Фундаментальная тематическая структура языческой культуры восточных славян до прихода варягов на Русь

Реконструировать ментальное пространство культуры означает установить соответствие между его ценностно-мыслительными элементами, привести их в некоторую систему. Перечисление этих элементов и истолкование их содержания эту задачу не решает. Только систематический анализ создаёт пространственное видение Духа культуры. В рамках предлагаемого подхода культурологического анализа, как уже отмечалось, в качестве элементарных теоретических объектов тематического пространства культуры рассматриваются темы как объективные, ценностно-мыслительные, целостные образования. Поэтому исходная задача реконструкции ментального пространства восточных славян VIII – первой половины IX вв. сводится к построению фундаментальной тематической структуры   как центра и основного его ценностно-тематического источника.

Приступая к тематическому культурологическому анализу, следует учитывать неоднородность по “горизонтали”  ментального пространства восточных славян. Расселение древних славян по сторонам горизонта в Европе в VII в. положило начало образованию племён (или союзу племён), проживание которых в различных природных условиях, культурном окружении способствовало нарастающей культурной дифференциации между ними. Это касается не только основных славянских миграционных потоков (восточных, западных и южных), но и подобных процессов внутри их самих. Поэтому базовым, наиболее устойчивым, целостным ментальным образованием, безусловно, следует считать славянские племенные образования. Именно они были реально существующими и функционирующими духовными целостностями. Представляется более оправданным утверждение, что сами славянские народы накануне возникновения государства осознавали себя, прежде всего, а может быть и исключительно, представителями племени, мыслили категориями родоплемённой жизни, потому что именно племя осуществляло основную регуляцию жизнедеятельности. «Все эти племена, – отмечает летописец “Повести временных лет”, – имели свои обычаи и законы своих отцов, и предания, и каждые – свой нрав”. Поэтому можно утверждать, что в IХ в. слово “славяне” сохранилось в употреблении преимущественно для внешних наблюдателей, для которых со стороны этим словом обозначалась группа племён, схожих по происхождению, языку, характеру, образу жизни и т.п. Примечательно, что западные историки (например, Гельмгольд) употребляют слово “славяне” чаще всего при обобщенных характеристиках, при описаниях конкретных событий они, как правило, оперируют племенными категориями. Аналогию подобного не совсем точного употребления этнонима можно найти в современной истории, когда всех граждан СССР внешние наблюдатели называли русскими, Чехословакии – чехами, Югославии – югославами и т.д., что весьма не совпадало с реальной этнической и культурологической картиной.

Поэтому, забегая несколько вперёд, следует отметить, что нельзя утверждать существование до или в эпоху Киевской Руси как древнерусской, так и белорусской, русской и украинской народностей. Осмысление материала в этих категориях представляется очевидной модернизацией, потому что никто из современников не мыслил себя, не осознавал себя таким образом. До возникновения Киевской Руси наиболее стабильными, целостными, экономическими, культурными единицами были племена (надплеменного уровня просто не существовало), затем они были переименованы в земли (интегрирующие факторы в эпоху Киевской Руси были слишком незаметными, чтобы была возможность почувствовать себя единым народом). Всё текло, всё менялось в эпоху Киевской Руси, лишь земли проявляли удивительную устойчивость, а их границы – постоянство. Поэтому употребление терминов “белорус”, “русский”, “украинец”  во время Киевской Руси представляется некорректным.

Применительно к задаче реконструкции тематического пространства культуры восточных славян утверждение о его неоднородности методологически означает: необходимо стремится провести эти различия. Между тем, из-за отсутствия конкретного культурно-исторического материала возможно построение лишь самой общей теоретической модели.

Проведение тематического анализа духовной культуры является задачей необъятной, не одного исследования. Показательным примером тому может служить серия монографий А.Я. Гуревича по средневековой культуре. Центральной проблемой в тематическом анализе становится выделение исходной, фундаментальной, определяющей все тематическое разнообразие ценностно-мыслительной структуры, образуемой доминирующими темами. Они определяют всё тематическое пространство культуры и составляют его ценностно-тематическое ядро. Поэтому в осмыслении ментальной культуры восточных славян основное внимание будет сосредоточено на выявлении этой исходной, базовой, ценностно-тематической структуры, вычленение которой предполагает выделение списка доминирующих тем, анализа их содержания и отношений между ними.

