Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата

Вообще, церковный распев и, в частности, знаменный , можно уподобить человеческому языку с определённой фонетикой, грамматикой и письменностью. Как с течением времени любой язык развивается и может менять свой строй, так развивался и продолжает развиваться знаменный распев. Таким образом, судя по певческим рукописям, принцип распева богослужебных текстов периода до XV-го века несколько отличается, например от распева XV-XVI вв., а тот в свою очередь отличается от принципа распева XVII-XVIII вв.

Как в языке могут быть свои диалекты, так и в русском знаменном пении были различные школы и традиции пения. Нам неизвестно, насколько эти направления могли отличаться в вокальном отношении и вообще как пели на Руси до XVII в. (т.е. до церковного раскола), т.к. в те времена не существовало звукозаписывающей аппаратуры, поэтому о чисто технической стороне пения по крюкам *(т.е. знаменам, специальным певческим знакам)* мы можем судить лишь по современному пению представителей различных старообрядческих общин. Но мы имеем письменные памятники и различные певческие сборники и руководства, прямо или косвенно свидетельствующие о наличии различных традиций пения, вызванных во-первых, многообразием распевов одного и того же текста, во-вторых, многовариантностью певческого воплощения отдельно взятого песнопения.

Например, одну и ту же попевку, записанную знаменами, на практике можно было спеть с различными вариантами, что свидетельствует о живом, "импровизационном" характере знаменного пения - ведь певческие книги, содержащие записанные знаменами песнопения, созданные распевщиком, фиксировали лишь, можно сказать, "инструкцию" или "схему" пения, по которой певец создавал уже "живые" в реальном времени песнопения. (Кстати, современное старообрядческое церковное пение имеет также разнообразные традиции исполнения песнопений по крюкам.)

Необходимо также заметить, что похожие процессы "многовариантности" также выразились в русской иконописи в различных "школах" и направлениях.

Как было сказано выше, понятие "знаменный" в широком смысле означает вообще церковное пение по специальным знакам: действительно, кроме основного "столпового", на Руси существовали и другие виды распева, более свободные и сложные по сравнению со столповым, можно сказать, более "изощрённые", более "экзотические". К этим распевам относятся: кондакарное, демественное пение, путевой распев, т.наз. "большой" знаменный распев и строчное пение (фиксированное многоголосие).

Все вышеизложенные виды знаменного пения имели (кроме "большого" знаменного" распева) и свои системы записи, отличающиеся от обычных "столповых" знамен, поскольку каждый распев являлся своеобразным "языком", с характерными "оборотами речи" и логикой построения. Несмотря на все различия, все эти виды церковного пения вместе с основным "столповым" образовывали единый комплекс РАСПЕВОВ, и их употребление могло быть рекомендовано к тому или иному типу богослужения или отдельного песнопения. (Конечно же при условии, что тот или иной клирос был в состоянии их исполнить; в противном случае можно было довольствоваться и "обычным" распевом.)

Из всего перечисленного выше многообразия русских распевов, в живой практике старообрядческого пения до нас дожили лишь демественный одноголосный распев (записывающийся специальными знаменами), "большой знаменный" и отчасти путевой распев. О последнем нельзя судить однозначно по следующей причине. Путевой распев, как орнаментный, "мелизматизированный" вариант столпового распева, некогда имея свою собственную систему письменной фиксации, давно вышедшую из реального употребления, встречается во всех певческих книгах после XVII в. изложенным обычным "столповым знаменем", никак не предназначенным для этого; таким образом, отсюда, возможно, могли со временем возникнуть искажения в исполнении этого распева.

