Великий князь Константин Константинович и писатель И.А. Гончаров

Мельник В. И.

Великому князю Константину Константиновичу Романову повезло с преподавателем русской словесности. В 1873 году им стал замечательный русский писатель Иван Александрович Гончаров.

Когда-то автор "Обломова" преподавал словесность в семье Майковых, из которой вышли многие литературно одаренные личности. Любимый его ученик Аполлон Майков стал выдающимся русским поэтом. Великий князь повторил судьбу Майкова, и хотя долгие годы тонкая, глубокая, проникновенная лирика августейшего поэта намеренно замалчивалась литературной наукой, сегодня стихи поэта, скрывавшего свое имя под псевдонимом К.Р., становятся известными широкой публике.

Своим литературным успехом Великий князь в немалой степени обязан  Гончарову. Их отношения раскрываются в переписке 1884 – 1888 годов. К.Р. высоко ценил личное общение с писателем, часто приглашал его к себе во дворец, сообщал новости своей жизни и пр. Активное общение и переписка начались с того, что романист в качестве новогоднего подарка в декабре 1883 года поднес Великому князю экземпляр своей "Обыкновенной истории". К.Р. в свою очередь передал Гончарову свою записную книжку со стихами и просил дать на них авторитетный отзыв. Великий князь признавал серьезное влияние писателя на свое мировоззрение. Насколько он ценил свои отношения с Гончаровым, показывает его запись в дневнике от 8 ноября 1891 года: "Дома вечером засел читать письма покойного Ив<ана>  Алекс<андровича> Гончарова. После его смерти его душеприказчики возвратили мне все мои письма к нему, кроме тех, котороые покойный сам принес мне года 2 назад, боясь, что кто – нибудь ими завладеет". И тут же: "Когда – нибудь, не скоро, в печати эта переписка представит очень приятное чтение. Но исполню волю покойного, я, пока жив, не напечатаю ее" [1] . Надо сказать, что Гончаров не злоупотреблял августейшим вниманием и почти всегда старался избежать появления  во дворце Великого князя, отговариваясь нездоровьем, старостью и пр. В то же время они встречались, хотя и не часто.

Стихи К. Р. начал писать в 1879  году. В январе 1884 года Константин Константинович просит Гончарова дать свой авторитетный отзыв на первый рукописный сборник стихов. К.Р. несомненно обладал замечательным поэтическим, и не только поэтическим, дарованием, верным и тонким художественным вкусом. Он был признанным знатоком живописи, театра, музыки, являлся талантливым композитором и пианистом. В его лирике, камерной по духу, проявляются искренность чувств, литературное мастерство,  свежесть поэтического мировосприятия. Очень многие его стихи раскрывают религиозные переживания поэта. Таково, например, стихотворение "Молитва":

   Научи меня, Боже, любить

   Всем умом Тебя, всем помышленьем,

   Чтоб и душу Тебе посвятить

   И всю жизнь с каждым сердца биеньем.

   Научи Ты меня соблюдать

   Лишь Твою милосердную волю,

   Научи никогда не роптать

   На свою многотрудную долю.

   Всех, которых пришел искупить

   Ты своею Пречистою Кровью –

   Бескорыстной, глубокой любовью

   Научи меня, Боже, любить!

В первом же своем письме Гончаров отметил в стихах Великого князя "искры дарования". Впрочем, не желая кривить душой, романист отнюдь не захваливает молодого поэта. Вся их переписка показывает, что Гончаров строго и внимательно вглядывался в талант бывшего ученика, заставляя его взглянуть на свое творчество трезвым взглядом. В силу своего высокородного положения К.Р. рисковал быть встреченным слишком восторженными оценками. И действительно, такие оценки прозвучали. Достаточно сказать, что выдающийся русский лирик Афанасий Фет, на поэзию которого во многом и ориентировался К.Р., оценил поэзию Константина Константиновича чрезвычайно высоко. В одном из последних писем он даже сравнивает музу К.Р. с музой Пушкина. Фет посвятил К.Р. стихотворение, в котором как бы избирает его своим поэтическим преемником:

Трепетный факел, с вечерним мерцаньем

  Сна непробудного чуя истому,

  Немощен силой, но горд упованьем

  Вестнику света сдаю молодому.

Великий князь необычайно высоко ставил Фета как лирика, многому у него учился, но, к чести его, с гораздо большим вниманием всегда прислушивается к строгим и объективным оценкам Гончарова.  Романист же в одном из писем обращался к К.Р.: "...Я указал Вам на графа Голенищева<Кутузова>, как на подходящего Вам более товарища по лире…". Константин Константинович был вполне честен перед самим собой, когда записывал в дневнике: "Невольно задаю я себе вопрос: что же выражают мои стихи, какую мысль? И я принужден сам себе ответить, что в них гораздо больше чувства, чем мысли. Ничего нового я в них не высказал, глубоких мыслей в них не найти, и вряд ли скажу я когда-нибудь что-либо более значительное. Сам я себя считаю даровитым и многого жду от себя, но, кажется, это только самолюбие, и я сойду в могилу заурядным стихотворцем. Ради своего рождения и положения я пользуюсь известностью, вниманием, даже расположением к моей Музе...". Как мог Гончаров старался наставить своего ученика на правильный путь в литературе. В письме от 1 апреля 1887 года он обращается к К.Р.: "Из глубокой симпатии к Вам, мне, как старшему, старому, выжившему из лет педагогу и литературному инвалиду, вместе с горячими рукоплесканиями Вашей музе, хотелось бы предостеречь Вас от шатких или неверных шагов — и я был бы счастлив, если б немногие из моих замечаний помогли Вам стать твердой ногой на настоящий путь поэзии".

Как поэту Константину Романову, кроме А. Фета, были по духу близки такие лирики, как А. К. Толстой, А. Н. Майков, А. А. Голенищев-Кутузов. Это была "надмирная" поэзия красоты и высокого чувства. Но главным мотивом его поэзии, несомненно, является мотив любви к Богу. Как будто чувствуя, что мученичество не обойдет его стороной (сыновья Константина Константиновича – Константин, Игорь и Иоанн – мученически погибли от рук большевиков в Алапаевске вместе с преподобномученицей Елизаветой Федоровной), Великий князь постоянно возвращается к теме страданий Христа и страданий за Христа. Кроме стихотворной лирики, эти мотивы выразились в его драме "Царь Иудейский" и в поэме "Севастиан-мученик".

Чрезвычайно любопытны в переписке Гончарова и Великого князя как раз те моменты, которые соотносятся с религиозными мотивами поэзии К. Р. К 1880-м годам  Гончаров, вопреки поверхностному мнению многих,  предстает перед нами как глубоко воцерковленный человек, для которого Евангелие – не только первая по необходимости книга, но и руководство к ежедневной деятельности. Существует отзыв о нем его духовника, протоиерея Василия Перетерского. Последний оставил любопытное письмо на этот счет к биографу Гончарова М. Ф. Сперанскому: "Я служу в приходе Пантелеймоновской церкви с 1869 г., постоянно свыше 40 лет. В этом же приходе, Моховая ул., д. № 3… все в одной квартире свыше 30 лет жил и Иван Александрович Гончаров. Известие, что он был человек совершенно  индифферентный к религии, не исполнял обрядов церкви, не причащался et cet., думаю, кем-то выдумано и совершенно не соответствует действительности. Я могу свидетельствовать, что он был человек верующий, хотя, может быть, по обычаю времени и по светским отношениям не всегда в жизни точно соблюдал обычаи и порядки церкви православной. В храм Божий в воскресные и праздничные дни ходил; ежегодно исполнял христианский долг исповеди и св. причащения в своем приходском храме, что особенно памятно нам потому, что он исповедался и причащался тогда, когда причастников в приходской церкви было уже очень немного, именно в Великую субботу за поздней литургией, которая начинается только в 1-м часу дня и по предположительности кончается  уже в 3-м часу дня, почему причастников на ней бывает уже мало, но всегда обязательно И.А.Гончаров. Духовником его сначала был действительно наш протоиерей Гавриил Васильевич Крымов, а по его кончине в январе 1880 г., с того года,  постоянно ежегодно и по смерть Гончаров исповедался у меня и причащался в нашей церкви. Я его и напутствовал в последней предсмертной болезни; я  тогда получил от него христиански смиренную просьбу, чтобы не хоронили его как литератора, на Волковском кладбище, а чтобы похоронили как простого христианина, скромно, просто, без всяких обычно устрояющихся учащеюся молодежью при погребении литераторов помпы и намеренной пышности и шума, в Невской Лавре. … Я, наконец, служил по смерти, над его прахом панихиды, провожал в Лавру и обычным порядком после отпевания в Духовской церкви предал земле на Никольском лаврском кладбище. Много лет, как прихожанин,  он был членом приходского Благотворительного Общества.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: стратегия реферат, реферат памятники, соціологія шпори.





1  2  3  4 | Следующая страница реферата