Предыдущая страница реферата | 1  2  3

 Логично предположить, что божество славянского пантеона, как нуминозная субстанция обладает многозначным смысловым полем: бог является носителем наибольшей свободы, физической силы, производительной способности. Как образец, бог выступает источником указанных ценностно-мыслительных ориентаций.

Особенно следует подчеркнуть натуралистический характер славянской как, впрочем, и всякой варварской мифологии. "Натурализм" славянских богов означает, с одной стороны, что сфера их "обитания" ограничивается горизонтом природы, а, с другой (и это главное)  –  эти боги воспринимаются как чувственно-вещественные образования. Поскольку в "натуралистическом" образе мышления всякое (в том числе духовное) приобретало телесный характер (безусловно, в то время не существовало и не могло существовать представлений о духовности как специфической реальности), то и бога должны были рассматривать, как особого рода материальный объект, свидетельством тому может служить слабое выражение в них нравственной составляющей.

Спиритуалистическое "понимание" бога как чисто духовной, трансцендентной реальности в развитых религиях на первый план выводит моральный аспект его сущности  как источника высокой морали. Поэтому если в высших религиях ценностно-мыслительное ядро образует система морали, то в языческих момент нравственной регуляции не носит доминирующего характера. Если в высших религиях основу взаимоотношений между богом и верующим составляет мораль, то в языческих мифологиях отношения с богом носят преимущественно натуралистический характер. Отсюда следует большое значение жертвоприношений как способа чувственно-вещественного умилостивления богов. Земледельческий образ жизни восточных славян ещё более привязывал к природным циклам славянскую мифологию. Двойственный, чувственно-нуминозный характер носили коллективные трапезы, пиры. Широкие застолья  с обильными возлияниями представляли собой, с одной стороны, всплеск чувственности, вожделений, а с другой –  выступали как священнодействия. Эти же чувственные вожделения получили нуминозную окраску, как важнейший способ общения с божеством.

"Натуралистическое" своеобразие славянской мифологии выражается также в непосредственно экзистенциальном происхождении мифологических представлений, которые как бы естественно проистекают из жизни славянских племён, если у многих народов формирование и развитие мифологии в большой степени обязано рефлексивной деятельности жрецов, то у восточных славян мифологические представления образуются, возникают как бы непосредственно, сами собой. Поэтому они носят аморфный, несистемный, неупорядоченный характер. В этой связи необходимо подчеркнуть неоднородность славянской мифологии в целом, и восточных славян  в частности. Поэтому при обобщениях следует проявлять большую методологическую осторожность, потому что всякое историческое свидетельство о славянах описывает лишь какую-то локальную группу славянских племён, а выводы, как правило, историк делает в форме универсальных утверждений. Между тем, говоря социологическим языком, выборка может оказаться непредставительной (скорей всего, так оно и было) и поэтому вывод неправомерным. Вероятно, целесообразно исходить из наличия общей, фундаментальной ценностно-мыслительной основы духовной культуры славян, которая должна быть проанализирована и зафиксирована в общей теоретической модели  с последующей её трансформацией в зависимости от особенностей природных условий и внешних культурных влияний на ту или иную часть славянского этноса. Например, свидетельство Прокопия Кесарийского (VI в.) относится, вероятно, к юго-западным славянским племенам. О славянских богах он, в частности, пишет: "Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды". Гельмгольд, описывая жизнь и борьбу прибалтийских славян (период с VIII по XII вв.), выделяет как главное божество Святовита: "Среди множества славянских божеств главным является Святовит, бог земли ранской, так как он – самый убедительный в ответах. Рядом с ним всех остальных они как бы полубогами почитают. Поэтому в знак особого уважения они имеют обыкновение ежегодно приносить ему в жертву человека – христианина, какого укажет жребий. Из всех славянских земель присылаются установленные пожертвования и жертвоприношения Святовиту". Гельмгольд приводит также любопытный пример внешнего культурного влияния на религиозные представления прибалтийских славян (в данном случае христианства). “Пройдя много славянских земель, они (христианские монахи – В.М.) пришли к тем, которые называются ранами, или руянами, и живут в сердце моря. Там находился очаг заблуждений и гнездо идолопоклонства. Проповедуя тут со всей смелостью слово божье, они приобрели /для христианства/ весь этот остров и даже заложили здесь храм в честь господа и спасителя нашего Иисуса Христа и в память св. Вита, покровителя Корвейи. Потом же, когда по попущению божьему дела изменились, то раны отпали от веры и тотчас же, изгнав священников и христиан, сменили веру на суеверие. Ибо св. Вита, которого мы признаем мучеником и слугой Христовым, они за бога почитают, творение, ставя выше творца... Они гордятся одним только именем св. Вита, которому посвятили величайшей пышности храм и идола, ему именно приписывая первенство между богами". Исследователи, правда, считают, что Гельмгольд смешивает культ христианского св. Вита и языческого божества Святовита, который возник у славян значительно раньше. Аморфный характер славянской мифологии делал её открытой к ассимиляции других мифологических представлений. Поэтому становление и развитие языческой мифологии юго-западных славян, вероятно, происходило под воздействием иранской и тюркской мифологий, а северо-восточных – финских и других северных народов. К сожалению, эти влияния недостаточно пока исследованы.

