Художественное значение Павловска

| Категория реферата: Рефераты по культуре и искусству
| Теги реферата: бесплатные дипломные работы скачать, земля реферат
| Добавил(а) на сайт: Граббе.

В начале ХТХ века в Павловске появились Н. Карамзин, В. Жуковский, Н. Гне-дич, И. Крылов. В. Жуковский был первым русским автором, который в стихах воспел Павловск, его особенную, им верно угаданную красоту. В меру своих  живописных способностей он пытался зарисовать свои впечатления. В альбом, хранившийся в „Розовом павильоне", И. Крыловым была собственноручно вписана одна из его поэтических басен — „Василек". Все это относится, правда, уже к позднейшему периоду существования Павловска, когда выстроенный А. Воро-нихиным „Розовый павильон" стал местом, где собиралось общество литераторов. Все они чувствовали себя в Павловске, как в родной среде. Это особенно ясно выразил один из писателей этого направления, переводчик „Ночей" Юнга, С. Н. Глинка, восхищенно отметивший в Павловске „вместо блесков роскоши и вычур моды" „очаровательный вкус и благородную простоту".

Это определяет и своеобразное место, занимаемое Павловском среди наших загородных дворцов XVIII века. Петергоф, хотя и достраивался при Елизавете, сохранил значение памятника Петру и всей славной петровской поре; недаром М. Козловскому выпала на долю честь украсить его образом российского Самсона. Сооруженный на берегу Балтийского залива, Петергоф всем масштабом своей архитектуры и обширного парка как бы соразмерен морским просторам. В Петергофе, где, по словам Г. Державина, „с шумом в воздух бьют стремленья водоточны", в самом неустанном и стройном движении водной массы заключена идея усмирения стихии великим преобразователем. Царское Село приобрело другой смысл и сложилось в иные формы. Царскосельский дворец В. Растрелли — это памятник зенита российской дворянской державы XVIII века; здесь царят роскошь и блеск, величие и радость славы, то беззаботное веселье, на смену которому в конце столетия явились идеалы Просвещения, воплощенные Ч. Камероном в его классической Галерее, с ее бюстами мудрецов и героев. В Царском Селе вода находится не в движении, не беспредельна, как в Петергофе: она расстилается обширным, но обозримым из дворца тихим озером, и только разбросанные по его берегам и островкам монументы „екатерининским орлам" вызывают воспоминание о славе русского оружия. Гатчина, первоначально дворец всесильного фаворита, потом не угодного престолу наследника, была задумана как вилла-крепость, и в годы, когда на Западе заколебались алтари и троны, она, с ее непривычными у нас и так и не привившимися башнями и амфитеатром, приобрела смысл грозной Бастилии; даже со стороны парка гатчинская твердыня отделена от озера тяжелой каменной набережной и сохраняет суровый крепостной облик.

Павловский дворец — это последний в России императорский дворец крупного исторического и художественного значения. И вместе с тем он заметно приближается к типу рядовой дворянской усадьбы. Павловск создан не для балов, не для торжественных приемов, но для одинокого, погруженного в думы человека, и потому вода в Павловске — это „Славянка тихая", которая своим извилистым течением ведет гуляющего вдоль берега, пробуждает в нем потребность идти на поиски чего-то, хотя и несбыточного, но прекрасного. В Павловске скрестились настроения „ночной поэзии" XVIII века, которая оставляла человека наедине с самим собой, и идиллической поэзии с ее светлыми образами минувшего счастья. В Павловском парке картины радостной природы, зеленые лужайки чередуются с надгробными памятниками. Пробуждая в людях мысли о смерти, они навевают светлую грусть. В поэзии Г. Державина эпикурейская привязанность к жизненным утехам резко противостоит темному страху смерти. В отличие от этого поэзия Павловска должна помочь человеку увидеть в жизни не одно лишь мимолетное и преходящее, победить страх смерти любовью к близким и признанием их посмертной славы.

В развитии отдельных национальных художественных школ историки искусства до сих пор придавали чрезмерное значение архитектурным стилям. Между тем даже в период господства и повсеместного распространения стилей, вроде классицизма, их проявление в различных странах несло на себе печать национального своеобразия. В этом нетрудно убедиться путем сравнения павловских построек с современными им и сходными по типу постройками Англии, Франции и Германии. Было уже отмечено, что архитектурный образ Павловского дворца не находит себе полной аналогии на родине Камерона с ее чопорными представительными дворцами (М. Алпатов, Камерон и английский классицизм. - „Доклады и сообщения филологического факультета Московского университета", I, M., 1946, стр. 55.). В Павловском дворце больше простоты и ясности форм, того органического роста, который всегда был присущ лучшим памятникам русской архитектуры. В „Храме любви" архитектора Мика в „Малом Трианоне" преобладают грациозное, кокетливое изящество и римская сухость форм; в аналогичных павловских моноптерах формы сочнее, в них больше эллинской мягкости, позднее ставшей достоянием русского классицизма начала XIX века. Декоративное убранство Бильярдной прямоугольными филенками находит известную аналогию в интерьерах Версаля и Фонтенбло времени Людовика XIV. Но во Франции царят филигранная обработка деталей, мелкая профилировка, впечатление хрупкого изящества — в Павловске больше простоты, естественности, ясности и свободы.

Эти расхождения нельзя считать случайными. В них выступают коренные отличия между классицизмом в России и на Западе. Недаром наиболее существенные черты Павловска получили дальнейшее развитие в русском классицизме, особенно в его московском варианте. Недаром весь павловский ансамбль послужил образцом, которому в более скромных размерах следовали строители русских усадеб начала XIX века с их липовыми парками, храмиками дружбы, домами с колоннами, заросшими прудами.