Мераб Мамардашвили: Проблемы сознания и философское призвание

| Категория реферата: Рефераты по философии
| Теги реферата: реферат беларусь, онегин сочинение
| Добавил(а) на сайт: Materov.

Таким образом, мы можем утверждать, что некоторая искусственность в сознании существует у всех, а значит и у человека. На мой взгляд, это определяет тот самый платоновский мир идей, и каждый воспринимает только часть его, причём свою индивидуальную, неповторимую. Пример? Вот мечтают люди летать к звёздам, или хотя бы к облакам. Неестественное желание.

Возможно, здесь к стати придётся рассуждение ММ об учении про идеи, теории «воспоминания» Платона, раз уж мы о нём заговорили. Существования мира идей объясняется не в том смысле, что это некие бесплотные призраки неведомо где. ММ имеет ввиду, что идея чего-то – это представление, создаваемое нашей способностью, воспринимать предмет целиком, наблюдая только его часть. Это означает, что если в мире не останется хотя бы одного существа, способного воспринимать какую-либо идею, то космос, система рушится и уже никогда не восстановится. Практика показала, что это не так.
Красивый пример. В конце прошлого века на Алтае были исследованы курганы нготов – народа иранского корня, известного по китайским хроникам как
«юечжи - люди с лошадиными лицами». Так вот, было установлено, что свои многочисленные украшения, не уступающие по красоте и мастерству египетскому золоту Шлимана, они изготавливали из искусственного золота, получаемого химическим методом амальгирования. До того момента считалось, что этот способ был открыт только в конце XIX века и широко не применялся. А знаменитые курганы появились вVI-II веках до нашей эры.

То, что мы называем идеями, может существовать независимо от нас, хотя пока мы не способны удовлетворительно ответить на вопрос об их природе.
Здесь очень много материала для рассуждений. Но вернёмся к разговору об искусстве.

Да, человек – существо искусственное. Ему трудно взаимодействовать с миром, плотью от плоти которого он не является. А выживать надо. И механизмом, который человеку в этом помогает, по мнению ММ является философия, искусство вообще. Как лопата помогает копать землю (а можно вообще-то и палкой, руками), так и философия облегчает нам задачу построения каких-то необходимых умозаключений. Здесь необходимо отметить, что лопату ещё нужно научиться держать, а кто-то к этому хронически не приспособлен. Хотя лопата-то инструмент простой и стандартный, а философия
– вещь настолько индивидуальная для восприятия, что нередко кроме автора только несколько человек (и не обязательно специалисты) могут понять, о чём идёт речь. Необходимо помнить, что философская система как таковая, т.е. наработанная немалым числом мыслителей, - вещь едва ли менее чуждая для индивидуального сознания, чем сам мир, который мы под неё подстраиваем. Для философии это не менее значимо, чем для искусства вообще, просто там это более наглядно, эмоционально доступно. Например, последнее время среди отечественных рокеров, да и поп–певцов стало модным исполнять песни
Владимира Высоцкого. Вроде бы и техника на порядок лучше и с музыкальным образованием у многих полный порядок. И, хотя его манера узнаваема даже и в незнакомых песнях, слушатель в лучшем случае только морщится. Курсив просто предупреждает ненужные вопросы: слушатели, не тусовщики. Культовый фильм
Балабанова «Брат». На концерте Бутусова Багров спрашивает кислотницу Кэт:
«Тебе же не нравится такая музыка». Она отвечает: «Тусовка». Это не значит, что уже никто не сможет петь охоту на волков, просто нужно её петь.

Встречный вопрос: нужен ли такой инструмент? На востоке философия как искусство, как инструмент невозможна. Там каждый думает сам. Там Будда и его «великое сидение». Приводить цитаты считается дурным тоном. / Очень вкусный торт. Попробуй его съесть второй раз. Попробовал? Это и есть цитата./ Мирзакарим Норбеков спрашивает аудиторию, что чувствует человек, падая с 18 этажа? Не можешь ты знать, вот и не рассуждай о том, о чём понятия не имеешь. Козьма Прутков со своим ирокезским языком – восточный человек, Мераб Мамардашвили – западный. Читателю уже может показаться, что это очередная порция критики. Отнюдь нет. Правы оба. А при необходимости нужно будет искать ту самую золотую середину. Это означает, что чужой опыт всё-таки необходим, надо только уметь им распорядиться, то есть, уметь подобрать нужную философскую систему. ММ неоднократно рассуждал так ли это на самом деле, и как таким умением распорядиться.

Глава 2

Что делать.

