Предыдущая страница реферата | 6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 | Следующая страница реферата

Увлеченность фольклором, признание его высокой эстетической и художественной ценности, как и углубленное изучение народных говоров, дали писателю возможность значительно полнее и шире демократизировать литературный язык, чем это делали другие писатели, его современники.
Позднее по тому же пути демократизации литературного языка посредством соединения книжных элементов с фольклорными и народным просторечием шли Н.
С. Лесков, А. М. Ремизов, В. Я Шишков, А. В. Амфитеатров и другие.

М. Горький высоко ценил язык Мельникова и считал его «одним из богатейших лексикаторов наших», на опыте которого следует учиться искусству использовать неиссякаемые богатства народного языка [Еремин, 1976, с. 12].

Энциклопедическая полнота сведений в показе фольклорной стихии, которая поэтизировала и украшала народный быт и в среде крестьянства, и в среде работного люда, и в буржуазно-купеческой, создает впечатление некоторой идеализации жизни народа. Сам П. И. Мельников этого не признавал, считая себя строгим реалистом и упрекая как раз В. И. Даля за идеализацию купечества в рассказе «Дедушка Бугров».

Мельников — писатель социальный. Историческая и социальная жизнь произведений фольклора показана им не только в рамках патриархального быта, но и на фоне роста купечества, на фоне расслоения крестьянства в условиях жестокой конкуренции. Обильное привлечение фольклорно-этнографического материала могло бы поставить под угрозу художественность дилогии, придав ей характер иллюстративности.
Писатель преодолел эту опасность силой своего таланта и достиг высокого мастерства, раскрыв со всей возможной полнотой заключающиеся в фольклоре художественно-поэтические возможности. Его дилогия стала памятником исторической жизни русского народа и приобретает все большее историко-познавательное значение. «В творчестве Мельникова «русская душа русским словом говорит о русском народе»», — сказал известный историк К. Н. Бестужев-Рюмин [Еремин, 1976, с. 12].

Известный сборник материалов «В память П. И Мельникова», изданный в
Нижнем Новгороде в 1910 году, содержит итоговую статью Н.Саввина «П. И
Мельников в оценке русской критики». В этой статье указаны имена критиков, писавших о Печерском: О. Миллер, Д. Иловайский, А. Милюков, А. Пыпин, П.
Усов, А. Скабичевский, С. Венгеров,
А. Богданович, А. Измайлов.
Статья подводит итог о том, какое отношение вызвали к себе произведения
Мельникова среди литераторов конца XIX века. Действительно, творчество писателя вызвало разноречивые оценки в современной ему критике. Однако репутация Мельникова как писателя более глубокого, чем просто этнограф, при его жизни так и не утвердилась. Несмотря на это, произведения Мельникова были и остаются в числе наиболее читаемых и любимых.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Языковые особенности дилогии

П.И. Мельникова «В лесах» и «На горах»

§1. Выразительные средства языка

Эпопея П. И. Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах» написана своеобразным языком, благодаря которому большой по объему текст читается на едином дыхании, свободно и легко. Читатель извлекает из романа массу любопытнейших фактически достоверных знаний. Мы знакомимся с историей и обрядностью раскола, народными обычаями и поверьями, узнаем, какие промыслы были тогда развиты в различных селах, как говорили в Заволжье, чем заполняли досуг...

Нельзя не отметить и мастерство Мельникова-пейзажиста. Картины русской природы и колоритные жанровые сцены переданы Мельниковым в слове так же впечатляюще, как Б. М. Кустодиевым в живописи. В своем романе писатель словно предвосхитил сюжеты и краски таких ярко нарядных полотен художника, как «Ярмарка», «Праздник в деревне», «Сцена у окна», «Купчиха на прогулке» и многих других.

Кустодиевские картины невольно всплывают в памяти, когда читаешь у
Мельникова: «Вырезался из-за черной, как бы ощетинившейся лесной окраины золотистый луч солнышка и облил ярким светом, как снег, белое платье красавицы и заиграл переливчатыми цветами на синем кафтане и шелковой алой рубахе Алексея». Вот появляется Настя «в алом тафтяном сарафане, с пышными белоснежными тонкими рукавами и в широком белом переднике, в ярко-зеленом левантиновом платочке» [Мельников, 1993, т. 1, с. 35].

Мало сказать, что язык дилогии Мельникова красочен и эмоционален, он народен. Творчество писателя тесно связано с миром родной природы.
Символична картина гибели скитов - пожар в лесу.

«— Огонь идет!..

Вот перерезало дорогу быстро промчавшееся по чапыжнику стадо запыхавшихся лосей... Брызнула из деревьев смола, и со всех сторон полились из них огненные струйки.

Вдруг передняя пара лошадей круто поворотила направо и во весь опор помчалась по прогалинке; извивавшейся середь чапыжника. За передней парой кинулись остальные...

Не прошло трех минут, как лошади из пылающего леса вынесли погибавших в обширное моховое болото...» [Мельников, 1993, т. 2, с. 218].

