, связанные с гипериндустриализацией. К. Ясперс также указывает на угасание "прометеевского интереса" перед техникой. Пока еще ни о каком спаде речь не идет, но регрессивные тенденции в общественном сознании уже наметились. Здесь приходится согласиться с П. Сорокиным: чувственная культура привела нас к вершине материальной культуры, и теперь настало время для долгого и опасного спуска.

5. Сосуществование культур

Нации, при условии длительного спокойного сосуществования этносов, неизбежно превращаются в интегрированный, сплоченный монолит. И не важно то, насколько этносы, ее составляющие, различаются между собой, и даже расовые и конфессиональные отличия этносов не мешают этой сплоченности. Этносы являют собой результат дифференциации народов, а дифференциация, как известно, всегда усиливает интеграцию, и чем дальше этносы уходят культурологически друг от друга, тем выше сплоченность между ними. Это объясняется несколькими причинами.

Во-первых, народы не бывают хорошие и плохие, но они всегда отличаются по интересам, пристрастиям и способностям. Успех любой национальной экономики определяется, прежде всего, спросом, а спрос наиболее высок в обществах, дифференцированных по качеству потребляемых товаров и услуг. Но дифференцированное потребление делает эти дифференцированные по потребностям группы людей взаимозависимыми друг от друга. Например, характерного представителя чувственного этноса не заставишь работать в выходные и праздничные дни, но для отдыха тоже нужны работники в сфере услуг. Не меньшую роль играет также и дифференциация по способностям производить эти товары и услуги. Одни этносы больше склоны к работе в сфере услуг, другие в сфере науки и искусства, третьи в производстве. Все они нуждаются друг в друге гораздо больше, чем в культурах примитивных, в которых каждая семья живет натуральным хозяйством и обеспечивает себя практически всем необходимым, а потребности у них весьма незамысловаты. В этом и состоит утилитарная причина возросшей толерантности между этносами.

Вторая причина межэтнической интеграции столь же прагматична. Мы живем в эпоху массовых коммуникаций, когда весь мир воспринимается нами как наше общее достояние, мы все болеем за народы, терпящие бедствие, даже если и незнакомы лично ни с одним из ее представителей, сопереживаем им и радуемся успехам тех, кто даже и не думает поделиться с нами их плодами. Человек – существо по сути своей гуманное, несмотря ни на что, любовь составляет его суть, зло же, которое прорывается из нас, – это духовная болезнь, уродливо искажающая внутренние аксиологические векторы. Но в норме любовь и все, что способствует созиданию, составляет основную суть нашей души.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: изложение 9 класс, темы рефератов по биологии.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11 | Следующая страница реферата