Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

На вопрос, как функционирует социальное действие, Шюц дает ответ, который исходит из интерсубъективной конституции жизненного мира. В жизненном мире я подчиняюсь тому, что другие видят мир в принципе так же, как и я. Это положение Шюц называет основным тезисом взаимных перспектив (Generalthese der wechselseitigen Perspektiven) (Schьtz u. Luckmann, 1975, Bd. I, S. 74). В этом центральном тезисе объединены две идеализации: во-первых, идеализация обмениваемости точками зрения (Vertauschbarkeit der Standpunkte), и, во-вторых, идеализация конгруэнтности систем релевантности (Kongruenz der Relevanzsysteme). В первой идеализации я предполагаю, что, в том случае, если другой стоял бы на моем месте, он видел бы вещи также как и я, и я бы также видел вещи в той же перспективе, как и он, если бы я стоял на его месте. Во второй идеализации я предполагаю, что различия в понимании и истолковании мира, которые вытекают из индивидуальных биографий, в принципе иррелевантны. Мы действуем и понимаем себя так, как будто мы судим о вещах по одинаковым критериям. Оба предположения делают нас уверенными, что другой будет действовать так же, как мы это знаем из собственного опыта, и доказательство противоположного также соответствует этому.

2.6 Временная и смысловая структура действия

Определенность действия связана также с временной и смысловой структурой действований. Чтобы понять эту взаимосвязь, Шюц различает действие (Handeln) и действование (Handlung) (Schьtz, 1932, S. 77). Действие есть процесс, в котором нечто осуществляется, действование (поступок) является результатом этого процесса. Действие всегда скрывает в себе будущее, а действование - всегда прошлое. Действие всегда предшествует действованию. С точки зрения социологии важно, что действие как процесс обнаруживает временную структуру, в которой оно мыслится как первое, а в качестве последнего мыслится действование. Согласно этому тезису, перед тем, как будем действовать, мы должны иметь представление о результате действия, следовательно, о действовании. Эту проецирующую действование временную перспективу Шюц называет «Думать значит уточнять будущее» („Denken modo futuri exacti«) (Schutz, 1932, S. 81.).

Перейдем теперь ко второй структуре нормального действия, смысловой структуре. Действие между субъектами происходит, если имеется молчаливое предположение о его мотивах. Шюц различает два мотива: первый он называет «чтобы-мотив» («Um-zu-Motiv»), второй - «так как-мотив» («Weil-Motiv») (Schьtz, 1932, S. 115 и S. 122; cр. также: Schutz u. Luckmann, 1975, Bd. I, S. 209ff. и S. 216ff.). Первый относится к проекту действия, второй - к биографической обусловленности установки действовать. Как уже было показано, действие всегда направлено на результат действования, который мыслится как проект и управляет нашим действием. Каждый шаг действия делается, чтобы достичь чего-либо определенного. Чтобы-мотивация относится к будущему. С другой стороны, мы также знаем, что наше действие имеет предысторию. Опыт накапливался, создавая определенную субъективную релевантную структуру. Поэтому мы действуем не просто так, а в силу определенных оснований, так как мотивация относится к прошлому.

Эту направленность феноменологической социологии на действие в повседневности можно, вероятно, описать следующим образом: понимание в повседневности есть понимание мотива: повседневно действующий стремится «под практическим давлением действования по возможности точно и быстро угадать намерения и местонахождение участника интеракции или о смысле знаковой объективации интенций» (Oevermann u. a., 1979, S. 386). Мотивы берутся, естественно, из области имеющегося типичного опыта. «Созданная гипотеза наделяет нас рысьими глазами для всего, подтверждающего ее, и делает нас слепыми для всего, ей противоречащего», - значится у Шопенгауэра (Schopenhauer, 1844, 2. Band. Erganzungen zum Zweiten Buch, §19, S. 252f.).

