Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата

Прусский король рассчитывал на быструю кампанию, которую ресурсы Пруссии вполне могли выдержать. Заметим, что именно эта концепция скоротечной войны легла затем в основу стратегических расчетов германского милитаризма последующих веков. Поражения Фридриха объяснялись всякого рода случайностями, что таило в себе большую опасность. Слабость этой концепции в любом случае заключалась в том, что ее апологеты не учитывали быстро меняющихся внешнеполитических обстоятельств, то есть возможного расширения противоборствующей коалиции, недооценивали степень сопротивления населения завоеванных территорий, наконец, переоценивали собственные материальные и военные ресурсы. Кстати, сам Фридрих потом учел уроки Семилетней войны и предпочитал вести "кабинетные войны", создавая коалиции и стараясь приобретать новые территории, не совершая военной агрессии.

История Семилетней войны - это история как громких побед, так и громких поражений Фридриха. В ней были победы под Лейтеном и Росбахом, особенно последняя победа над австро-французской армией 5 ноября 1757 года. В этой битве австро-французская армия потеряла около 10 тыс. человек, из них 7 тыс. пленными, тогда как пруссаки 548 человек. К слову сказать, австрийский и французский командующие во многом зависели от указаний своих монархов, что отнюдь на способствовало единству их действий 22.

Но ход войны решался не только в Саксонии или Чехии, но и на восточном направлении. Сначала русская армия под командованием С.Ф. Апраксина разбила прусские войска под Гросс-Егерсдорфом и заняла Восточную Пруссию. Фридрих II теперь вынужден был вести военные действия на два фронта. В 1758 г. он столкнулся с русской армией в сражении под Цорндорфом, которое отличалось редкой ожесточенностью и большими потерями с обеих сторон и не принесло победы ни одному из противников. Решающее сражение между прусской и русской армиями произошло в следующем году. 1 августа 1759 г. состоялось сражение при Кунерсдорфе на подходах к Франкфурту-на-Одере. Прусская армия состояла из 40 тыс. человек, а русская с корпусом австрийского генерала Лаудона из 70 тыс. человек. Поначалу успех сопутствовал пруссакам. Фридрих даже отправил гонцов в Берлин с вестью о победе. Казалось, русская армия должна была отойти, но тут Фридрих совершил роковую для него ошибку, начав штурм горы Шпицберг, в результате чего пруссаки понесли значительные потери. Сам прусский король едва не попал в плен и в отчаянии написал карандашную записку министру Финкенштейну: "Все пропало! Спасите королевскую семью! Прощайте навеки". Затем последовала еще одна записка, в которой вновь прозвучали слова "все пропало". Прусская армия потеряла в этом сражении до 20 тыс. человек. Но командующие русской и австрийской армиями П.С. Салтыков и Даун не смогли договориться относительно дальнейших совместных действий, что спасло армию Фридриха II от окончательного разгрома. В следующем году русская армия на непродолжительное время заняла Берлин. Русские и австрийцы захватили значительные части территории Пруссии. Кроме того, Англия после отставки правительства Уильяма Питта-старшего, поддерживавшего прусского короля, перестала выплачивать Пруссии субсидии.

