Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6

Готическая повесть вообще напрашивается на пародию. Американец Брет Гарт в своей  "Селине Седилии" до того осмеял болезненную сексуальность, запутанные интриги и  нелепую декорацию готического жанра, буквально взрывая всех своих действующих  лиц, что покатываешься со смеху.

В готической литературе от начала до конца преобладают авторы-женщины.

Романтики-мужчины писали лирику, а их жены - готические повести: Мэри Шелли  написала "Франкенштейна", как будто корректируя бойкий оптимизм мужа. В наше  время такие женщины, как недавно умершая британка Анджела Картер в рассказе  "Дама из дома любви" или чилийская знаменитость Исабель Альенде в повести "Если  бы ты тронул мое сердце", не только пародируют мужской жанр: для них сексуальная  и политическая тирания мужчины воспроизводит все ужасы католической инквизиции  или навязчивых фантомов. Писательницы, как им кажется, укладывают оборотней  навсегда в гробы, и женщины, порабощенные ими, хоть под старость выходят на  свободу.

Парламентская культура

В своей комической оперетте "Конституционная утопия" либреттист Гилберт и  композитор Салливен уже сто лет назад определили суть британской парламентской  культуры как систему государственного паралича: "Все будет хорошо: пока можно  стрелять рябчиков и травить лисиц, повсюду будут болезни, битком набитые тюрьмы  словом, общее и небывалое благополучие". Несмотря на цинизм Гилберта и  Салливена, иностранцы пока не разочаровались окончательно в британской  парламентской культуре и обожают нашу мать парламентов, не замечая, до какой  степени она стала дряхлой, злой и корыстной бабой-ягой, пожирающей своих  невинных депутатов.

В последние двести лет парламент все больше уступает свою власть  премьер-министру. Может быть, депутаты продемонстрировали свою силу в последний  раз в 1940 году, когда они выгнали Чемберлена с Даунинг-стрит и призвали  Черчилля к верховной власти. Теперь, когда решаются вопросы войны и мира,  парламент отдыхает и маленький кружок приближенных премьер-министра принимает  непоправимые решения. Почему парламент потерял ту власть, которую он впервые  обрел, обезглавив триста лет назад Карла I?  Тут, без сомнения, виноваты честолюбие и страх. Честолюбие, потому что те, кто  метит в министры, уже не смеют досаждать своим лидерам; страх, потому что наша  пресса, желтая или качественная, сразу может осрамить любого незаурядного  чудака, который позволяет себе быть оригинальным. Вдобавок разница между  лейбористами и консерваторами до того сузилась, что смена власти уже не приводит  к значительным переменам в государстве: конформизм стал золотой мерой.

Раньше парламентские речи были замечательны или своей риторикой, или своим  остроумием. Премьер-министры от Гладстона до Ллойд Джорджа поражают витиеватым  красноречием. Когда телевидения не было, они брали не гримом, не прической, а  мастерством слова. Читаешь реплики, брошенные в восемнадцатом веке, и  наслаждаешься: радикалу Джону Уилксу сказали: "Вы кончите на виселице или умрете  от сифилиса". Он сразу ответил обидчику: "Это зависит от того, полюблю ли я ваши  принципы или вашу любовницу".

В сегодняшнем парламенте спикер охраняет министров от подобных грубостей, но  этим не объяснишь отсутствие остроумия. Правда, в Англии - в отличие от Франции  всегда считали, что остроумие - дурной знак, что оно доказывает неустойчивость  человека, ненадежность, даже нечестность в выборе оружия. Остроумных ораторов  быстро выживают из парламента. Когда в 63-м году правительство консерваторов  попало в переплет благодаря неправдоподобным сексуальным приключениям разных  министров, премьер-министр Макмиллан хотел выкарабкаться из трясины, разогнав  почти весь кабинет. Лидер либералов Джереми Торп вызвал общий хохот, переиначив  слова апостола Иоанна: "Нет больше той любви, как если кто положит друзей своих  за душу свою". Хохот утих. И спустя некоторое время Торпа судили в связи с  гомосексуальным скандалом и предали остракизму.