2.7 Социальное конструирование реальности

Предположения Шюца о конституировании и конструировании мира и о естественной установке на жизненный мир продолжили его ученики Питер Л. Бергер и Томас Лукманн6. Они выдвинули тезис о том, что предуготовленное в обществе знание изображает порядок. Общество определяет это тем, «что каждый знает» действительность, в которую мы с рождения вступаем и в которой мы, размышляя и действуя, движемся до самой смерти. Поэтому Бергер и Лукманн говорят также о «социальном конструировании реальности». Порядок принимается членами общества как само собой разумеющийся. Важнейший инструмент этого посредничества в конструировании реальности есть язык.

Общественный порядок - это результат действия людей. Действования, которые оказались успешными и целесообразными, наполняются рутинными действиями. Мышление, сопровождающее это действие в повседневности, характеризуется типизациями самопонимания. Это самопонимание латентно. Оно и является областью интереса эмпирического социального исследования. Феноменологический анализ хочет слой за слоем вскрыть процесс упорядочивания действительности человеком. Отсюда вырастает стремление исследовать действие в «совершенно нормальной повседневности». В этом и состоит задача этнометодологии. Прежде, чем я подойду к этой теории каждодневного действования и соответствующего качественного исследования, я хочу кратко заключить, какие претензии к качественному исследованию вытекают из теперешних размышлений.

3. Претензии к качественному исследованию

Против социального исследования, которое проводится стандартизированными методами, например, интервью, или занимается также опросом, обычно возражают, что получаемые знания зачастую имеют слишком общий характер, индивидуальные мотивы не раскрываются и развертывание мысли в мышлении и действии слишком почти не рассматривается. В отличие от него, в качественном исследовании внимание направляется на индивидуальное и структурное начала каждого отдельного случая. Ибо цель состоит в том, чтобы понять каждый отдельный случай из самого себя. Это, естественно, ведет к запрету работать с заранее готовыми гипотезами. Напротив, интерпретативное качественное исследование стремится сформировать теорию из каждого отдельного случая. Теория укоренена в конкретных условиях, среди которых относящиеся к ним лица думают и действуют. Глэйзер и Штраусс обозначили этот вид обоснования теории как «обоснованная теория» (grounded theory). Она возникает из описания индивидами жизненного мира и среды, и реконструирует стратегии, которые выбирают представители культурного окружения, чтобы обеспечить свою идентичность, свою общность с другими и свое отличие от других. Она показывает символические значения, которые люди придают своим действиям и объективным условиям своей жизни. Внимание к отдельным случаям дает возможность обнаружить теоретические взаимосвязи. Поэтому этот открывающий метод качественного исследования предлагается именно для новых ситуаций и критических ситуаций. Эта эксплоративная (объяснительная) функция качественного исследования в обоснование теории охотно выдвигается как собственное достижение. Качественное исследование имеет преимущество перед количественным, так как его теории ближе к конкретным индивидам и ближе к структурам их мышления и действия. Они дают объяснения из существа дела.

Метод, которым получают знания, можно назвать «аналитической индукцией». Это понятие Знанецкого и Линдесмита напоминает, конечно, о Дильтее, для которого «логическая сторона понимания (…) состояла во взаимодействии индукции, применения общих истин в особом случае и сравнимого метода» (Dilthey, 1900, S. 330). Процесс получения теоретических знаний нужно конкретно представить себе так. Исследователь начинает не со статистически разработанной выборки, но исходит из отдельного случая, который тщательно анализируется. На основе формирующейся отсюда теории ищут другие случаи, на которых могут быть критически проверены имеющиеся знания. Эту поисковую стратегию Глэйзер и Штраусс обозначают как теоретическую выборку (Glaser u. Strauss, 1967). При этом ищут отдельные случаи, которые были бы сходными с первым (минимальное сравнение) или явно отличались бы от него (максимальный контраст). Эта вторая стратегия служит для того, чтобы критически проверить теоретические знания. Таким образом, теоретическое знание постепенно выстраивается из глубокого знания отдельных случаев. Теория развивается, следовательно, как поисковый процесс и чутко реагирует на особенности поля. Если на этом пути больше не встречается ни одного случая, который противоречил бы сумме всего полученного знания или не расширил бы выстроенную до этого типологию, теоретическое знание может предварительно считаться надежными. По мере интерпретации отдельных случаев может возникать стремление обнаружить структуру самой интерпретации, которая действительна для всех случаев.