Но....произошло чудо. Фортуна неожиданно улыбнулась Фридриху П. В декабре 1761 г. скоропостижно скончалась российская императрица Елизавета Петровна. На российский престол взошел ее дальний родственник Петр III, немец по происхождению и приверженец прусской военной системы. Новый российский император тут же подписал с Фридрихом II мир и тем самым внес раскол в антипрусскую коалицию. Хотя в июне 1762 г. Петр III был свергнут с престола с согласия его супруги, тоже немки по происхождению, будущей императрицы Екатерины II, Россия не стала продолжать войну. Несмотря на то, что императрица не питала симпатий к Фридриху, ее вполне устраивало равновесие сил между Пруссией и Австрией, которое она хотела использовать в целях укрепления позиций России в Польше и в войнах против Турции. В итоге в 1763 г. был подписан Губертусбургский мир, сохранивший состояние австро-прусского дуализма в Священной Римской империи. Но одновременно усилилось влияние России в европейской политике. В то же время при всей малочисленности своего населения и ограниченности финансовых ресурсов Пруссия усилила свое влияние в пятерке ведущих в военно-политическом отношении держав Европы, хотя экономически она была очень ослаблена, что Фридрих учитывал в последующие годы, стараясь избегать больших войн и предпочитая проводить "кабинетные войны", используя дипломатию, а также заботясь об укреплении экономики своего государства. Во всяком случае, итогом Семилетней войны стало окончательное разрушение Вестфальской системы, гарантами которой были Франция и Швеция, и утверждение Пентархии, то есть господства в европейской политике пяти великих держав - Англии, Франции, России, Австрии и Пруссии.

Поскольку российская императрица в 60-е - 70-е годы XVIII в. была занята внутренними реформами, оба германских государства выдвинулись на ключевые позиции в европейской политике, в результате чего австро-прусский дуализм стал ядром международной системы, в которой Вена и Берлин искали дружбы с Петербургом 23.

Хотя Фридрих II часто предпочитал ссылаться на ошибки своих генералов, на неблагоприятные обстоятельства и прочее, кое-какие уроки из Семилетней войны он извлек. Теперь ему был свойствен не столько военный, сколько политический авантюризм, но довольно осторожный. Это хорошо видно из его "Политического завещания" 1768 года. Достаточно привести несколько высказываний из этого интересного документа, например, такое: "Существуют союзы наступательные. Они создаются исключительно для захватов и приобретения взаимных преимуществ договаривающимися сторонами. Существуют союзы оборонительные, которые имеют целью помешать амбициозному государю усилиться, потому что его сила становится слишком угрожающей государям, которые по этой причине находят основание противиться ему". Для того, чтобы проводить свою политику "в таких тонких делах, необходимо, во-первых, хорошо знать силу и слабость собственного государства, необходимо, наконец, изучить другие королевства Европы, их силы, их слабости, их систему, если таковая у них имеется, характер государя, его министров, достоинства или слабости армии, флота и ресурсов государства... Все это требует прилежания, забот и множества комбинаций". Во всяком случае, оценки, даваемые Фридрихом другим государствам Европы, очень реалистичны. Например, его оценка Российской империи, в которой он видел самую опасную для Пруссии европейскую державу (очевидно, сказывался синдром Семилетней войны). Он достаточно хорошо видел намерения Екатерины II использовать противоречия между Австрией и Пруссией и отмечал, "что будет очень трудно в будущем уменьшить влияние России". Зато совершенно противоположное мнение у него было о Польше, которую он вообще в грош не ставил, считая ее царством анархии, а поляков "последней нацией в Европе" 24. Эти наблюдения, возможно, и способствовали возникновению у него мыслей о расчленении Польши, которая целиком могла подпасть под влияние России, с тем, чтобы поначалу получить территории Речи Посполитой, населенные немцами-протестантами, а затем, отдав земли с православным населением России, не дать последней возможности подчинить всю Польшу.

Страх перед Россией, вошедший в сознание, Фридриха в результате Семилетней войны, остался у него на всю жизнь. В этом же "Завещании" он писал, что Европа должна противостоять подъему России. Он не отказывался от союза с Россией, но рассматривал этот союз исключительно с точки зрения выживания своего государства. В сущности, он так и не оправился от нанесенной ему психологической травмы, но страх его был, как пишут некоторые современные авторы, видением, химерой, порожденной осознанием ограниченных возможностей его государства по сравнению с огромной Россией. К тому же он всеми силами старался противодействовать вероятному сближению Петербурга и Вены. Вместе с тем союз с Россией так или иначе должен был удерживать потенциальных агрессоров от выступлений против Пруссии. С этого времени в Берлине определенно осознали, что европейская политика делается скорее в Петербурге, а не в Париже 25.