Об остальных распевах можно сказать следующее, что о их хотя бы приблизительном звучании мы ничего не знаем. Кондакарное пение полностью вышло из употребления ещё до XV в. Письменные памятники образцов строчного многоголосного пения дошли до нас как виде "невменной", так и нотолинейной нотации. И, хотя некоторые медиевисты утверждают, что "правильно" переводят "крюковые" рукописи на западно-европейскую нотацию, сопоставляя их с нотолинейными, а некоторые хоровые коллективы широко практикуют это пение как на богослужениях, так и на концертной эстраде, в современном исполнении строчное пение ставит больше вопросов, чем даёт ответов, и соответствие содержания крюковых певческих книг этого рода и реально звучащего пения по большей мере гипотетично.

Какие основные вопросы и проблемы вызывают изучение и богослужебная практика знаменного распева в наших храмах в современных условиях?

1. В настоящее время распространено мнение, что в условиях нынешней жизни мы не можем возвратиться к знаменному пению, тем более, что у нас есть много хорошей "церковной музыки". Разберём основные доводы против употребления в современной богослужебной практике знаменного распева, не как "отдельного музыкального номера", что нередко практикуется для некоторого "разнообразия", а как целостной системы.

Во-первых, говорят, что мы же живём не в XVI-м веке, что всё в Церкви развивается, в том числе и пение, и что не следует заниматься "архаизацией" богослужения.

По этому поводу можно дать пищу богатой фантазии и представить себе православное богослужение, например, середины XXI-го века. Интересно, что бы мы увидели и услышали: религиозную живопись в ультраавангардном стиле и церковное музыку, построенную на принципах додекафонной техники?

Относительно же "архаизации" можно сказать следующее: если знаменное пение - архаизм, то иконопись, церковно-славянский язык, церковный Устав, Св. Евангелие да и вообще наша Православная Вера - тоже предметы, которым давно место в музее.

Знаменный распев - русское мелодическое воплощение православного богослужебного Устава, полностью отвечающее его предписаниям, следовательно, там где есть стремление к осмысленному исполнению этого Устава, должно быть и знаменное пение, по крайней мере должна звучать не "музыка", а распев. *(Разумеется, здесь речь не идёт о формальном, можно сказать, "ветхозаветном" исполнении церковного Устава, как некой "буквы закона", ибо,"где есть буква, нет духа", и именно такое понимание Типикона приводит к различным уродливым явлениям, наподобие русского "многогласия", распространённого во времена Свт. патриарха Ермогена.)* Свидетельством тому могут служить примеры некоторых наших монастырей, в богослужебной практике которых принцип "распева", как целостной системы, сохранялся и после "раскола", вплоть до закрытия этих монастырей в советское время. И это ещё лишний раз подтверждает, что уставное церковное пение после XVII-го в. не было исключительным приоритетом старообрядчества и единоверчества.

Знаменный распев, как и церковный Устав, его сформировавший, ни одним церковным собором отменён не был, напротив, многие наши Отцы Церкви послераскольного периода видели этот распев идеалом русского церковного пения (также, как и Типикон является идеалом богослужения) и всегда старались ориентировать клириков на это пение.

Во-вторых, говорят, что большинство наших православных соотечественников конца XX-го века не могут вместить такого пения, что мы не в состоянии так молиться, поскольку живём в очень тяжёлое время.

В том, что мы не в состоянии молиться на богослужении так, как призывает к этому церковный Устав, думается, виноват скорее не наш грешный век, а наше отношение к исполнению Устава. Да и когда в нашей матушке Церкви были лёгкие времена? Может быть, во времена войн, страшных гонений, нестроений, расколов, ересей, иконоборчества было легче молиться? Разве только к православным нашего века обращены слова Христа: "Блюдите, како опасно ходите!" Следовательно, дело здесь вовсе в XX-м веке, а в определённого рода привычках, "практиках", одним словом, влияниях "мира сего".

В-третьих, знаменное пение связывают с "монашеским деланием", "умной молитвой", поэтому, говорят, что это пение есть удел очень немногих и не может иметь широкого распространения в нынешней богослужебной практике.

Но дело в том, что к "умной молитве" Церковь призывает ВСЕХ православных христиан без исключения, и Типикон, даже в современной его редакции, относительно совершения богослужения и церковной жизни не делает никаких разделений на "монастырскую" и "приходскую" практику (за исключением лишь некоторых трапез).