Описанное Мидом конституирование интеракции и общества, вытекающее из способности человека представить себя в ситуации другого, конститутивно для социального исследования, которое пытается обнаружить внутреннее зрение соучастников. Это означает также, что они признаются субъектами, чей субъективный смысл приемлем в силу этого признания. В ходе признания собственного достоинства рос интерес к тем социальным группам, на которые ранее почти не обращали внимания. Качественное исследование понималось как социология «корней» (grass root-Soziologie). Это начинание переняло позднее историческое исследование, описывая «историю снизу», например, с помощью метода устной истории. Допущение субъективно понятого смысла субъекта должно было расширить теоретическую перспективу исследователя. Социальная и политическая вовлеченность исследователей выросла из этого понимания социального.

Феноменологическая социология Шюца наметила профиль проблематики качественного исследования. Особенно это касается выявленных им идеализаций, с помощью которых индивиды конституируют и конструируют свой мир. Вопрос о глубинных структурах образования типов, важный для качественного исследования, вытекает из идеализаций «и так далее» и «я могу снова и снова», которые делают надежным отношение индивида к своему миру. Соответствующие темы – это биография, образец схемы толкования и определение ситуации. В идеализации обмениваемости точками зрения и конгруэнции систем релевантности, которые дают действующим лицам гарантию совместных действий, для качественного социального исследования встает вопрос о принципе конструирования конкретного действия. Все это – тема этнометодологии, которая понимается как теория повседневного действия, строящая свою теорию в тесной связи с необычным методом качественного социального исследования.

4. Этнометодологическое экспериментирование с кризисной ситуацией

Метод эксперимента в традиционном эмпирическом социальном исследовании применяется довольно редко, и качественное социальное исследование сталкивается с возражениями, вызванными попыткой побудить личность к определенным действиям среди искусственно созданных условий. Возражения идут в двух направлениях: во-первых, нельзя отрицать, что каждый повод к действию среди условий, заданных извне, представляет собой манипуляцию, во-вторых, любой эксперимент разрушает рутину повседневности. В первом случае ставится вопрос, насколько серьезен причиняемый субъекту вред. Во втором случае появляется вопрос об ответственности за последствия возникновения у субъекта конфронтации альтернатив мышления и действия.

У американского социолога Гарольда Гарфинкеля, который, как и Питер Л. Бергер и Томас Лукманн, был учеником Альфреда Шюца, этих сомнений не было. На первый взгляд, казалось, что такие сомнения не могут возникнуть, так как речь идет об эксперименте, который совершенно нормально воспринимается в нашей повседневности и скорее напоминает безобидное шутовство, нежели серьезное социальное исследование. Именно в таких экспериментах можно выявить новые интересы качественного социального исследования, которые нацелены на открытие глубинных структур, показывая, как тонок лед, по которому мы движемся в нашей повседневности. Можно также предположить, что эксперимент Гарфинкеля был направлен на то, чтобы сделать нас немного сознательнее и освободить от неожиданностей. О чем же шла речь в этих экспериментах? Гарфинкеля интересовал вопрос, как функционирует действие в повседневности. Интерес к социальной реальности повседневности связывает его с ранним качественным исследованием Чикагской школы, с феноменологической социологией, как она, представлена, например, Бергером и Лукманном, а также с теориями, берущими начало в символическом интеракционизме. Особое значение имеют работы Ирвинга Гоффмана. Отличие метода Гарфинкеля в том, что он экспериментально вмешался в эту социальную реальность повседневности, нарушил рутину и тем самым применил к ней методы, которыми мы обычно воспроизводим нормальный порядок вещей. Теорию, из которой он вывел необычную форму качественного социального исследования, он назвал этнометодологией.

4.1 Конституирование и методическое конструирование повседневности

Каковы основные положения этнометодологии? Предполагается, что члены общества исходят из совместного запаса знаний. Само собой разумеющейся предпосылкой для всех участвующих в интеракции служит наличие вещей, «которые знает каждый». Они опосредствуются нами в процессе социализации, и мы применяем их как схему совместной реальности. Эта действительность, таким образом, постоянно конституируется. Она - реальность в процессе исполнения.

