От  автора

Все  дальше  в  глубь  истории  уходит  грозный  1812  год.  Прошло  уже  189  лет  « со  времен  Бородина ».  Теперь  это  далекая  страница  истории.  С  тех  пор  в  мире  многое  произошло,  многое  изменилось.  Но  героический  подвиг,  совершенный  нашими  предками  в  Отечественной  Войне  1812  года  во  имя  защиты  нашей  Родины  от  иностранных  завоевателей,  и  теперь  вызывает  у  людей  восхищение  и  благородное  чувство  национальной  гордости.

Для  меня  побудительным  стимулом  исследования  тех  далеких  событий  послужил  не  только  интерес,  вызванный  прочтением  многих  литературных  произведений,  но  и  потому,  что  Бородинское  сражение  во  многом,  по  моему  мнению,  повлияло  на  дальнейший  ход  Войны.  Лев  Николаевич  Толстой  в  « Войне  и  Мире » писал,  что  « прямым  следствием  Бородинского  сражения  было  беспричинное  бегство  Наполеона  из  Москвы,  возращение  по  Старой  Смоленской  дороге,  погибель  пятисоттысячного  нашествия  и  погибель  наполеоновской  Франции... » .

Было  нелегко  писать  о  Бородинском  сражении.  Необходимое  множество  литературы  —  научной,  мемуарной,  художественной,  в  которой  авторы  по-разному  трактовали  и  оценивали  события  и  поступки  государственных  и  военных  деятелей,  потребовало  ее  внимательного  изучения,  анализа  и  переоценки.

Как  говорил  А.  И.  Клибанов,  « нет  отечественной  историографии  без  любви  к  отечеству » .  Конечно,  это  верно.  Но  истинный  патриотизм,  как  подчеркивал  В.  Г.  Белинский,  « Обнаруживается  не  в  одном  восторге  от  хорошего,  но  и  в  болезненной  враждебности  к  дурному,  неизбежно  бывающему...  во  всяком  отечестве » .  Наш  советский  патриотизм  к  тому  же  включает  в  себя  непременно  классовый  подход  к  оценке  любого,  отечественного  или  зарубежного,  явления,  будь  то  прошлое  или  настоящее.  Ложно  понятое,  одностороннее  (порой  до  курьеза,  а  то  и  до  конфуза)  заостренное  патриотическое  чувство  уводит  исследователей  с  классовых  позиций  к  националистической  либо  шовинистической  чванливости,  к  заведомому  искажению  правды,  к  историографическому  очковтирательству.  Характерный  не  только  для  научной,  но  и  для  учебной  литературы  неописуемый  разнобой  в  цифрах,  иллюстрирующих  соотношение  сил  и  потери  сторон,  объясняется  не  в  последнюю  очередь  псевдопатриотическим  стремлением  подсчитать  любую  цифирь  « в  нашу » пользу.

Пришлось  « порыться » в  различных  документальных  материалах,  рассредоточенных  в  различных  библиотеках  и  фондах,  изучить  подлинные  приказы,  топографические  карты,  диспозиции  сражения,  переписку  как  официальную,  так  и  личную  -  словом  разобраться  во  всем  том,  что  взятое  воедино  позволит  мне  объективно  представить  весь  ход  сражения  и  его  последствия.

Описание  Бородинского  сражения  будет  всегда  несовершенным,  какая  бы  кисть  или  перо  не  предприняли  начертать  оное.  Если  бы  на  сей  битве  находился  Гомер  или  Тассо,  то  и  они  не  нашли  бы  безопасного  места,  откуда  могли  делать  свои  наблюдения  и  обозревать  все  страшные  картины  сего  кровопролитнейшего  сражения.  Тут  не  было  места  ни  для  любопытных,  ни  для  историков,  ни  для  живописцев.  Я  скажу  только,  что  тысяча  восемьсот  человек,  приобвыкших  к  войне,  выросших  в  оной,  целых  двадцать  лет  военным  ремеслом,  так  сказать,  существовавших,  покоривших  четырнадцать  государств,  распространивших  страх  во  всех  концах  Европы,  под  представительством  счастливейшего  и  дерзастнейшего  из  полководцев,  должны  были  оспаривать  победу  у  ста  двадцати  тысяч  истинных  христиан.

В  продолжение  одиннадцати  с  половиною  часов  огонь  и  меч,  действуя  попеременно,  истребили  семьдесят  пять  тысяч  человек  и  более  тридцати  пяти  тысяч  лошадей.  Ядра,  картечь,  пули,  ружья,  копья,  сабли,  штыки  -  все  во  сей  день  стремилось  к  истреблению  и  сокрушению  человечества.  Чугун  и  железо,  сии  металлы,  самое  время  переживающие,  оказывались  недостаточными  дальнейшему  мщению.  Раскаленные  пушки  не  могли  уже  выдерживать  действия  пороха  и,  с  ужасным  треском  лопаясь,  предавали  смерти  заряжавших  их  артиллеристов.  Смерть  летала  по  всем  рядам.

Целые  батареи  переходили  по  несколько  раз  от  одних  рук  в  другие.  Земля  исчезла:  она  вся  была  покрыта  окровавленными  трупами.  Чрезмерный  жар  отнимал  последние  силы.  Казалось,  что  сия  полоса  России  превращена  волшебным  каким-то  действием  в  адскую  обитель.  Пальба,  звуки,  радостные  восклицания  победителей,  часто  повторяемые  « Ура! » ,  вопли  умирающих,  ржание  лошадей,  крики  командования  и  отчаяния,  на  девяти  разных  европейских  языках  произносимые,  -  все  сие  смешивалось,  придавало  ужасный  сей  картине  действие,  которое  никакое  перо  изобразить  не  в  силах.  Дым  огнестрельных  орудий,  смешиваясь  с  парами  крови  человеческой,  составили  вместе  облако,  помрачившее  само  солнце,  и  благодатная  токмо  ночь,  ускорив  в  сей  день  свою  темноту,  положило  ужасной  сей  сече  конец.

Накануне  генерального  сражения

1.  Назначение  Кутузова  главнокомандующим.

Прошло  уже  два  месяца  войны.  Огромная  территория  оказалась  захваченной  врагом.  В  стране  создалось  крайне  напряженное  положение.  Военные  неудачи,  недовольство  нерешительностью  Барклая-де-Толли  крайне  осложнили  взаимоотношения  внутри  генералитета.  Отношения  меж­ду  командующими  армиями  Барклаем-де-Толли  и  Багра­тионом  в  силу  существовавших  между  ними  разногласий  во  взглядах  на  способ  ведения  войны  еще  более  обостри­лись.  В  одном  из  своих  писем  к  Ростопчину  Багратион  с  горечью  писал:  « Я  болен  от  непостижимых  отступле­ний... » 1.  « Куда  вы  бежите?  Ей-богу,  неприятель  места  не  найдет,  куда  ретироваться.  Они  боятся  вас,  войско  роп­щет,  все  недовольны...  Зачем  побежали?  Надобно  насту­пать...  А  я  бы  тогда  помог.  Уже  истинно  еле  дышу  от  до­сады,  огорчения  и  смущения.  Я,  ежели  выберусь  отсюда,  тогда  ни  за  что  не  останусь  командовать  армией  и  слу­жить.  Стыдно  носить  мундир.  Ей-богу,  болен.  А  если  наступать  будете  с  первой  армией,  тогда  я  здоров... » (3  июля).  « Ретироваться  трудно  и  пагубно.  Лишается  че­ловек  духу,  субординации  и  все  в  расстройку.  Ежели  вперед  не  пойдете,  я  не  понимаю  ваших  мудрых  манев­ров.  Мой  маневр  —  искать  и  бить » (7  июля)  2.

Обращаясь  к  царю,  Багратион  рекомендовал  устано­вить  в  армии  твердое  единоначалие.  Он  писал:  « Порядок  и  связь,  приличные  благоустроенному  войску,  требуют  всегда  единоначалие,  а  и  более  в  настоящем  времени,  когда  дело  идет  о  спасении  отечества,  я  ни  в  какую  меру  не  отклонюсь  от  точного  повиновения  тому,  кому  благоугодно  подчинить  меня » 3.  Но  когда  все  советы  Багра­тиона  оказались  безрезультатными  он  вынужден  был  заявить:  « Я  никак  вместе  с  министром  не  могу.  Ради  бога,  пошлите  меня  куда  угодно,  хотя  полком  командо­вать  в  Молдавию  или  на  Кавказ,  а  здесь  быть  не  могу;  и  вся  главная  квартира  немцами  наполнена  так,  что  рус­скому  жить  невозможно  и  толку  никакого  нет » 4.

До  предела  натянутые  отношения  между  командую­щими  не  могли  долго  оставаться  незамеченными.  Генера­лы,  а  вслед  за  ними  офицеры  и  солдаты  видели  и  сознавали,  что  действия  войск  не  связывались  каким-либо  за­ранее  продуманным  планом.  Армия  не  получала  вовремя  подкреплений,  формирование  резервов  проходило  крайне  медленно  и  в  незначительном  количестве,  в  тылу  не  были  подготовлены  серьезные  оборонительные  укрепления,  опираясь  на  которые  можно  было  бы  остановить  даль­нейшее  наступление  противника.

Недовольство  отступлением  росло  не  только  среди  войск.  Дворянство  и  купечество  были  также  серьезно  обеспокоены  создавшимся  положением.  Напряженная  военная  обстановка  повелительно  диктовала  необходи­мость  принятия  решительных  мер.  Александр  I  в  тот  критический  момент  растерялся,  не  знал,  что  делать,  хотя  было  совершенно  очевидно,  что,  прежде  всего,  нужен  полководец,  способный  возглавить  вооруженные  силы  России  и  смело  решать  важнейшие  стратегические  вопро­сы,  связанные  с  ведением  войны.

Такой  полководец  был.  Народ  и  армия  в  один  голос  называли  имя  М.  И.  Кутузова  —  выдающегося  и  опыт­нейшего  полководца,  талантливого  представителя  школы  А.  В.  Суворова.

Известие  о  вторжении  наполеоновских  войск  в  Рос­сию  застало  Кутузова  в  его  поместье  Горошки  Волын­ской  губернии.  И  хотя  был  в  отставке,  он  сбросил  с  плеч  штатский  сюртук,  надел  генеральский  мундир  и  выехал  в  Петербург,  несмотря  на  то,  что  его  туда  не  звали.  Но  Кутузов  как  подлинный  патриот  понимал,  что  сейчас  не  время  для  личных  обид.  Он  был  готов  отдать  все  свои  силы  и  многолетний  боевой  опыт  для  защиты  Отечества  от  порабощения.

В  тревожные  дни  приехал  Кутузов  в  Петербург.  Один  за  другим  прибывали  курьеры  с  печальными  известиями  об  оставлении  нашими  войсками  Вильно,  Риги,  Минска,  о  подходе  наполеоновских  войск  к  Пскову,  Витебску,  Мо­гилеву.  Особенно  заволновались  петербургская  знать  и  государственные  сановники,  узнав  о  возможном  движе­нии  крупных  сил  наполеоновской  армии  через  Псков,  Нарву  на  Петербург.

12  июля  Кутузов  был  приглашен  на  срочно  созванное  секретное  заседание  Комитета  министров.  Председатель  комитета  Н.  И.  Салтыков  обратился  к  нему  с  просьбой  взять  на  себя  командование  Нарвским  корпусом  и  при­нять  неотложные  меры  для  защиты  Петербурга.

Прибывший  в  Москву  Александр  I  выслушал  полную  тревоги  информацию  о  положении  в  Петербурге  и  в  тот  же  день  обратился  к  Кутузову  с  рескриптом:  « Настоящие  обстоятельства  делают  нужным  составление  корпуса  для  защиты  Петербурга.  Я  вверяю  оный  вам » 5.

В  распоряжение  Кутузова  было  предоставлено  всего  пять  эскадронов  драгун,  девять  батальонов  пехоты  и  три  роты  артиллерии  общей  численностью  около  8  тыс.  чело­век  6.  Разумеется,  это  были  ничтожные  силы  для  оборо­ны  Петербурга.  Для  организации  надежной  защиты  сто­лицы  было  решено  срочно  привлечь  ополчение.  17  июля  1812  г.  волею  дворянства  Кутузов  был  избран  начальни­ком  Петербургского  ополчения.  Он  принял  это  предложе­ние,  но,  зная  неприязнь  к  нему  царя,  писал  ему:  « При­нял  я  сие  предложение  и  вступил  в  действие  по  сей  ча­сти,  но  с  таким  условием,  что,  будучи  в  действительной  Вашего  императорского  величества  военной  службе,  еже­ли  я  вызван  буду  к  другой  комиссии  или  каким-либо  об­разом  сие  мое  упражнение  Вашему  императорскому  ве­личеству  будет  неугодно,  тогда  я  должность  сию  оставить  должен  буду  другому  по  избранию  дворянства » 7.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: реферат на тему экономика, отчет о прохождении практики.





1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11 | Следующая страница реферата