Предыдущая страница реферата | 19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29 | Следующая страница реферата

По заветам предков
Китай, 551-479 гг. до Р.Х.
Имя Конфуций — латинизированная форма китайского имени Кун-цзы, т. е. учитель Кун. Он родился в княжестве Лу около 551 г. до Р.Х. Семья его принадлежала к старинному аристократическому роду, к тому времени почти разорившемуся.

Конфуций в душе всегда был служилым человеком, честным чиновником, его постоянно заботили непорядки в стране. Под влиянием того, что он видел на службе, и того, что он нашел в старых книгах, у него сложилось убеждение, что народ давно сбился с дороги и что только возврат к древнему укладу жизни может спасти его.

Конфуций не задавался вопросами о смысле жизни, о Боге и бессмертии.
Его не волновали тайны природы и трагичность человеческого существования.
Главным для него было найти путь к спокойному процветанию общества.

На вопрос, существует ли бессмертие, Конфуций уклончиво отвечал: «Мы не знаем, что такое жизнь, можем ли мы знать, что такое смерть?»

Конфуций считал, что человек должен научиться без всяких наказаний следовать правилам гуманности и этикета. Гуманность и этикет упрочают семью; в свою очередь, это создает мир в государстве, а государство, в котором все благополучно, принесет человеку счастливую жизнь.

Таким образом, перед нами первая в истории попытка построения автономной морали, которая не связана с религией и Откровением. Здесь обнаруживается ахиллесова пята конфуцианского учения. Выступая против тех, кто желал строить общество только на насилии и страхе наказания, Конфуций захотел утвердить его на чисто этических принципах, между тем сами эти принципы оказывались у Конфуция без опоры. Он верил в то, что человек по природе больше склонен к добру, чем ко злу, и надеялся на эффективность нравственной проповеди.

В то время как Лао-цзы проповедовал «недеяние» и первобытную простоту,
Конфуций настаивал на необходимости активного вмешательства в ход событий.

Конфуций постоянно указывал на необходимость нравственного авторитета правительства. «Правление есть исправление, — говорил он князю. — Если вы будете показывать пример справедливости, то кто осмелится поступать несправедливо?.. Если вы не будете алчны, люди не станут воровать».

Но как направить правительство по пути осознания его нравственного долга? У Конфуция и на это был готов ответ. Правитель должен иметь возле себя ученого, который руководил бы его поступками, был бы голосом его совести и блюстителем традиций. Такую роль советника Конфуций, естественно, предназначал себе.

Рис. 65

Четырехликий Шивилингам. V в.

Постепенно Конфуцию пришлось убедиться в том, что князья меньше всего интересуются его наставлениями. С тех пор он окончательно «познал веление
Неба»: пусть ему не суждено быть министром, он найдет другой способ служить народу.

Начались годы скитаний. Конфуция повсюду сопровождала большая толпа учеников, которые делили с ним тяготы кочевой жизни.

Ученики похоронили Конфуция со всей строгостью древнего погребального ритуала. Впоследствии над его могилой был воздвигнут храм, где многие поколения приносили жертвы перед его поминальной доской1.

Конфуцианский идеал — не просто экзотическая философия, а первая попытка сформулировать учение о том, что конечная цель человека — чисто земная, что нравственность может быть укреплена независимо от религии, что все высшие запросы духа могут быть устранены из сознания, а трагичность жизни преодолена созданием гармоничного общества. Совершенно очевидно, что эта доктрина — общечеловеческий соблазн, а не просто китайское изобретение.

Китай, таким образом, выдвинул два крайне противоположных решения проблемы жизни. С одной стороны, Лао-цзы возвестил миру о тайне Высшего
Бытия и призвал к мистическому созерцанию. А с другой — Конфуций объявил высшей ценностью земное существование и увидел спасение в устойчивом общественном режиме.

_________________________________________________________________

1 Поминальная доска — в китайской культуре памятником усопшему служила стела с его жизнеописанием, включающим восхваление характера, знаний и деяний.