Особое внимание в "Завещании" Фридрих уделял Австрии. Он отмечал непредсказуемый характер замыслов императрицы Марии Терезии и нацеливал своих преемников на то, чтобы они не содействовали мирной политике Вены, поскольку если Австрия начнет войну, то в силу финансового дефицита может оказаться в состоянии банкротства и тем самым значительно ослабнет. Относительно амбициозных планов Вены, особенно вынашиваемых соправителем Марии Терезии ее сыном Иосифом II, в смысле подчинения Баварии, Фридрих высказывался весьма скептически. Но что касалось Иосифа II, прусский король советовал подождать до наступления единоличного правления Иосифа, чтобы "по его действиям судить о его характере и замыслах".

Позицию многих немецких курфюрстов и князей, прежде всего Саксонии, Ганновера, Пфальца, Гессена и других Фридрих характеризовал как колеблющуюся и зависящую от субсидий крупных держав, а главным образом от равновесия сил между Австрией и Пруссией. Как видно, Фридрих особенно утешался ослаблением Франции, находившейся в состоянии надвигавшегося экономического кризиса и истощенной бесконечными войнами и амбициозными проектами французских королей в Германии и в Европе в целом. Но более всего он стремился использовать соперничество между Англией и Францией в интересах Пруссии. Поскольку Англия прекратила союзные отношения с Пруссией, а Франция заключила союз с непримиримым врагом Пруссии - Австрией, рассуждал далее Фридрих, необходимо заключить союз с Россией. В итоге Пруссия смогла принять участие в первом разделе Польши.

Заслуживают внимания рассуждения Фридриха о политике и политиках вообще. Наиболее мудрой политикой он считал "ожидать случая, и тогда видеть, в каких обстоятельствах находишься, и благоприятствовать тому, что нам кажется выгодным". И еще одно замечание: "наибольшей ошибкой, в которую можно впасть, является вера в то, что короли или министры заинтересованы в нашей судьбе. Люди любят только самих себя; их интерес - это их бог...Они вас будут уверять, что ваши интересы им также дороги, как их собственные; но не верьте им и закройте ваши уши перед песнями этих сирен". Интересно, что это писал человек, который являлся автором сочинения под названием "Анти-Макьявелли".

И, конечно же, нельзя обойти вниманием его оценку политики великих держав XVIII в. "Англичане вам платят субсидии и считают вас наемной силой, которую можно использовать, когда вам надо. Французы с трудом дают субсидии, потому что должны самим себе. Чтобы привлечь ваше внимание, они вам предложат владения на Луне, хотя вам предстоит тяжелая работа их завоевать. Австрийцы медлительны в своих намерениях и рассматривают своих союзников скорее как своих подданных, чем как независимые государства, которые вступают в союз с общей целью. Русские требуют от своих союзников больше, чем те имеют намерения сделать для них".

Идея разделов Польши уже давно завладела Фридрихом. Ко времени написания завещания 1768 г. она уже, как видно, окончательно сформировалась. "Наши границы с Польшей дают нам возможности проникать в это королевство. Всякий, кто будет владеть устьем Вислы и Данцигом, будет больше господином этого государства, чем король, который им правит". Надо полагать, что Фридрих хотел таким образом подчинить себе Польшу, оставив России только территорию современной Белоруссии. Гипертрофированный страх перед Россией у него все же был, поскольку в этом же завещании он писал, что "есть только одно средство остановить экспансию России, оставив этот свирепый народ в его древнем логове" 26.

Собственно, тогда же он и начал действовать. В 1764 г. Фридрих II заключил с Екатериной II тайное соглашение, по которому обе державы обязывались силой оружия способствовать сохранению польской конституции от всяких попыток реформ. Такая политика давала надежду обеим сторонам установить контроль над польскими делами. Но прусский король опасался, что Россия окажется сильнее, и ждал своего часа, который настал, когда Россия увязла в очередной войне с Османской империей и, не имея сил вторгнуться в Польшу, согласилась на вариант раздела, предложенный Пруссией. Австрия была "куплена" предложением получить южную часть Польши с Краковом и Галицию в качестве компенсации за Силезию. Австрийский двор колебался, но соблазн получить обширные территории без применения оружия оказался сильнее. Мария Терезия как будто мучилась угрызениями совести. Узнав об этом, Фридрих II ехидно заметил: "Плачет, но берет". Не менее едкие замечания допускал он в дипломатической переписке по поводу шума, поднятого в английской печати в связи с первым разделом Польши, поскольку видел, что Англия не в состоянии ему помешать 27.

Пруссия в результате первого раздела Польши в 1772 г. получила земли по нижнему течению Вислы за исключением Данцига (Гданьска) и Торна (Торуни), что позволило связать в одно целое Бранденбург с Восточной Пруссией. Первый раздел Польши в известном смысле можно считать вершиной "кабинетных войн". Фридриху II удалось благодаря этому разделу укрепить свои позиции и в скором будущем, когда Австрия попыталась в войне за "баварское наследство" присоединить Баварию, помешать ей и, наконец, в 1785 г. создать Княжеский Союз, ставший препятствием на пути стремления Иосифа II усилить Империю по отношению к князьям 28. Ему ли было не знать, что могущество Пруссии было довольно зыбким и держалось главным образом на противоречиях между ее противниками.

В экономическом отношении Пруссия была недостаточно сильна. Попытки Фридриха отменить крепостное право натолкнулись на ожесточенное сопротивление дворянства, а ведь из него состоял офицерский корпус прусской армии. Деньги нужны были в большом количестве, и Фридрих достиг большого искусства в умении выколачивать деньги на содержание армии, заметим, одной из самых дешевых в Европе, не влезая в государственные долги. Если в год смерти Фридриха II (1786 г.) государственный долг Великобритании равнялся 246 млн фунтов стерлингов, то есть 1,5 млрд прусских талеров, долг Франции с 1777 по 1781 г. увеличился на 3 млрд ливров, то есть на 792 млн прусских талеров, а к 1784 г. вырос до 4,5 млрд ливров (1,2 млрд прусских талеров), Россия имела долг в 52 млн рублей или 53 млн талеров, то Пруссия имела долг в 172 тыс. талеров. Фридрих II довел до совершенства введенную еще курфюрстом Фридрихом Вильгельмом I систему государственных налогов и акцизов. Значительные средства дали контрибуции в Силезии и Западной Пруссии. После акцизов важными статьями доходов были таможенные пошлины и обложение налогами предметов роскоши. Но 75% этих средств шло на военные расходы и в последние годы царствования Фридриха II их количество достигло предела, которого оно не могло превышать без риска нарушить финансовый баланс. К 1794 г. отложенные для наследника 10 млн талеров истощились, а к моменту смерти Фридриха Вильгельма II государственный долг Пруссии достиг суммы 36 млн талеров. Война перестала кормить Пруссию, что рано или поздно должно было произойти, система Фридриха II дала сбои 29. Она имела слишком много недостатков, которые покрывались до поры до времени доходами от завоеванных территорий. Являясь сторонником теории меркантилизма, Фридрих II облагал импортные товары высокими пошлинами, полагая, что доходы от повышенного таможенного обложения пополнят государственную казну, но при этом не думал о том, что страны-импортеры могут принять ответные меры по отношению к прусским товарам на их рынках. Он всецело старался способствовать развитию мануфактур в Пруссии, но поскольку решения принимал сам, то временами ошибался в выборе приоритетных направлений и монополий, из-за чего бюргерство нередко выражало возмущение. Маколей заметил по этому поводу: "Ни опыт других правителей, ни его собственный не научили Фридриха, что Лион, Брюссель или Бирмингем создаются не эдиктами и не денежными субсидиями". Использование опыта французских налоговиков в Пруссии, принявшихся по существу обирать население по примеру Франции, имело негативные последствия, и Фридрих II был вынужден отказаться от услуг французов 30.

Сам Фридрих часто устраивал объезды своих владений, беседовал с бюргерами, крестьянами, играя роль заботливого "земельного отца". Так формировался культивировавшийся долгое время в германском общественном мнении образ "старого Фрица", заботящегося о своих подданных. Интересен такой эпизод. Как это было ему свойственно, Фридрих II однажды, услышав о широком использовании в кашубской местности (территория, полученная в результате первого раздела Польши) картофеля, решил узнать о некой женщине Аманде Войке, которая открыла полезные свойства картофеля. Король посетил селение, в котором проживала эта женщина, и отведал горячего картофельного супа. Узнав рецепт этого супа, он потом рекомендовал его в качестве лейб-кушанья, после чего оно вскоре нашло применение во всей Пруссии. Произошло это 16 октября 1778 года.

Вообще вся система управления Пруссией была основана на неограниченной королевской власти. Пока Фридрих был молод и энергичен, он мог вникать, хотя и не всегда достаточно эффективно, во все дела королевства. Но становясь старше, страдая подагрой и астмой, не мог столь же успешно следить за всеми делами. Тем более, что Фридрих привык править один, практически не проводя заседаний кабинета министров, накладывая резолюции на доклады министров и решая различные вопросы во время своих инспекционных поездок. По отношению к своим сотрудникам он был деспотом, державшим все нити управления в своих руках. Так или иначе рациональный дух Просвещения в прусской системе управления не был представлен, компетенция сословных представителей была минимальной. Рано или поздно такая система должна была потерять свою эффективность. Часто лишенные инициативы и самостоятельности министры становились лишь исполнителями воли монарха, не вполне представлявшего себе суть решаемого вопроса. Происходило отставание в принятии решения от требования момента.

Но в то же время Фридрих II, следуя идеям эпохи Просвещения, немало способствовал созданию в Пруссии основ правового государства. Конечно, отставание в этом смысле по сравнению с Англией было значительным, и все же идея верховенства закона и равенства всех подданных перед законом медленно, но верно внедрялась в сознание жителей Пруссии и в практику судопроизводства. Само по себе нахождение дворян на высших должностях в государственном аппарате и в армии сдерживало продвижение по служебной лестнице выходцев из других сословий. Экзамены для чиновников, введенные для отбора на основе знаний, по существу были только на бумаге, потому что конкурсная система была построена таким образом, чтобы новые люди не попали в число чиновников. Но следует заметить все же, что в Пруссии буржуазия к концу XVIII в. была еще слишком слабой, чтобы создавать с опорой на нее систему государственного управления. Государственное регулирование развитием мануфактур должно было способствовать экономическому прогрессу, но поскольку целиком находилось в руках монарха, то не всегда учитывало потребности рынка. Бюргерам было запрещено приобретать землю: эта политика была направлена на сохранение дворянства как привилегированного сословия и, естественно, сдерживала развитие капитализма в сельском хозяйстве. Короче говоря, в экономической и социальной политике Фридрих II не совершил решительного поворота, ибо зависел во многом от позиции дворянства, но при этом имел практически полную свободу в военной и дипломатической сферах. Интересно, что сам по себе тип большей частью патриархальных отношений зависимости и подчинения между дворянством и крестьянством переносился на характер отношений в армии, а затем механизм военной дисциплины внедрялся в гражданское общество. Фридрих укреплял дворянство как сословие еще больше, чем его отец. Из этого сословия происходили офицеры и чиновники в противоположность буржуазным слоям, выходцы из которых вытеснялись из армии и гражданского управления. Вообще-то он был сторонником традиционного сословного деления общества. Одно дело - рассуждать как просветитель, другое дело - практическая социальная политика. К концу столетия антагонизм между офицерско-дворянским корпусом и стремящимися к буржуазной эмансипации гражданскими кругами усилился, что, естественно, не могло не сказаться на общем состоянии прусского общества 31.

Веротерпимость прусского короля, как уже отмечалось, носила исключительно рационалистический характер. Во-первых, она способствовала привлечению бежавших из других земель Германии, а также из некоторых стран Западной Европы из-за религиозных преследований протестантов и евреев, многие из которых были полезны для Пруссии как обладатели капиталов и хорошей профессиональной подготовки в качестве купцов, промышленников, ремесленников и офицеров. Во-вторых, еще с детства он проникся безразличием к религии. В-третьих, Фридрих II, прекрасно разбиравшийся в различных вероисповедных системах, был очень близок к атеизму. Он часто говорил, что в его владениях "пусть каждый очищается от грехов, как ему больше нравится". Но в полном согласии, например, с взглядами Вольтера, он считал, что простому народу религия необходима, ибо страх перед богом способствует большему законопослушанию. Любопытно, что Берлин во время его царствования стал центром еврейского просвещения, хотя сам он считал, что количество евреев в Пруссии необходимо ограничить 32.

В своем "Политическом завещании" Фридрих уделял большое внимание вопросам судопроизводства и юстиции. Он писал: "Хотя государь не вершит дела юстиции лично, он должен по меньшей мере следить во все глаза за ее осуществлением и за судьями". И еще: "Для того, чтобы утвердить правосудие в его целостности, необходимо выбрать хорошего канцлера и посылать комиссаров высшего трибунала в провинции, дабы контролировать подчиненных чиновников, и это необходимо делать раз в три года". В финансовых делах, учитывая скудость ресурсов Пруссии и бедность ее жителей, что не давало возможности вести длительные войны, необходимо рационально вести финансовые и торговые дела, используя все возможности для пополнения государственной казны 33.

Фридрих II старательно создавал себе имидж "первого слуги государства". Это было нечто новое по сравнению с типично абсолютистским представлением о монархе как "первом дворянине" в духе французского "старого порядка" времен Людовика XIV. Здесь сказывалось влияние не только идей Просвещения, но и новых правовых представлений. Не исключено, что этот гипертрофированный идеал "первого слуги государства" возник отчасти как результат не сложившейся личной жизни самого прусского короля. В молодости, когда он еще был наследным принцем, ему нравилась Анна Мекленбург-ская, племянница российской императрицы Анны Иоанновны. Но Фридрих Вильгельм I женил, исходя из соображений политической выгоды, своего старшего сына на принцессе Елизавете Христине Брауншвейг-Вольфенбюттельс-кой. Не будучи счастливым в браке, от которого к тому же не было детей, в результате чего прусский трон достался Фридриху Вильгельму II, сыну его брата Генриха, Фридрих II ревностно занялся политическими и военными делами. Он долгое время жил со своей супругой врозь. Набожная Елизавета Христина занималась рукоделием и переводами на французский язык немецких богословских книг. В Берлине она появлялась редко, во время смотров войска отдавали ей все необходимые королевские почести, иногда король и королева обедали вместе. В Сан-Суси, дворцовом комплексе в Потсдаме, где Фридрих проводил большую часть своего времени, она никогда не бывала. Вообще Елизавета Христина была полной противоположностью Фридриху II. Высокого роста, нескладная блондинка, хотя и отнюдь не уродливая, неразговорчивая, она плохо себя чувствовала в обществе Фридриха и его приближенных, а ее бесплодность совсем отдалила короля от супруги.