Завершая рассмотрение темы "божественного" как доминирующей в языческом ментальном пространстве восточных славян, следует обратить внимание на невыразительность темных сил, сил зла. Древнеславянская мысль не напрягалась особенно, не прилагала большой духовной энергии в создании ужасных образов демонических сил. Домовые, водяные, и др. оказываются народом достаточно добродушным, не слишком мстительным. Это, впрочем, не означает безбоязненное существование древнего славянина. Страх перед божественными существами переполнял души славян. О всеобщей системе оберегов хорошо написал Б.А. Рыбаков. Видимо, это обстоятельство отражает достаточное довольство славянского образа жизни, отсутствие большого напряжения во внутренней жизни.

Таким образом, можно выделить шесть доминирующих тем в языческой культуре восточных славян, универсальный характер которых образует фундаментальную исходную ценностно-тематическую  структуру ментального пространства, его ценностно-мыслительное ядро. Эти шесть тем ("божественного", "натуры", "эроса", "рода", "вольницы" и “физической силы”) составляют полный список доминирующих тем, являются необходимыми и достаточными при рассмотрении основополагающих характеристик языческой культуры восточных славян. Выделенные темы выступают шестью ценностно-мыслительными измерениями, шестью смысловыми проекциями тематического пространства культуры восточных славян. Они  составляют как бы "принципы" конструирования тематического пространства, “аксиомы”, из которых “выводится”, проистекает всё богатство содержания языческой культуры.

Все другие темы не имеют всеобщего характера и являются вторичными, производными, комплексными образованьями. Поэтому осмысление производных тем должно осуществляться посредством этих шести измерений. Так, при рассмотрении производных тем "любви", "женщины" следует раскрыть натуралистический характер любовных отношений и отношения к женщине, существенную роль в них кровнородственных связей, своеобразие "вольницы" в половых и семейных отношениях. “Что касается положения славянской женщины, – пишет С.М. Соловьев, – то девушки, как видно, пользовались полною свободою”. Говоря о женщинах периода Киевской Руси, Н.И. Костомаров отмечает, что "киевские женщины славились сладострастием". "На киевских женщин в преданиях, сохраненных в песнях, легла память легкомысленности, развращения и вместе с тем колдовства. Киевская кокетка привораживает к себе любовников и меняет их по произволу". Нуминозная сторона этих тем проявляется в освящении их во время религиозных языческих праздников и обрядов (особенно, Купала), в наделении женщины колдовскими способностями, демоническими силами. В языческой славянской культуре женщина обладает богатырской физической силой. В былине “Добрыня и Настасья” будущая жена знаменитого древнерусского богатыря говорит:

"Ежели богатырь да молодыи,

Ежели богатырь нам полюбится,

Назову я себе другом да любимыим;

Ежели богатырь не прилюбится,

На долонь кладу, другой прижму

И в овсяный блин да его сделаю".

Дочь Ильи Муромца едет по чисту полю

"На добром коне она да ведь подъезживат,

А й одною рукой палицу подхватыват,

Как пером-то лебединыим поигрыват,

А и так эту палицу булатную покидывает"

Безусловно, в этом параграфе доминирующие темы только обозначены. Они требуют более тонкого анализа, уточнения их связей и отношений, более полного осмысления тематической структуры языческой культуры восточных славян в целом. Однако наиболее важной представляется сама постановка задачи выделения в явном виде фундаментальной ценностно-тематической структуры (ФТС) ментального пространства языческой культуры восточных славян как теоретической схемы. Это направление исследований, на мой взгляд, является очень перспективным, формулирует плодотворную исследовательскую программу.

Скачали данный реферат: Флавиан, Висенин, Reshetnikov, Феодосия, Kosma, Купревич.
Последние просмотренные рефераты на тему: бесплатные тесты бесплатно, изложение на тему, реферат по праву, дипломная работа проект.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3