Во время моего обучения в бакалавриате тогда ещё ПИИРСа, основы телевизионной связи моему курсу преподавал заведующий кафедрой телевидения профессор Лев Фёдорович Некрасов. Я сообщаю об этом не для того, чтобы потренировать свою память, а чтобы логически перейти к следующему немаловажному эпизоду. Мы не знали, насколько серьёзно профессор увлекался философией, но в его компетентности по изучаемому нами предмету сомневаться не приходилось. Поэтому произнесённые им однажды слова заставили задуматься. На одном из занятий он затронул тему взаимосвязи технических и гуманитарных дисциплин и сказал, что с помощью философии можно починить телевизор и вообще сколь угодно сложную аппаратуру. Об отношении к философии в технических ВУЗах можно не рассказывать: никто здесь серьёзно ею не занимается. Поэтому слова не были восприняты всерьёз. Тем не менее, все устройства работают на основе простых принципов, наблюдаемых нами и в обычной, не «очеловеченной» среде, природе. То есть, прежде чем появлялись алгоритмы и логические правила, человек знакомился с какой-то идеей в результате озарения, приходящего именно в момент, который ММ называет зазором. Философская система лишь призвана ускорить этот процесс не для всего человечества, а для отдельного любопытного индивида. С её помощью можно избежать автоматического повторения, зазубривания без осознания причин и следствий. Этот способ Ансельма Кентерберийского – я не стремлюсь понять, чтобы уверовать, но верую, чтобы понять – по-большому счёту не оправдывает себя даже в политике. Наиболее досадно это проявилось в инквизиции и прочих искажениях христианства. Избежание этого представляется вполне возможным. Каждый из нас наблюдает те же явления, что и Ломоносов,
Энштейн, Максвелл, Менделеев, Попов… А сделанные ими выводы не так уж сложны, хотя и не очевидны. Ещё Исаак Ньютон в ответ на восторженные комплименты заметил, что представляется себе мальчиком, нашедшим на берегу несколько камешков, а рядом находится целый океан неизведанного. Для того, чтобы искусство, в том числе и философские рассуждения, приносили какую-то практическую пользу, необходимо разобраться, как этот механизм работает, чему посвящается настоящая глава.

Приступая к изложению данного вопроса, ММ сразу оговаривается, что мысль, или то состояние, когда она единовременно случается
(трансцендирование), осуществить самому мыслящему невозможно. Рассуждая о платоновских идеях, мы, таким образом, выразили его мысль о том, что есть трансцендирование, но нет трансцендентного. И мы не имеем права представить воздействие на нас этой мысли как некоторое её отражение с определёнными искажениями. Это сложная проблема нашего сознания, называемая проблемой рефлексии: мысль не может существовать в виде объекта, но может некоторым образом воздействовать на наше сознание. Проявиться она может только путём рефлексивного дублирования того, что содержится в трансцендировании.
Описать содержимое трансцендентного нельзя, его можно осознавать и задавать это осознание. Таким образом, сознание является материалом, из которого создаётся представление о содержимом окружающего нас мира. Мир идей замещён нашим сознанием. Так незаметно мы подошли к вопросу о первичности бытия и сознания. На нём было сломано немало копий, хотя до сих пор никто не сказал, чем же, собственно, они отличаются. Если способом организации материи, то мысль материальна и мир идей, под которые можно подстроиться определённо существует в виде «бесплотных» духов. (Конечно, эти соображения достаточно религиозны, но утверждение атеистов, что религия – это неправда, пока никем не доказано. Это стиль Никиты Хрущёва, заявлявшего, что Бога нет, потому что я посылал к нему космонавтов и они его не видели. Напротив, наукой уже давно доказано существование различных полей, организованных намного тоньше привычного электромагнитного. Да и отличие поля от материи не качественное, а существует лишь на уровне субъективных ощущений.
Наиболее доступно это разъясняет физик Игорь Дмитриев.) Если же они ничем
(если «не знаю» чем – продолжать разговор не имеет смысла) не отличаются, тогда мира идей просто не существует, и мы не могли бы сказать, что видим дом, если видим только его фасад. Так сказать, доказательство от противного.