ИНДИЯ ОТ БРАХМАНИЗМА ДО БУДДЫ
«Тайное учение»
Индия, ок. 800-600 гг. до Р.Х.
В ту эпоху, когда в Израиле пророк Илия боролся с Ваалом1 а в Ионии Гомер воспевал Троянскую войну, в лесах Индии, окружающих города и селения, появляются толпы странных обитателей; почти обнаженные, прикрытые лишь длинными космами спутанных волос, с исхудалыми лицами, — новые насельники джунглей могут показаться лесными духами, порождениями диковинных тропических чащ. Индийцы называют этих пустынников муни.

В Индии к тому времени воцарилось самое грубое идолопоклонство: над алтарями стали воздвигать устрашающих кумиров, творцами которых руководило болезненное воображение.

Если в эпоху Риг-Веды кровавые жертвы были редки, то теперь человеку, который дарил богам негодных коров, грозили адом. Вознося жертву на алтарь, человек обращался к божеству со словами: «Если ты дашь мне — я дам тебе, если ты наградишь меня — я награжу тебя», и таким образом он заключал
«контракт» с потусторонними силами.

Это была болезнь, свойственная, как мы видели, всем древним религиям.
Но в одних случаях мертвящий магизм погребал родник духа под пирамидой обрядов, в других же — жажда истины вновь прорывалась через все наслоения.
Эта жажда и привела в джунгли молодых индийских отшельников.

К шалашам отшельников бесконечной вереницей текли ученики, и здесь, вдали от страстей и шума, в сказочном царстве тропических чащ, «гуру»2 вели долгие беседы с юными богоискателями.

В чем сущность мудрости муни, ради которой ученики оставляют светскую жизнь и ее удовольствия?

Мы никогда не узнали бы об этом, если бы индийские гуру не сохранили записей своих бесед, размышлений, притч, мистических поэм. Они были впоследствии включены в веды под общим названием «Упанишады».

Претендуя на познание всех тайн природы и человека, авторы Упанишад слишком пренебрегали разумом. Сколь бы ни была глубока сила интуиции, она всегда нуждается в помощи разума как начала кристаллизующего и дополняющего то, что открыто созерцанием.

Страницы Упанишад пестрят вопросами, их несметное число, одни порождают другие. Порой кажется, что это голос самого человечества, вопрошающего и испытующего, для которого весь мир — загадка.

За всеми вопросами Упанишад кроется один, который и тревожит более всего: есть ли смысл в человеческом существовании? Как связан тленный с
Нетленным, с Вечностью? Ведь только через эту связь человек приобщается к подлинной жизни.

За пределами всего тварного и ограниченного мистическому оку открылась
Реальность, которую Лао-цзы называл Дао, Будда — Нирваной, каббалисты3 —
Энсофом, христиане — Божественной Сущностью, Божеством.

На чем зиждется мироздание? — ставят вопрос Упанишады. И они же дают ответ: только на Брахмане4, хотя Вселенная и не сознает этого. Аскет
Уддалака объяснил это своему сыну, прибегая к сравнению с деревом. «Как эти соки не знают различий и не говорят: я сок этого дерева, я — сок того дерева, точно так же, дорогой мой, все эти творения, входя во сне в Сущее, поистине не знают этого и не говорят: мы входим в Сущее». Бессознательное состояние, транс — вот что приводит мир и человека к их подлинному истоку, к неподвижной божественной Субстанции.

В творении Упанишады видят не что иное, как рождение, эманацию, излияние мира из недр Абсолюта.

«Как паук выпускает из себя и вбирает в себя паутину, как растение возникает на земле, как волосы возникают на голове человека, так из
Непреходящего возникает все в этом мире».

Тем самым зачеркивается грань, которая отделяет Абсолют от твари, они оказываются по своей природе тождественными.

Рис. 66

Кришна, поднимающий гору Говардхан. Миниатюра. XVIII в.

Тут мы видим коренное отличие брахманизма от библейского Откровения, утверждающего чудо творческого акта как основу отношений Бога и мира. Слово
Творца вызвало Вселенную из небытия. Мир не есть Божество, и именно поэтому между Несозданным и тварью возможны встреча, союз, диалог. В брахманизме такому отношению нет места, ибо все есть Бог.

Мир создан Разумом и Любовью, поэтому он наделен свободой. И даже тогда, когда, пользуясь этой свободой, он удаляется от Бога к небытию, он продолжает оставаться в сфере Любви. «Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына
Своего Единородного...» (Ин 3:16). Высшая любовь оказывает свое творческое воздействие и на падший мир.

Не так понимали основу миротворения ясновидцы Индии. Опьяненные священным мраком экстаза, единожды прикоснувшись к мистической чаше, они оказались не в силах постичь истинное назначение зримого мира. Он утратил для них всякую ценность.

Человек должен навсегда отбросить все, что связывает его с миром, вооружиться методами созерцательной йоги, поднимаясь по ступеням экстаза.

Отрешенному чужды не только обряды, но и все, чем живут люди: ненависть и любовь, добро и зло. Он бесконечно далек от слабых и невежественных, он — сверхчеловек.

Естественно поэтому, что брахманская религия не вышла за пределы отшельнических скитов.

______________________________________________________________________

1 Ваал — языческое божество; часто ваалам приносили человеческие жертвы; об Илии и жрецах Ваала см. 3 Цар 18.

2 Гуру — учитель, наставник в индийской религиозно-философской традиции.

3 Каббалисты — приверженцы одного из течений ветхозаветной мистической философии.

4 Брахман — так в индуизме обозначается перводвижущее начало, первооснова всякого бытия.

Провозвестие Кришны. Бхагавад-Гита
Индия, ок. 600 г. до Р.Х.
Постоянный гнет обыденности давит на сознание человека; большинство из нас значительную часть своей жизни не может вырваться из-под ее ига. Чувство обыденности есть величайшая ложь, затмевающая наше сознание. Эта серая отрава искажает подлинную картину мира, пропитанный ею человек утрачивает чувство тайны, чувство чудесного, он перестает ощущать дыхание Вечности, он забывает что она где-то рядом. Мы так же легко погружаемся в суетный поток обыденности, как забываем, что земля наша есть лишь планета, проносящаяся в ледяной пустоте Вселенной. Кто знает, не явилось ли чувство обыденности как бы защитной реакцией слабеющего духа перед могучим натиском высшей реальности бытия? Быть может, мы уже неспособны постоянно выносить ее свет?
И вот наши духовные глаза закрылись, наша интуиция притупилась, исчезли лики и живые духовные силы, серая пелена опустилась на все; воцарилась обыденность... но время от времени дух, просыпаясь, делает отчаянные попытки освободиться от лживой иллюзии обыденности, вернуть себе утраченное мироощущение, в котором вновь заговорят мертвые вещи, в котором все зазвучит, затрепещет, обретет таинственный и многозначительный смысл. Как вспышки молний, эти возвраты духовного видения освещают наш унылый путь.
Если бы смерть застала нас в такую минуту, как ничтожна была бы она тогда, как безболезненно было бы ее жало! В минуты духовного просветления мы ее не боимся. Но кто может похвалиться, что это просветление сопутствует ему всегда? Даже величайших святых оно покидало.

И вот во мраке между двумя озарениями неземных светов мы стараемся удержаться от падения, продолжать свой путь, призывая на помощь всю силу разума и воли.

Ответом на этот вопль души, на это стремление к Богу явилось в Индии новое религиозное течение, связанное с именем Кришны Васудевы. Время его жизни относят обычно к VI в. до Р.Х. Никаких записей от него не осталось.
Памятником учения Кришны является Бхагавад-Гита, т.е. «Песнь Господня» — одно из величайших произведений религиозной поэзии всех времен и народов.

В чем же отличие кришнаизма от брахманизма? Оно заключается в том, что, согласно Кришне, к совершенству ведет не только мистическая отрешенность, но и бхакти — любовь, благоговение, вера.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: система реферат, характер реферат, изложение с элементами сочинения.





Предыдущая страница реферата | 19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29 | Следующая страница реферата