Как
видно, отдельные элементы лица на портрете по аналогии с краской обозначаются
звуковыми "соответствиями". Самый принцип эмоционального соответствия
цвета, зрительного впечатления со звуком и словом сохранятся на протяжении
почти всего творчества Хлебникова.
Неприятие
В. Хлебниковым буржуазно-мещанского мира, быта особенно усиливается к 1914
году. В. Маяковский любил тогда цитировать такие строки стихов В. Хлебникова:
|
Сегодня снова я пойду
Туда, на жизнь, на торг, на рынок,
И войско песен поведу
С прибоем рынка в поединок! (НХ, 160).
|
Это
неприятие старого мира, ощущение надвигающейся катастрофы сближало Хлебникова с
Маяковским. В начале первой мировой войны Хлебников окончательно пересматривает
свои взгляды, позиции. Его мысль все чаще обращается к образам Пугачева и
Разина, ореолам народного мятежа ("Хаджи-Тархан", "Дети
Выдры"). Он жил будущим, рассматривал себя как человека, провидящего ход
истории (за два года до ее начала предсказал первую мировую войну), мечтал о
времени, когда исчезнут войны, частная собственность, отчуждение человека от
природы, вызванное механической стандартизацией культуры. Уже в стихотворении
"Конь Пржевальского" (1912) В. Хлебников мечтал:
|
Взлететь в страну из серебра,
Стать звонким вестником добра (2, 112).
|
Литературная
и общественная позиция Хлебникова этого периода была достаточно сложной и
противоречивой. С одной стороны, он выступает как футурист-будетлянин, отстаивает позиции новой школы и поэзии. С другой, - он защитник национальной
самобытности, идеи всеславянского единства, пропагандист союза славянства и
"азиатской культуры". Отрицание буржуазно-капиталистического мира
приводило Хлебникова к идеализации прошлого, язычества, славянства, к отказу от
механической, бездушной цивилизации современного общества. Его мечта о гармоническом
развитии человечества порождала утопию, наукообразную теорию "законов
времени", единства закономерностей вселенной.
Своеобразие
творчества В. Хлебникова - это слияние его поэтического сознания с отдаленным
прошлым, с той стадией мышления, когда господствовали мифологические
представления о мире. Образы его ранних произведений чаще всего связаны о
периодом Киевской Руси, язычеством, первобытным состоянием человечества.
Пользуясь моделью мифа. Хлебников создает новые ("Внучка Малуши", "Журавль", "Маркиза Дэзес"). Но чаще всего у него история сливается с
мифологией, современность - с прошлым. Мифы предстают то как
трагедийно-историческое событие ("Девий бог", "Гибель
Атлантиды", "Ка", "Дети Выдры"), то как ироническое
травестирование ("Внучка Малуши", "Вила и леший", "Игра в аду"). Воскрешение языческих времен имело у Хлебникова
современное и актуальное значение, как знаменье мощи и единства славянства.
Перед лицом японской и германской угрозы он призывает к возвращению к временам
язычества, к Перуну, во имя воскрешения былой воинской мощи и единства, в
стихотворении "Перун":
|
Ты знаешь: путь изменит пря,
И станет верны, о Перуне,
Когда желтой и белой силы пря
Перед тобой вновь объеденит нас в уне (2, 198).
|
Откликом
на события русско-японской войны являются стихи "Выли вещи слишком
сини". Самую тему столкновения русских войск с японцами поэт
мифологизирует, изображая гибель броненосца "Ослябя" в виде мифа о
борьбе "японского бога" с Перуном:
|
Над пучиной емля угол,
Толп безумных полон бок,
И по волнам кос и смугол
Шел японской роты бог (2, 31).
|
Этим
же воинственным тоном отличается и стихотворение "Мы желаем звездам
тыкать!":
Главная