Несмотря на всё вышесказанное, ММ абсолютно прав помыслить саму мысль невозможно, можно определённым усилием выйти на неё и продублировать, повторюсь, с определёнными искажениями. Для этого нам совершенно неважно знать природу масли, из чего она состоит и откуда берётся. Мы можем изменять только способы, алгоритмы (по терминологии Аль-Хоризми) поиска идеи и подстройки под её осознание. Можно их комбинировать, открывать новые, т.е. изменять своё сознание, свою голову (даже физически: вытягивали же аланы свои черепа). Но как-то повлиять на мир идеё мы не в состоянии. В этом смысле нам доступно лишь рефлексное. Как у собачки Павлова, дублирование: выхватывание оттуда новых и старых идей. Да-да, и старых тоже: с течением времени они могут изменяться весьма незначительно. А бывает, что мысли, как в известном выражении, просто «витают в воздухе».
Это означает, что на неё направлены мощные усилия некоторых людей, работающих в определённом направлении, или, также немалые, но большинства.
Действительно, лампочку изобрели почти одновременно и независимо друг от друга Яблочкин, Свен и Эдиссон. Это, конечно, не оправдание для плагиатчиков. Именно в силу тех искажений, разговорами о которых я заполонил уже вторую страницу. Помните Мумми-Тролля (Остапа Бендера)? «Всю ночь писал «я помню чудное мгновенье» и только под утро вспомнил… Какой удар от классика!» Такая ситуация невозможна, иначе из 6 000 000 000 людей существовал бы только один.

В своих дальнейших умозаключениях ММ, однако, исходит из вышеозначенных принципов. Утверждая, что физически реальности идей не существует, философия самостоятельно участвует в создании такой протоплазмы, вводя в неё некоторые представления. Откуда они берутся? Из тумбочки? Тогда нам необходимо будет признать, что новые идеи – это всего лишь перегруппировка старых понятий. Калейдоскоп. Значит, общество по определению не может изобрести ничего нового и не имеет цели своего существования. Кроме того, сам термин «протоплазма» мне представляется неудачным. Плазма – это всего лишь ионизированный газ. ММ утверждает, что личность проявляется только тогда, когда начинает ориентироваться в этой среде. Философия, конечно, участвует в создании мыслеформ, но и они оказывают на неё влияние. Это как бы двустороннее движение. Они как бы существуют независимо друг от друга на равных правах - в смысле первичности и реальности существования – вот что мне хотелось бы уточнить.
ММ разграничивает, расставляет на разные полюса сознания философию и личность, исходя из той же искусственности. Именно она заставляет человека предъявлять к себе более высокие требования, чем те, что предъявляет ему общество. В фильме «Ошибка резидента» герой Георгия Жжёнова ставит для себя этот вопрос очень мучительно, даже тогда, когда физически уже всё решено.
Он спрашивает сопровождавшего офицера госбезопасности: «Спишь? Не боишься, что сбегу?» А в ответ: «От меня-то сбежишь, а от себя?» При такой постановке вопроса ММ приходится оговориться, что сквозь призму общественной морали и юридической системы личность мы можем узнавать только интуитивно. Мне же представляется, что личность вместе с философией
(способностью философствовать) находится на одном полюсе механизма сознания, а на другом – мир идей Платона. Что это такое - тема отдельного, более серьёзного разговора, чем предполагает данный реферат. Здесь будет достаточно заметить, что он существует. Тогда, если я не понимаю собеседника, это означает, что он совершает личностный поступок, то есть усилием воспринимает какую-то идею, которая мне недоступна. Даже не столько саму идею, как алгоритм её получения. Так, в данный момент я не знаю сколько будет 22х14, но я знаю как этот результат получить. Но этому меня учили в третьем классе, с моей стороны не было свободного трансцендирующего усилия. Оно было жёстко задано, так делали все, а, значит, и воспринимать его было намного легче.

Данное расхождение в моём понимании работы сознания с концепцией ММ не влияет на сам механизм появления мыслей. Утверждается, что прежнее мироощущение нужно как бы разбивать на куски и из обломков что-нибудь собирать на каких-то других основах. Трудный для понимания момент: эти основы содержат свои собственные, т. е. неизменные основания, на которых бесконечно может видоизменяться надстройка. Плакать – это естественно, а испытывать горе – искусственно. Поэтому слом мира обязателен: на одном фундаменте невозможно выстроить сразу два дома. Это означает, что когда человек хочет полностью обновить себя (например, избавиться от воспоминаний при большом горе, преодолеть психологические трудности и т. д.), он вытесняет себя прежнего из сознания не полностью. Основание остаётся.
Случаи, когда основание пропадает, называются сумасшествием. И это очень мощное трансцендирующее усилие.

Другой важной целью философии является её способность настраивать мыслителя на необходимое состояние. Это характерно и для искусства в целом.
Всилу своей биологии человек со временем забывает прошлые состояние своей души. Разломанное на множество осколков, оно, тем не менее, может быть приведено к нужному знаменателю. Его гармония может быть задана ситуациями, определённо влияющими на психику человека. Это могут быть предметы искусства, философские концепции, религиозные обряды и т.п.. Проживая конечное количество времени, конечное число жизненных ситуаций, человек не может охватить сразу всё, побывать сразу везде. Следовательно, огромное количество полезной информации будет потеряно. Чтобы свести эти потери к минимуму и создаются, моделируются некоторые ситуации, позволяющие передать навыки, смысловые принципы, необходимые человеку для выживания. То есть, даже не пережив смерти, мы можем предположить что чувствует умирающий. Как говорил Мераб Мамардашвили, трагедия от биологии не зависит. Мудрость есть искусство, а всякое искусство предполагает технику. Сократ называл её майевтикой, как бы воспоминание о том знании, которое уже было. А если не было? В любом случае необходимо помнить, что получаемый эффект – это всего лишь имитация идеи, какие бы восторженные чувства она не вызывала. Спасибо ей можно сказать только за то, что она облегчает нам жизнь. Но улучшает ли?
В целом философия отвечает на этот вопрос положительно, иначе она сама себе подписала бы смертный приговор. Так ли это на самом деле? С этого я начинал данную работу – философ на этот вопрос не ответит, иначе он автоматически перестаёт быть таковым. Но и буддистская традиция здесь не самодостаточна.
Познание всего через собственный опыт напоминает анекдот:

- Классный домик! Наверное, человек десять строили?

- Всё сам. Всё своими руками.

- Ну, кровельщиков-то всё равно звал!

- Всё сам. Всё своими руками.

- И коммутации подводил?!

- Всё сам. Всё своими руками.

- Слушай, а ты женат?

- Всё сам. Всё своими руками.

Всё-таки, философия вносит поправки в наши ограниченные способности.
По терминологии ММ философ «видит в мире вещи и может удерживать полноту бытия». Самоё бытие изменяется: оно одно, если мы воспринимаем его через искусство, философию и другое, если мы этого не делаем. Полнота бытия проявляется только тогда, когда человек собран, существует полностью, то есть, настроен на возможность восприятие идеи. Так же бывает, например, и в музыке. Один снова и снова плачет под Бетховена, другой не слышит ничего, кроме чисто настроенных инструментов, для третьего это вообще обыкновенный шум, «гудок», как говаривал дядя Чайковского. Поэт в восхищении пишет
«гениального Малевича гипнотический квадрат». No comment.

Почему так происходит? Ведь это классика, проверено временем. Мы подошли к одному из краеугольных камней сознательной деятельности. Вопрос: нет ли у философии способов, которые могли бы помочь облегчить работу сильных структур (которые необходимо разрушать)? ММ отвечает: «Нету. …Это самое большое чудо, какое только бывает, и оно не имеет никаких оснований.
Риск сплошной». Это напоминает попытку Мюнхгаузена вытащить себя из болота за волосы. Элементарная физика: если нет основания или подвеса, то усилие не к чему прикладывать. В ВУЗах, знакомя студентов с философией ММ, преподаватель акцентирует их внимание на так называемом «зазоре». Как бы ни был построен процесс обучения, в каждой детали он будет обособлен, детерминирован. То есть переход от одной детали к другой, от одного понятия к другому детерминирован. Но, как бы мелко мы ни дробили учебный процесс, как бы ни «разжёвывали», между обозначенной деталью и вспышкой понимания будет пространство, на которое детерминация не распространяется. Это и есть зазор. Заполнить его человек может только сам, и сделает это тем свободнее, чем легче ориентируется в этом пространстве мыслеформ, чем чаще и продуктивнее он пребывает в этой нирване, трансцендируется в мир идей. А подводит его к этому философия, искусство, создавая детерминированные обучающие шаги. Так мне представляется сам процесс мышления, объединяющий восточную и западную традиции и продолжающий их.

Я не берусь судить о том, как надо мыслить, но не могу не согласиться с высказыванием ММ на этот счёт: «Действия, в результате которых создаётся конструкция…, требуют отточенного интеллектуального мужества. Ум – это когда человек думает. А если думается само – это уже нечто противоположное, например, глупость». Есть смысл попытаться усилием воли удержать своё сознание на одной мысли. Мне приходилось встречать сравнение мыслительной деятельности с привокзальной площадью. Все как в муравейнике снуют туда- сюда-обратно, удержаться на пути у кого-то одного почти невозможно. Но у тренированного больше шансов. Легко и просто твердить про себя какую-то мелодию, когда она сама лезет в уши. По этому поводу смотри последнюю цитату. А можно попытаться вновь и вновь возвращаться к тому, от чего мысли убегают (ну скучно мне слушать Фрэнка Синатру!) и размышлять, что есть там хорошего. По себе знаю – занятие это очень непростое. Но, с другой стороны, я знаю, что это классика, значит, что-то там есть, чего я не слышу. А вопрос себе нужно задавать всё тот же, кантовский: «Как это возможно?» И, как правило, результат не заставляет себя ждать.

Глава 3