Представляется целесообразным начинать анализ с выявления списка доминирующих тем и определения их значения в тематической системе культуры. Доминирующими темами как “аксиомами”, фундаментальными категориями, смыслообразующими принципами, являющимися ценностно-тематическими источниками формирования ментального пространства языческой культуры восточных славян, выступают: “божественное”, “натура”, “эрос”, “род”, “вольность”, “физическая сила”. Подобно аксиомам, эти темы выступают очевидными “истинами” мировосприятия восточных славян, заданы непосредственно. Подобно категориям, они являют себя как априорные схемы чувственности и рассудка, упорядочивающие весь чувственно-мыслительный материал. Подобно принципам, они определяют конструирование всего тематического разнообразия пространства культуры, его смысловое содержание и иерархию ценностей.

Тема «натуры»

Начнём с темы “натуры”. Варварская жизнь славян была полностью погружена в окружающую богатую природную среду. Можно сказать, что вне природы жизнедеятельность восточных славян не существовала. Восточные славяне вплоть до Х в. были поистине детьми природы. Как известно, цивилизованный образ жизни предполагает прогрессирующий процесс преобразовательной деятельности человеческого сообщества, неуклонный рост ноосферы, созданного людьми культурного пространства, чаще всего выражающегося в росте городской среды, прежде всего, больших городов. В древнейших культурах планеты преобразовательная культуротворческая деятельность выступает в качестве исходной, фундаментальной ценностно-мыслительной ориентации (древнегреческой, вавилонской, индийской, китайской). Это обстоятельство удачно зафиксировал А. Тойнби при объяснении возникновения этих цивилизаций (“Вызов-и-Ответ”). Эта же особенность ментальности находит яркое отражение в греческой мифологии, в мифах о культурных героях, которые преобразовывают хаос тератоморфного мира в рационально упорядоченный космос. Эта эстетически-преобразовательная, конструктивная деятельность как характерная черта античной культуры была воспринята, впитана в глубины европейского духа.

Напротив, славяне вольно селились на плодородных землях близ богатых рыбой рек и зверем лесов, на что в один голос указывают историки. Умеренный климат и благодатные природные условия формировали мягкий, уравновешенный характер и размеренный образ жизни, в котором отсутствовали стимулы, потребность к упорной преобразовательной деятельности. Поскольку окружающий природный мир был полон богов (высших, олицетворявших природные стихии, и низших, пространственно локализованных в рощах, полянах, реках и т.д.), то можно сказать, что ментальный склад языческой культуры восточных славян (эти характеристики также относятся к западным и южным славянам, хотя они к Х столетию и испытали уже некоторое воздействие западноевропейской и византийской культур) носил чисто натуралистический характер, не выходил за пределы естественных, природных потребностей, интересов и представлений. Чтобы избежать неверных толкований, следует подчеркнуть: натуралистический характер культуры восточных славян не означает животный. Очевидно, славянское общество в VI – IX вв. на переходе от варварства к цивилизации было достаточно сложным образованием, со сложными внутри и межплеменными отношениями  и достаточно развитой материальной культурой, анализ которых лежит за пределами нашего исследования. В этой связи представляется важным зафиксировать только то, что сфера ценностных ориентаций восточных славян ограничивалась горизонтом мира природы. Ненатуралистических ценностно-мыслительных ориентаций просто не существовало. Используя терминологию Ф. Ницше, можно сказать, что языческая культура древних славян была чисто дионисийской культурой. На возражение о необходимости допущения существования христиан на территории восточных славян, можно ответить, что христиане, если и были в IХ в. на землях восточных славян, то представляли собой культурологически замкнутые образования, подобно отдельным изюминкам в большом хлебном каравае, и на культурную ситуацию практического влияния не оказывали. Примером тому же в Х в. может служить замкнутость в себе как христианки княгини Ольги и описанный летописцем случай с варягом-христианином в самом “просвещённом” городе Киевской Руси Киеве.

Древние славяне не выделяли себя из природы, осознавали себя как органическое продолжение её “тела”, “видели” и “чувствовали” её изнутри. Результатом подобного мировосприятия, как известно, явилось множество природных примет, многообразие форм оборотничества.

“Натурализм” языческого славянского духа проявляется во всём образе жизни, носит всеохватывающий характер. Это отмечают византийские историки, в частности, в описании вооружения, военной тактики славян. “Вступая в битву, – пишет Прокопий из Кесарии, – большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бёдрах, и в таком виде идут на сражения с врагами.”, “... Эти варвары лучше всех других умели сражаться в гористых и трудных местах.”. Псевдо-Маврикий в “Стратегиконе” пишет о славянах: “Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. ...Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах...”.