Благодаря общему запасу знания взаимно выявляют смысл нашего действия. Это происходит не случайно, при этом в повседневности мы применяем, сознательно или бессознательно, определенные методы, которыми каждодневно конструируем этот мир совместно с другими. Так как эти методы типичны для общества или этнической группы, мы как само собой разумеющееся принимаем то, что мы понимаем других и доверяем тому, что другие также доверяют нам.

4.2 Почему мы в повседневности верим, что понимаем друг друга: идеализации

Каждый член общества действует методично. Этот тезис может удивить, так как мы отнюдь не считаем некоторые действия рациональными. Однако в этнометодологии речь идет о другом: «Этнометодологам интересно не то, почему люди совершают некоторые действия, а как они это делают» (Weingarten u. Sack, 1976, S. 13.). Здесь встает вопрос, как мы вообще можем действовать, и почему мы полагаем, что мы понимаем друг друга в повседневности. Предлагается множество объяснений. Я назову четыре, каждое из которых представляет лишь аспект единого смыслового конструирования социальной действительности.

Два первых объяснения - это названные Шюцем идеализации «и так далее» (идеализация последовательности) и «я могу снова и снова» (идеализация повторяемости). Поскольку в мире повседневности нет никаких неожиданностей, мы молчаливо доверяем тому, что все в принципе продолжает идти так, как шло до сих пор, и в будущем мы в принципе можем действовать так, как действовали всегда. Третье объяснение, почему мы считаем само собой разумеющимся, что мы можем понимать других, а они нас, связано с представленным Шюцем основным тезисом взаимной перспективы (Generalthese der wechselseitigen Perspektiven). Он включает обе идеализации «обмениваемости точками зрения» и «конгруэнтности релевантных систем». Тем самым допускается, что я (ego) и другое (alter), в сущности, живут в одинаковой системе релевантности, которая основывается на совместном запасе знания и одинаковой социализации в обществе. Доверяя выполнению этих конститутивных ожиданий, люди вступают в отношения друг с другом.

Идеализации «и так далее» и «я могу снова и снова» делают нас как индивидов уверенными в ожиданиях в наших действиях. Идеализации обмениваемости точками зрения и конгруэнтности систем релевантности дают нам уверенность в совместных действиях с другими. Гарфинкель наряду с этими идеализациями социальности выделяет еще одну: то, что знает каждый, является настоящей основой действия в реальном социальном мире (Garfinkel, 1963, S. 228). Это четвертое объяснение того, почему мы в повседневности полагаем, что мы понимаем друг друга. Мы оставляем «типичное» знание и применяем эту идеализацию как практическую теорию в повседневности.

4.3 Проект практических теорий в повседневности

Мышление в повседневности есть «мышление в естественной установке». Оно питается из своего опыта и из опыта, который общество предоставляет нам как типичный. Наше мышление руководствуется практикой, типичная форма которой нам доверена уже давно, и результат которой мы предвидим почти наверняка. Этот метод упорядочения нового в известный образец принадлежит к так называемым практическим теориям, которыми мы объясняем повседневность и систематизируем ее друг для друга. Естественно, эти практические теории оказывают влияние также на социальное действие, и здесь Гарфинкель думает совершенно иначе, чем Толкотт Парсонс (у которого он, впрочем, защитил докторскую диссертацию). Согласно Парсонсу, действие происходит практически во исполнение общих норм и ценностей. Гарфинкель, напротив, говорит, что только мы конструируем друг для друга совместную действительность, в которой связь ценностей и норм устанавливается лишь нами. Конструирование означает, конечно, принятие решения, что должно и не должно делать. Любое действование есть, следовательно, отбор из большого числа возможностей действования. Для Гарфинкеля, действующий постоянно задается практическим вопросом: что делать дальше? Из-за комплексности социальной реальности метод раскрытия предпосылок действия состоит в документальном методе интерпретации.

4.3.1 Документальный метод интерпретации

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: образ сочинение, реферат по философии, баллов.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата