Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата

Победа на сей раз досталась более дорогой ценой, нежели на Неве. Но и размах битвы, и значение ее были более весомыми. Рыцари потеряли, по разным источникам, 400 или 500 человек, 50 рыцарей были пленены, а чуди “паде без числа”. Немцы запросили мира, отказываясь от Пскова, земли води, Полужья, а также земли латгалов — области, примыкавшей к псковским и полоцким землям и граничившей с ливами, еще по договору с Орденом 1210 года считавшимися данниками Руси. Был обусловлен также обмен пленными и заложниками (возвращались, в частности, псковские заложники).

После этой победы Александр Невский стал самым авторитетным и уважаемым среди русских князей. При жизни отца Александр смог уклониться от поездки на поклон к Батыю. Княжение “на всей воле новогородской” даже и оправдывало такое непослушание. Но теперь оттягивать поездку в Орду было уже нельзя. Согласно “Житию”, Батый выразил недовольство, что к нему, покорителю стольких народов, не едет, несомненно, самый популярный в это время из князей Северной Руси. Чем могло закончиться дальнейшее уклонение от поездки в Орду — нетрудно представить. Владимиро-Суздальская Русь была разорена и обескровлена, а новгородцы и псковичи были ненадежными союзниками в борьбе с Ордой. И если противостоять натиску с запада и северо-запада Новгородско-Псковская земля еще могла, то противостояние Орде никаких шансов не имело.

Если Александр был затребован в Орду, то его младший брат Андрей, похоже, поехал туда по своей инициативе и едва ли не с жалобой на то, что владимирский стол достался дяде. Во всяком случае, избранный в 1246 году великим ханом Гуюк не утвердил Святослава великим князем и вызвал в Каракорум Андрея и Александра. Решение хана Гуюка несложно было предугадать. Он на великое княжение Владимирское утвердил Андрея, а старшему Александру дал другое “великое княжение” — Киев. Таким образом, монгольский хан сталкивал Александра и с младшим братом, и с Даниилом Галицким. Поэтому в Киев Александр, естественно, не поехал, вернувшись в Новгород после двухлетних унижений и балансирования на крайне непрочном канате дипломатии без правил.

Конец 40-х годов XIII века оказался наполнен политической борьбой и интригами от Каракорума до Рима. Разные силы искали союзников, объединялись и моментально расходились в стороны. Так, внутренняя борьба шла в Монгольском государстве, в частности, тот же Батый долго уклонялся от участия в курултае по выбором нового каана, но все же в 1246 году вынужден был отправиться на избрание Гуюка. В 1248 году Гуюк скончался и власть перешла к великой ханше Огул-Гамиш, как и Туракина враждебно относившейся к Батыю. А тем временем и на западе возникли угрозы господству татаро-монгол.

В 1204 году крестоносцы разграбили Константинополь и создали на берегах Босфора Латинскую империю, просуществовавшую до 1261 года. Православное патриаршество переместилось в Никею, куда укрылись и византийские императоры. Враждуя с турками-сельджуками, захватившими значительную часть Малой Азии, правители Золотой Орды вели дипломатические игры с Никейской империей. В 1248 году в подобные игры активно включился и папа Иннокентий IV. Он склоняет к унии и Русь и Никейское патриаршество. При всей двойственности политики Рима (параллельно поддерживались и контакты с Сараем и Каракорумом), Сарай, конечно, должен был обеспокоиться, тем более, что на Руси к предложениям папы относились явно неоднозначно. К тому же и Галич, и Новгород оставались фактически неподвластными Орде: непосредственно эти города татаро-монголы не покоряли.

Князь Даниил Галицкий явно колебался. Он готов был к унии при условии реальной поддержки Рима против татаро-монголов. Рим же настаивал на унии, не гарантируя реальной помощи. Переговоры затягивались, но продолжались и в Галиче, и в Никее, а в Сарае о них, конечно, знали. После поездки в Сарай, Даниил какое-то время не опасался возможности нового похода больших татарских сил на Запад. Орда хана Куремсы, как бы заслонявшая державу Батыя от возможной активности Европы, хотя и угрожала постоянно Галицкой Руси, но не имела достаточных сил, чтобы овладеть хорошо укрепленными прикарпатскими городами, да и одолеть дружину Даниила. К тому же Даниилу удалось возвести на митрополичий стол своего печатника (и хорошего полководца) Кирилла (1246 — 1280), занимавшего до этого епископскую кафедру в Холме. Кирилл был избран митрополитом, причем в избрании участвовали не только церковные, но и светские деятели.

В 1250 году, по совету Даниила, Кирилл направился к патриарху Константинопольскому на утверждение. Поскольку обычный путь был закрыт летучими отрядами татаро-монголов, Кирилл, по предложению венгерского короля, ехал через Венгрию, причем король гарантировал проезд через католическую “Латинскую империю” в Никею и обратно. Уже эти светские контакты указывали на широкий взгляд митрополита и в религиозном, и в политическом отношениях, с явной направленностью на мобилизацию всех возможных сил для свержения господства монголо-татар. В Киев Кирилл прибыл лишь после утверждения патриархом, но в бывшей столице он не нашел пристанища: все было разрушено. Такую же картину он обнаружил в Чернигове и Рязани, вернулся в Галич, а затем остановился на Владимире Суздальском, оставив формально кафедру за Киевом. Большую часть пребывания в сане митрополита Кирилл проведет во Владимиро-Суздальской Руси. Лишь в последние годы он переедет в Киев (где, видимо, был отремонтирован Софийский собор), а закончит свои дни в Переяславле.

В XIII веке в высших христианских сферах было популярным имя Кирилла. Кирилл I-й занимал ростовскую кафедру в 1216 — 1229 гг. Кирилл II, архимандрит Рождественского монастыря во Владимире, был ростовским епископом в 1231 — 1261 гг. и был известен как “философ”, знаток книг, языков и богословия. Кирилл II после монголо-татарского нашествия оказался фактическим церковным руководителем всей Северо-Восточной Руси вплоть до утверждения в Никее киевским митрополитом его тезки из Галицкой Руси и прибытия его в 1250 году во Владимир. Два Кирилла, похоже, нашли общий язык. Они часто появлялись в разных городах вместе, и Кирилл Ростовский как бы вводил митрополита Кирилла в местные проблемы. В 1250 же году при участии митрополита был заключен неканонический брак Андрея Ярославича (являвшегося в это время великим князем) с двоюродной сестрой — дочерью Даниила Галицкого. Политическая направленность брака была, конечно, очевидна и для ставки в Сарае.

В целом, события конца 40-х — начала 50-х годов XIII века представлены в летописях путано и противоречиво. В значительной степени эта путаница возникает из-за включения в летописи “Повести об убиении Батыя”, по которой Батыя похоронили в 1248 году в Венгрии. На самом деле в этом году Батый готовился к серьезной схватке с Гуюком, и его больше занимали восточные, а не западные проблемы. Прямого столкновения не произошло потому, что Гуюк в этом году скончался. Но Батый три года смуты, видимо, провел в восточных улусах Монгольской империи, решая другую проблему: провести на стол “великого хана” (“каана” летописей и восточных источников) своего человека. Сам Батый тоже рассматривался в числе кандидатов. Но он отказался выдвигать свою кандидатуру, удовлетворившись почетным званием “старейшего в роде”. А избранный в 1251 году великим ханом Мункэ (в некоторых источниках пишется как Менгу) участвовал в походе на Русь под началом Батыя и оставался наиболее близким правителю Золотой Орды чингизидом.

Укрепление позиций на Востоке развязывало Батыю руки на Западе: Куремса, получив подкрепления, начинает наступление на Галицкую землю, а на Северо-Восточную Русь обрушивается страшная Неврюева рать. Даниилу Галицкому удалось отбить наступление Куремсы, хотя земли, примыкавшие к степным равнинам, он все-таки утерял. Рать Неврюя разорила многие города Северо-Восточной Руси и прежде всего центр удела Ярославичей Переяславль. Татаро-монголы убили вдову Ярослава и воеводу Жидослава, а детей Ярослава и многих людей увели в полон. Были разорены и сельские местности, откуда угоняли коней и скот. Андрей Ярославич, потерпев поражение, бежал в Швецию, где по глухим сообщениям ряда летописей, был убит (в одном варианте в сражении с немцами, в другом — с чудью). У Татищева же имеется известие о том, что князь вернулся в Русь в 1255 году, “и прият его Александр с любовию, и хотяше ему Суздаль дати, но не смеяше царя”.

Наступление на остатки независимости русских княжеств продолжилось и в другом отношении. Батый принял решение об увеличении сборов с русского населения путем наложения ежегодной дани. А для этого необходимо было провести перепись населения. И эти события случились уже в те годы, когда, после бегства брата Андрея великим князем стал Александр Ярославич Невский.

§3. Владимиро-суздальская русь в годы правления Александра Ярославича Невского

Поводом для противоположных оценок исторической роли Александра Невского Л.Н. Гумилевым и Дж. Фенеллом является один и тот же текст из “Истории” В.Н. Татищева. Сводом и анализом сведений разных летописей “История” является лишь в пределах до 1237 года. Далее следует необработанный материал, в основном восходящий к списку Никоновской летописи и, возможно, также Ростовской. (Татищев упоминает о подготовленном им тексте сведений, взятых из разных летописей, но названная им рукопись не сохранилась или не найдена). В ряде летописей под 1252 годом имеется сообщение о поездке Александра Невского в Орду к Сартаку. У Татищева добавлено: “и жаловался Александр на брата своего великого князя Андрея, яко сольстив хана, взя великое княжение под ним, яко старейшим, и грады отческие ему поимал, и выходы и тамги хану платит не сполна. Хан же разгневася на Андрея и повеле Неврюи салтану идти на Андрея и привести его перед себя”. Ни в одной известной нам летописи этого текста нет, поэтому некоторые историки (в частности, Н.М. Карамзин) предполагали здесь вымысел Татищева. Л.Н. Гумилев и Дж. Фенелл, как было отмечено, приняли цитированный текст как факт, с противоположными выводами и оценками. Н. Клепинин выступил в защиту Александра Невского, исходя из общего облика князя и явно более чем благожелательного к нему отношения ростовского епископа Кирилла и митрополита Кирилла.

Последний аргумент, конечно, весьма весом. Но имеются и источниковедческие аргументы. Прежде всего, в тексте Татищева явно просматривается вставка, из-за которой получается, что Андрей сначала бежит “в Немецкую землю к Риге” (во всех известных летописях он бежит из Колываня (нынешнего Таллина) в “Свейскую землю”), а затем рассказывается вновь о приходе Неврюя на Андрея к Переяславлю. Не могли в 1252 году быть и разговоры о “выходе”, то есть дани, так как таковая устанавливается лишь после переписи 1257 года. Переписи вообще производились по указаниям из монгольской ставки в Каракоруме и “численниками”, присланными оттуда. В 1252 году таковую проводили в Китае, в середине 50-х годов в Средней Азии. В 1257 году монгольские “численники” приедут на Русь.

Есть и иные аргументы. Согласно Рогожскому летописцу, известному в единственном списке 40-х годов XV века, Неврюева рать была в 1251 году, а Александр направился в Орду в следующем, 1252 году. 1251 годом датируют ордынское нашествие и софийско-новгородские летописи (Новгородская Первая и Ипатьевская летописи об этом нашествии ничего не говорят). И по логике, именно нашествие должно было явиться непосредственной реакцией на установление фактического союза князей Андрея и Даниила. По мнению Н. Клепинина, доносить в Орду на Андрея больше резона было у Святослава Всеволодовича. В том же Рогожском летописце под 1248 годом упоминается, что “прогнан бысть великий князь Святъслав Андреем Ярославичем”. Под 1250 годом ряд летописей говорят о поездке в Орду (по собственной инициативе) Бориса Васильковича и Святослава Всеволодовича с сыном. В этих поездках, по всей вероятности, и скрыты причины посылки на Андрея Неврюя с ратью.

Александр в 1252 году, после бегства Андрея, был признан в Орде “старейшим” и торжественно встречен во Владимире митрополитом Кириллом и всем “освященным собором”, а также “гражанами” с крестами. “И бысть радость в граде Володимери и по всей земли Суждальской”, — заметит Лаврентьевская летопись. В Новгороде после своего утверждения в качестве великого князя и “старейшего” Александр оставил своего сына Василия, которому в это время было, видимо, 12 лет.

В 1255 году скончался Батый. Сартак отправился в Каракорум, где получил богатые дары от Мункэ. Но на обратном пути он умер. В восточных источниках есть версия, что он был отравлен Берке — младшим братом Батыя. Если Сартак “числился” христианином, а Берке был мусульманином. “Тайным мусульманином” признавался и сам Батый, но вероятнее, как отмечено выше, в ставке Батыя было своеобразное распределение обязанностей: Сартаку поручалось вести дела с христианами, а Берке, видимо, был в числе тех, кто вел дела с мусульманами. По сообщению современника событий персидского автора Джувейни, еще отец Берке (и Батыя) Джучи решил сделать Берке мусульманином, и само рождение его было обставлено мусульманским обрядом (кормилица-мусульманка должна была выполнить все необходимые обряды и поить новорожденного мусульманским молоком). Позднее Берке изучал Коран под руководством известных в мусульманском мире авторитетов и выполнял все предписания Корана. Вполне вероятно, что Берке стал убежденным мусульманином. Влияние мусульман было заметным и в Каракоруме. Обычно из мусульманских купцов там подбирали откупщиков для сбора налогов с тех или иных областей.

1256 год в ряде летописей открывается глухим известием: “Поехаша князи на Городец, да в Новгород; князь же Борис поеха в Татары, а Олександр князь послал дары. Борис же быв у Улавчия (сына Батыя. — А.К.), дары дав, и приеха в свою отчину с честью”. Это запись в Лаврентьевской летописи, которая после 1238 года кратко излагает ростовский свод начала 60-х годов. Ее повторяют многие позднейшие летописи. А собственно ростовская запись, разъясняющая происходящее, воспроизводится у Татищева: “Поеха князь Андрей на Городец и в Новград Нижний княжити. Князь же Борис Василькович ростовский иде в Татары со многими дары просити за Андрея. Такоже и князь Александр Ярославич посла послы своя в Татары со многими дары просити за Андрея. Князь Борис Василькович ростовский был у Улавчия и дары отдал, и честь многу прием, и Андрею прощение испроси, и возвратися со многою честию в свою отчину”.

Как видно, вся цепь событий связана с возвращением князя Андрея Ярославича, и упоминаемый всеми летописями Новгород — это Новгород Нижний, который вместе с Городцом переходил в удел вернувшегося из Швеции князя. Достоверность татищевского текста подтверждает, как и многие другие статьи за 40-50-е годы XIII, Лаврентьевская летопись, в которой статья следующего года открывается свидетельством: “Поехаша князи в Татары, Александр, Андрей, Борис; чтивше Улавчея, приехаша в свою отчину”. Без татищевского текста невозможно было бы понять, о каком Андрее идет речь. Более развернуто то же известие повторено в летописи и под следующим годом.

В новгородских летописях под 1256 годом основной текст посвящен нападениям на новгородские земли свеев, чуди и еми. Кратко об этом сказано и в летописях Владимиро-Суздальской Руси. Согласно новгородским летописям, свеи и их союзники решили построить на реке Нарове крепость, явно вторгаясь в новгородские пределы. Как обычно, новгородцы обращаются за помощью к Александру. Князь в зиму 1256–1257 гг., в сопровождении митрополита Кирилла, прибыл с полками из Суздальской земли, и, присоединив новгородские полки, быстро направился к местам сосредоточения вторгшихся отрядов неприятеля. Автор “Жития” Александра не слишком преувеличивал в похвалах, говоря о страхе, испытываемом разноязычными недругами Руси при одном упоминании имени Александра. В летописях отмечается, что шведы сразу убрались за море, бросив своих союзников.

1257 год, имеющий значение поворотного в системе отношений Орды и Руси, в летописях отражен глухо. Можно предполагать, что в самой Орде в это время сложилось определенное двоевластие, поскольку Берке построил на противоположной стороне Волги другую столицу — Сарай-Берке. А противостояние же Берке и Мункэ подводило к фактическому отпадению Золотой Орды от Монгольской империи.

Берке, став в 1257 году единодержавным властителем Орды, усиливает натиск и на русские земли. На Юго-Западную Русь направляется большое войско Бурундая, окончательно подчиняющее эти земли Орде. Принципиальным событием, устанавливающим порядок эксплуатации русских земель, явилась перепись всего населения в 1257 году, проводившаяся “численниками”, присланными из Монголии и фиксировавшими зависимость от Каракорума не только Руси, но и Берке. В летописях дается в целом одна информация: “Тое же зимы приехаша численици, и счетоша всю землю Суждальску, и Рязаньскую, и Мюромьскую, и ставиша десятники, и сотники, и тысящники, и темники, и идоша в Орду, толико не чтоша игуменов, черньцов, попов, крилошан, кто зрит на святую Богородицу и на владыку” (Лаврентьевская летопись). Для контроля над исполнением нового порядка создается баскаческая система: система надзора за всем происходящим отрядов татаро-монгольских наместников, которые, опираясь на князей, их же в первую очередь и контролировали.

В Новгороде известия о переписи Суздальской земли вызвали волнения. “Приде весть из Руси зла, яко хотять Татарове тамгы и десятины на Новгороде; и смятошася люди черес все лето”. Так начинает новый год Новгородская 1 летопись. Прибытие “численников” в сопровождении Александра летопись датирует “той же зимой”, то есть зимой того же года, а продолжение событий 1257 года находится в статье 1259 года. В других летописях и у Татищева волнения в Новгороде помещены под 1258 годом. 1258 годом датируют волнения в Новгороде и летописные своды Северо-Восточной Руси.

Согласно “Истории” Татищева, сначала “Приехаша численцы ис Татар в Володимер”. Затем они направились в Новгород, и Александр придал им собственных “мужей для числения”. Сын его Василий, “послушав злых советник новгородцев и безчествоваша численики”. “Численики” “з гневом великим, пришед к великому князю Александру, скажаша и хотяху ити во Орду”. Что могло последовать после этого — нетрудно представить. Александр “разуме беду тую, созва братию и едва упроси послы ханские”. Теперь сам Александр, а также Андрей Ярославич и Борис Василькович сопровождают числеников.

Сын Александра Василий бежал из Новгорода во Псков. Численники стали требовать дани, но новгородцы отказались выполнить их требования, хотя “даша многи дары ханови и послом его, а их отпустиша с миром”. В городе в ходе распрей были убиты два посадника, а также избраны новые посадник и тысяцкий, а Александр отправил Василия в Суздальскую землю, жестоко расправившись с советниками юного княжича. В следующем году численники вернулись во Владимир и в сопровождении тех же трех князей направились в Новгород “и изочтоша всю землю Новогородскую и Псковскую, точию не чтоша священического причета”. Александр на сей раз оставил новгородцам другого своего сына — Дмитрия и вернулся во Владимир.

Новгородская летопись, однако, дает некоторые материалы для более объемного суждения как об отношениях внутри Новгорода, где при переписи “творяху бо себе бояре легко, а меншим зло”, так и в отношениях переписчиков с местным населением. Летописец сообщает о приезде “оканньих” (окаянных) татар “сыроядцев” Беркая и Касачика “с женами своими и инех много”. “И по волости много зла учиниша, беруще туску оканьным Татаром”. Туска — это провиант и подарки для переписчиков и сопровождающих их родичей и знакомых. Именно “туска” более всего возмущала новгородцев, и такого рода поборы со стороны баскаков и разного рода “посольств” будут и позднее причинами многих восстаний.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: ответы по биологии класс, сочинение рассказ.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6  7 | Следующая страница реферата