С темой “натуры” непосредственно связана проблема её пространственной и временной упорядоченности в духовной культуре восточных славян. Не углубляясь в достаточно разработанный материал, ограничимся перечислением основных характеристик языческого времени: цикличность, т.е. периодическая повторяемость природных циклов, а также первообразов поведения  как эталонов, восходящих к божественному прототипу: встроенность в настоящее прошлого и будущего, его “вневременность”. “Здесь нет ясного различия между прошедшим и настоящим, – пишет А.Я. Гуревич, – ибо прошлое вновь и вновь возрождается и возвращается, делаясь реальным содержанием настоящего. Но, утрачивая самостоятельную ценность, настоящее вместе с тем наполняется более глубоким и непреходящим содержанием, поскольку оно непосредственно соотнесено с мифическим прошлым, с минувшим, которое вечно длится. Жизнь лишается характера случайности и быстротечности. Она включена в вечность и имеет более высокий смысл.”. Восприятие времени в пределах смены поколений, родовых генеалогий, перечисление предков придают ему родовой характер. Время неоднородно, антропоморфно, неточно. “Время столь же реально и вещественно, как и весь остальной мир. Поэтому время можно упорядочивать и разделять,  так и поступили боги при сотворении мира: создав землю и небеса, они разделили время и установили его исчисление. Время можно предрекать и изменять его содержание. Следовательно, время для человека варварской эпохи – нечто совершенно иное, нежели для нас: это не форма существования мира, абстрагированная от вещей, а конкретная предметная стихия, ткань на станке богов, и норны обрезают нити её – человеческие жизни”. Время конкретно, насыщено жизненными переживаниями.

Пространство также воспринимается конкретно и эмоционально переживается. В отличие от однородного физического евклидового пространства социальное пространство, как известно, неоднородно. Однако характер неоднородности современного социального пространства и языческого пространства древних славян существенно различается.

Современное социальное пространство преимущественно профанизировано, рационализировано. Область сакрального пространства в развитых культурах строго локализована (храмы, святыни народа и т.д.). Современное социальное пространство преимущественно рукотворно, отличается прогрессирующим ростом разнообразия пространственных форм: “личное” пространство (дом), пространственное многообразие различных социальных институтов, культурных, спортивных заведений и др. При этом роль “личного” пространства постоянно возрастает, которое всё более усложняется, наполняясь личными вещами, становится органическим продолжением внутреннего мира (“мой дом – моя крепость”). В последние десятилетия наблюдается бурный рост виртуальной пространственной реальности в связи с развитием телевидения и особенно компьютерной революции.

Языческое пространство преимущественно “натуралистично” и включает леса, степи, реки, горы. “Личное” пространство пребывает в зародышевом состоянии и сводится к примитивной утвари жилища – полуземлянки или мастерской. В отличие от современного социального пространства языческое пространство древних славян главным образом сакрально. Всё оно оказывается заполненным богами и злыми духами (выступает ареной их борьбы и деятельности) настолько, что локализация области профанного пространства не представляется возможной. Вместе с тем, в сакрализованном пространстве выделяются места повышенного божественного воздействия: прежде всего, святилища, а также священные рощи, деревья, кладбища, перекрёстки и т.д.

Существенной особенностью пространства восточных славян является то, что освоенная его часть теряется в его бесконечных просторах дикой природы. Для представителя европейской культуры эпохи средневековья известный мир имел достаточно чётко очерченную границу, за пределами которой находится terra incognito – иной мир, другой структуры. В этот иной мир входят земли восточных славян. Даже для византийских историков территория нынешней Украины оставалась совершенно неизвестной. Для восточных славян, напротив, мир бескрайних степей, дремучих лесов был родной средой обитания, а освоенная европейцами ойкумена представляла собой мало изученную область, пригодную для наживы. Тема “натуры” является источником натуралистических ценностей, множества натуралистических тем частного порядка, которые требуют специального исследования.

Тема “эроса”

Натуралистический образ жизни в качестве одной из важнейших чувственных, ценностно-мыслительных ориентаций предполагает эротическое отношение к действительности. Подобно тому, как соль равномерно растворяется в сосуде с водой, так и ментальное пространство языческой культуры восточных славян было наполнено эротическими вожделениями. Буйство жизненных сил в окружающей природе создавало объективные предпосылки для формирования мировосприятия через призму эротических представлений.