С другой стороны, можем ли мы утверждать, что, к примеру, на Руси до XVII века (т.е. до времени повсеместного употребления знаменного пения на богослужении) все без исключения занимались "умной молитвой"?

В-четвёртых, некто приводит мысль одного Св. Отца таким образом: "Чтобы петь знаменное, нужно жить знаменно", следовательно, петь знаменным распевом теперь нельзя, поскольку мы ТАК не живём.

В первозданном же своём виде эта мысль звучит так: "Чтобы РАЗУМНО петь знаменное, нужно жить знаменно". Как видно, здесь Св. Отец не говорит нам, что НЕЛЬЗЯ петь знаменным распевом, а призывает к тому же, что и Церковь Христова - к святости, к духовному совершенсту, без которого и невозможно РАЗУМНО петь. Если же развивать далее мысль о том, чего нам нельзя, то напрашивается вопрос: что выше - знаменное пение или таинство Св. Причастия? Если знаменное пение - то мы умаляем наиважнейшее таинство, без которого нет христианства, если же Св. Евхаристия выше пения - то на каком основании нам можно причащаться, а петь знаменным распевом нельзя?

В-пятых, говорят, что знаменный распев очень затягивает богослужение, что непонятен текст. Что касается последнего, то это может являться следствием следующих причин: либо мы люди нецерковные, и наше сердце "закрыто" для восприятия церковной службы, либо мы не привыкли к славянскому языку, либо певцы не владеют должной певческой дикцией, поют "с листа" или исполняют "одноголосную музыку" вместо того чтобы распевать текст (при условии, конечно же, хорошо "впетого" материала), и, наконец, либо мы "рассеянно молимся", т.е. думаем о посторонних предметах. Есть ещё и другие, более "тонкие" причины, о которых я не стану упоминать.

Что же касается "затягивания богослужения", то думается, во всем, безусловно, должно быть чувство хорошей меры. Конечно, нынешний ритм жизни заметно отличается от "жития" православного христианина до XVII века: мы все спешим, нас одолевает огромный поток информации, и многие из нас теперь не могут выдержать спокойных, размеренных и продолжительных "бдений". Отсюда, меру исполнения положенного Типиконом богослужебного материала, а также продолжительность богослужений, естественно, должен определить настоятель храма или наместник монастыря. Поэтому в современных, особенно в приходских, условиях, надо довольствоваться, по возможности, несложными формами столпового распева, а уж если петь протяжённые "самогласные" песнопения, количество которых за богослуженим также должно быть хорошо продумано, необходимо их твёрдо знать певцам почти наизусть и петь естественном "распевным" темпом, не быстро и не медленно, чтоб и "сердцем и умом" разуметь распеваемое. Также, не следует увлекаться "экзотическими" распевами (типа путевого или строчного пения), в которых сейчас нет никакой острой нужды, и уж тем более полностью исключить свои собственные сочинения в "древнерусском стиле" (о них речь будет ниже). Это же в равной мере относится и к т.наз. лицам и фитам столпового пения, которые нужно весьма осторожно применять в "больших" распевах, а при посредственном их знании, стараться совсем сокращать. (Лица и фиты - более или менее протяжённые мелодические вставки в распев, играющие роль своеобразного "орнамента" и применяющиеся: а) в "осмогласных" песнопениях, гл. обр. на "ключевых" словах, смысл которых необходимо особо подчеркнуть; б) в "нарочитых" "неосмогласных" песнопениях, для создания необходимого в богослужении "временного пространства".)

Прежде всего, нужно "реанимировать" основной (столповой) распев, научить прихожан понимать этот ЯЗЫК и разумно его использовать; тогда вопросы о "затягивании богослужения" отпадут сами собой.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: матершинные частушки, реферат на тему природа.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4 | Следующая страница реферата