За исключением крупных военных кампаний первой половины его царствования, Фридрих II привык вести уединенную однообразную жизнь, рано вставал, по утрам много работал за письменным столом и играл на флейте, вечера проводил в беседах с друзьями, которых с годами становилось все меньше и меньше: Вольтер давно уехал во Францию, остальные же умирали один за другим. Фридрих II умер в достаточно преклонном по тем временам возрасте. Не желая упускать из своих рук руководство армией, он в августе 1785 г. семь часов под проливным дождем и при сильном северном ветре командовал маневрами, усугубив астму воспалением легких. Здоровье его резко ухудшилось. Через год он скончался. Гроб с телом Фридриха II был помещен в склеп под кафедрой гарнизонной церкви в Потсдаме. На простом надгробном камне была высечена надпись "Fredericus II". Его имя навсегда оказалось связано как с эпохой Просвещения и вольтерьянством, так и с пруссачеством и германским милитаризмом. Образ реального Фридриха II не всегда согласовывался с представлениями как его критиков, так и его апологетов и, конечно, должен быть рано или поздно очищен от конъюнктурных наслоений.

Конечно, Пруссия благодаря усилиям Фридриха II в течение половины столетия из династически скомбинированного конгломерата экономически слабо связанных земель стала значительной силой в европейской системе государств. Но она управлялась военными и чрезвычайными мерами, а также архаическими методами, что не могло долго продолжаться. Естественно, что Фридрих не мог управлять отсталой патриархальной страной иными методами, но созданная им система могла держаться только при нем. Французская революция и наполеоновские войны разрушили эту систему 34.

С Иосифом II, соправителем своей матери Марии Терезии и единоличным правителем в 1780-1790 гг., он в чем-то сходился, но в чем-то и расходился. Они были похожи в неуемном стремлении к реформаторству и укреплению своих государств, в неустанном труде на поприще "первых слуг государства", в желании воплотить на практике идеи Просвещения, в несчастливой личной жизни. Но если Фридрих был ловким и циничным политиком, то Иосиф был прямолинейным и ортодоксальным государственным деятелем, лишенным какой бы то ни было хитрости и действующим часто напролом. Иосиф II, будучи моложе Фридриха II на двадцать восемь лет, ненавидел его как государя державы-соперницы и восхищался им одновременно как государственным деятелем, желая перенять те принципы управления государством, которых придерживался прусский король. 25 августа 1769 г. в городе Нейсе в Силезии они впервые встретились и Иосиф выразил свое восхищение в следующих словах: "Теперь я совершенно счастлив! Желания мои исполнились: я вижу и обнимаю величайшего монарха и полководца". Фридрих II сказал тогда же Иосифу, что считает день их встречи наисчастливейшим, поскольку она может послужить основой для сближения австрийского и прусского домов. Разумеется, это были обычные дипломатические вежливость и лукавство. Но Фридрих понял, что энергичный и предприимчивый Иосиф может значительно усилить Австрию, и стал его опасаться. Он даже поместил портрет Иосифа у себя в кабинете, сказав одному из своих приближенных, "чтобы иметь его всегда пред глазами. Император Иосиф -человек с головой, он мог бы многое совершить, но жаль, что всегда делает второй шаг раньше первого".

Как уже отмечалось, Иосиф II был одновременно поклонником и антагонистом Фридриха II. Но если прусский король всегда приспосабливался к обстоятельствам и умело их использовал, то Иосиф II был в известном смысле доктринером и даже догматиком собственных идей и упрямо стремился осуществить свои планы, даже если они встречали сопротивление со стороны его подданных в многочисленных габсбургских владениях, населенных чехами, поляками, русинами, венграми, итальянцами и французами. Например, проводя между 1781 и 1790 гг. церковную реформу, Иосиф рассчитывал получить больше выгод от продажи монастырских земель, чем оказалось на самом деле, несмотря на радикальный характер этой реформы 35. Разделение его власти как бы на два уровня, то есть императора с весьма ограниченными правами в германских землях, зависящего во многом от позиции и интересов князей и сословий, и суверенного правителя наследственных габсбургских земель (Чехия, Венгрия и др.), где он мог проводить реформы, не обращая внимания на протесты местных органов самоуправления, порождало противоречия в его политике и стремление усилить свои позиции в Германии, где ему успешно противостоял Фридрих П.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат по физике, антикризисное управление.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6 | Следующая страница реферата