В более жёстких природных, демографических и др. условиях общества возникает необходимость в более строгой регламентации половых отношений, семейной жизни. “Неизбежно возникавшая потребность в регулировании численности жителей Скандинавии, – пишет А.Я. Гуревич, – удовлетворялась разрешенным языческими верованиями детоубийством. Новорождённого приносили отцу, и он решал  оставить ребёнка в семье или нет. Если он не считал это возможным вследствие своей бедности, физических недостатков или слабости ребёнка, младенца относили в лес или пустынную местность и оставляли на произвол судьбы. Особенно часто так поступали с девочками. Если же новорождённого окропили водой и отец дал ему имя и взял в руки,   он считался членом семьи, рода, после чего выбрасывание его расценивалось бы как убийство. Мужчина имел право признавать или отвергать детей, рождённых вне брака   от рабыни или наложницы; если он не признавал ребёнка, его судьбой должна была распорядиться сама мать. В те времена в ходу было понятие gravgansmenn –“ люди, обречённые на могилу”: если вольноотпущенник не мог прокормить своё потомство, детей оставляли в открытой могиле; бывший господин вольноотпущенника должен был взять наиболее крепкого из этих несчастных, остальные погибали голодной смертью. Показательно, что, когда в 1000 г. исландцы согласились принять крещение, было оговорено сохранение старинного обычая выбрасывать новорождённых. Эти варварские обычаи легко осудить, однако их нельзя объяснить чёрствостью родительского сердца. Нужда ожесточает. Суровые климатические условия Исландии постоянно держали её население под угрозой голода. Во время сильного голода, постигшего остров зимой 976 г., убивали стариков. Видимо, неспроста датчане в Западной Европе того времени прослыли обжорами: после скудного питания на родине они с жадностью набрасывались на пищу, которой были богаче жители более плодородных стран.”.

Восточные славяне, напротив, привольно расположились на обширной территории небольшими родовыми группами. Поэтому достаточно богатые природные условия (особенно на юго-западных землях) и низкая плотность населения в значительной степени смягчали напряжённость в социальных и, в частности, половых, семейных отношениях. Примитивное жилище, чаще всего представлявшее собой состоящую из одного помещения полуземлянку, неограниченная различного рода запретами свобода женщины, глубокие традиции в употреблении спиртных напитков – всё это способствовало формированию натуралистического, в буквальном смысле  на лоне природы образа жизни, в котором половые, семейные отношения не были жёстко регламентированы, а эротическая сфера не была локализована. “А древляне жили звериным обычаем, – пишет с негодованием летописец в “Повести временных лет”, – жили по-скотски: убивали друг друга, ели всё нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как звери, ели всё нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между сёлами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жён по сговору с ними; имели по две и по три жены.”.

Подтверждением тому служит уходящая в глубокую древность, развитая способность славян к сквернословию, которое является отголоском этой древней эпохи самодовлеющего, господствующего эротизма. В тот период подобный способ выражения не воспринимался столь отрицательно. Он был обычной, вероятно, необходимой формой общения, нормой выражения, отражавшей всеобщую, доминирующую роль Эроса в варварской жизни славян. Лишь с принятием и утверждением христианства, объявившего тотальную войну натуралистическому образу жизни, известный способ выражения получил негативную оценку как сквернословие, как грех. Пропитанный эротизмом дух славянской языческой культуры подлежал очищению от дурного запаха. Примечательно, что эротизация современного ментального пространства в результате сексуальной революции, падение уровня духовности, прогрессирующее распространение чувственно вожделеющих ориентаций в современной культуре способствовали реабилитации подобного языка, проникновению и утверждению его в областях, ранее для него запретных и недоступных (в языках самых богатых слоёв общества, художественной литературы, кино, телевидения и др.).

Тема “рода”

Эротическая насыщенность языческого мира восточных славян с необходимостью предполагает органическую связь с темой "рода" (“порождения”, “плодородия”). Фундаментальное значение темы "рода" в ментальном пространстве восточных славян находит отражение в языке, в словах, выражающих жизнеопределяющие ценности, корень которых составляет "род": род, народ, Родина, рожать, урожай, природа и др. В слове "природа" ("при-роде") в полной мере проявляется основополагающее, натуротворящее значение Рода как универсального, производящего, божественного начала  всего сотворённого. В этой связи представляется справедливым утверждение Б. А. Рыбакова: “Род оказывается всеобъемлющим божеством Вселенной со всеми её мирами: верхним, небесным, откуда идёт дождь и летят молнии, средним миром природы и рождения и нижним с его “огненным родством”. Тогда становится понятным противопоставление Рода христианскому богу Вселенной Саваофу.

Б.А. Рыбаков убедительно показывает полифункциональность Рода: “Род – творец Вселенной. Род вдувает жизнь в людей. Род – бог неба и дождя. Род связан с земной водой (родники, родища). Род связан с огнем. Род связан с подземным пеклом (родство огненное). Род связан с красным цветом (рдяный, родный). Род связан с шаровой молнией (родина).” Вместе с тем, трудно согласиться с утверждением Б.А. Рыбакова о центральном, главенствующем положении Рода в пантеоне богов, подобно Зевсу. Всеобщность, полифункциональность Рода носит всеохватывающий, размытый характер как торжество универсального принципа плодородия, порождающей силы. Однако  силы не верховной, не деспотической, в значительной мере лишенной карающей функции.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат машини, реферат федерация.





1  2  3 | Следующая страница реферата