Напряжение и страх, спасающихся от лесного пожара старообрядцев передаются читателю, сразу попадающему во власть художественного обаяния писателя... Чувствуется запах гари, приносимый ветром, видится небо, будто
«пеплом покрыто», «как громадные огненные птицы, стаями понеслись горящие лапы, осыпая дождем искр поезд келейниц». Картина богата романтическими эпитетами: палящий огнедышащий ветер; стон падающих деревьев; вой спасающихся от гибели волков, отчаянный рев медведей. Экспрессивность эпитетов придает картине эмоциональную выразительность: несмолкаемый треск; огненный ураган; запыхавшиеся лоси; пламенный покров; кровавые волны; пылающий лес; и как контраст — утомленные крылья птиц.

Динамичны выражения: быстрее вихря; заклубился дым; помчались сломя голову; блеснула огненная змейка; брызнула... смола. Повторяются анафористическое местоимение: вот; наречие: вдруг. В этом своеобразие и выразительность языка Печерского.

Символична и другая, художественно выполненная картина эпопеи.
Подбирает к своим рукам Алексей Лохматый богатства доверчивой Марьи
Гавриловны, добрался он и до ее, бегающих по Волге пароходов. И вот какую мрачную картину дает художник: «Галки расселись по рейнам и по устью дымогарной трубы, а на носу парохода беззаботно уселся белоснежный мартын с красноперым окунем в клюве. Мерно плещется о бока и колеса пустого парохода легкий прибой волжской волны» [Мельников, 1993, т.2, с. 193]. Все удается беспечному Алексею, сел он на богатства обманутой жены, как «мартын с красным окунем в клюве», и автор добавляет: «Не иначе, что у него тогда на кресте было навязано заколдованное ласточкино гнездо» [Мельников, 1993, т.2, с. 193].

Вся эпопея Печерского, все ее изменения под влиянием разнообразного содержания насыщены фольклором. Тексты романов наполнены играми, гаданиями, обрядами. Автор любит русскую старину, праздники, связанные с ними легенды, предания, поверия. Праздник весны у него - это огромное лирическое отступление — пробуждение Ярилы: «Стукнет Гром Гремучий по небу горючим молотом, хлестнет золотой вожжой - и пойдет по земле веселый Яр гулять...
Ходит Яр-Хмель по ночам, и те ночи «хмелевыми» зовутся. Молодежь в те ночи песни играет, хороводы водит, в горелки бегает от вечерней зари до утренней...» [Мельников, 1993, т.1, с. 423].

Текст художника в этом лирическом отступлении насыщен внутренними рифмами, аллитерациями: гром гремучий огни горят горючие; котлы кипят кипучие. Часто автор, как в народных произведениях, ставит эпитет после слова, к которому он относится; также как «Со восточной со сторонушки подымались ветры буйные, расходились тучи черные…» [Мельников, 1993, т.1, с. 423].

Все богатство словарного запаса подчинено воспроизведению картин.
Буйство природы, пышной, могучей, сливается с бытом русского человека, такого же сильного и прекрасного. Песенная и в то же время сказочная интонация жизнеутверждающего праздника любви, природы захватывает читателя, и этому способствует народно-поэтическая основа текста. «Не стучит, не гремит, не копытом говорит, безмолвно, беззвучно по синему небу стрелой каленой несется олень златорогий... Без огня он юрит, без крыльев летит, на какую тварь ни взглянет, тварь возрадуется... Тот олень златорогий — око и образ светлого бога Ярилы—красное солнце» [Мельников, 1993, т.2, с. 256]. В картине, с четким ритмическим рисунком, ощущается огонь, солнце, все сливается в гимне любви и счастья. В певучем языке Печерского читателю приоткрывается душа художника с ее глубокой интуицией, богатством подсознательных чувств.

Картина пробуждения земли вызывает восторг и удивление. Это гимн солнцу, земле, человеку. Здесь полное слияние слова, образа, мысли.
Печерский, а с ним и читатель заворожены могучей жизнеутверждающей картиной, праздником всепобеждающей любви. Природа ликует, она счастлива, это ее пышная кипучая жизнь, властная и захватывающая.

Бог Ярило полюбил землю: «Ох, ты гой еси, Мать Сыра Земля! полюби меня, бога светлого, за любовь за твою я, украшу тебя синими морями, желтыми песками, зеленой муравой, цветами алыми, лазоревыми; народишь от меня милых детушек число несметное» [Мельников, 1993, т.2, с. 253]. Картина дана в стиле песенно-былинных сказаний, величавая и торжественная.
Авторская речь пересыпана красочными эпитетами: «И от жарких его поцелуев разукрасилась (земля) злаками, цветами, темными лесами, синими морями, голубыми реками, серебристыми озерами» [Мельников, 1993, т.2, с. 254].
Богатство образных характеристик придает тексту эмоциональность. Умело подбирая слова, Печерский показывает скрытые возможности слова, пластично рисует картину, с колдовской силой передавая переживания русской души.
Динамический образ праздника Ярилы — это сложный и многоцветный мир чудес.

Рекомендуем скачать другие рефераты по теме: курсовые работы, реферат сша, реферат экономическое развитие.





Предыдущая страница реферата | 6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 | Следующая страница реферата