Некоторые ругательства в парламенте все еще разрешаются. Нельзя обозвать  противника незаконнорожденным или лгуном, но можно обвинить его в фашизме или в  коммунизме и вполне можно сравнить с животным. Нормана Тэббита, самого  примитивного из консерваторов, обозвали "наполовину прирученным хорьком". Когда  сэр Джеффри Хау возражал лейбористам, бывший министр Деннис Хили объявил: "Мне  кажется, что полуживая овца щерится на меня". С тех пор нельзя было смотреть на  Тэббита и Хау и не видеть перед собой хорька и овечку. Но автор реплики гораздо  быстрее стушевался в политике, чем его жертва.

Жизнь у современных наших депутатов незавидная. Прения часто продолжаются ночь  напролет; так называемые партийные "хлысты-старосты" принуждают их голосовать по  партийной указке. Жены сбегают от депутатов, дети становятся наркоманами.

Неудивительно, что сами депутаты ведут иногда дикий образ жизни. Раньше  английское лицемерие охраняло членов парламента от гласности. Ведь цель  лицемерия - втайне разрешать то, "перед чем хмурят бровь / И морщат переносицу".

Редакторы газет знали, что премьер-министр Гладстон по ночам ходил по лондонским  переулкам, приглашая потаскушек на Даунинг-стрит, там он поил их какао,  наставлял и отпускал, после чего в спальне высекал себя плетью за похотливость.

Они знали, что Ллойд Джордж относился к секретаршам, как козел к молодым козам.

Но они молчали, и миф о парламентской культуре цвел как ни в чем не бывало.

Теперь же у нас новое лицемерие. Редакторы популярных газет (а нравственность  этих газет проигрывает в сравнении с поведением Петра Степановича Верховенского  или Мессалины) обрушиваются на любого депутата, который отступает от строгих  норм целомудрия. В парламенте целая раса подхалимов смотрит с испугом и с  подобострастием и на министров, и на журналистов. Эта раса уже не может служить  примером свободы слова для новоиспеченных парламентов Восточной Европы. Как  Гилберт и Салливен предсказывали, парламент есть паралич, и реальные власть  имущие могут жить припеваючи.

Долой интеллигентов

Английские поэты уже давно уяснили, что на них не распространяется знаменитая британская терпимость. В тридцатых годах, во времена политического и творческого  расцвета наших поэтов, Уистен Оден иронически отметил:  Обыватель, который - я должен признаться - Хорошо разбирается в жизни, Установил, что интеллигент - Это тот, кто неверен жене.

Самый образованный человек в Англии все-таки не осмелился бы объявить себя  интеллигентом. В Англии до того пренебрегают поэтами-изгоями, что уже триста лет  их не вешают, не расстреливают: вот почему современные поэты как будто завидуют  судьбе Мандельштама или Гумилева. Пострадали - значит, наступили государству на  мозоль.

Может быть, на нашем государственном теле нет мозолей и интеллигентам не на что  наступать. У государства нет конституции, в правосудии нет уголовного кодекса, в  политике - явной идеологии. Все мышление обращено на практику, на теорию смотрят  подозрительно. Причина такого раскола - сам английский язык, в котором  конкретные феномены называются своими англосаксонскими именами, а отвлеченные  понятия - мертвыми латинскими заимствованиями.

Ненависть к интеллигенции продолжает расти. Солидное издательство "Уайденфелд  энд Николсон" выпустило книгу Пола Джонеона "Интеллигенты". Это сборник  биографий "светлых личностей" от философа Руссо до немецкого кинорежиссера  Фассбиндера. Почти без исключения они разоблачены как лицемеры, лжецы, сатиры с  уродливыми половыми органами, подхалимы, садисты, предатели словом и делом и  родины, и самих себя.

Кроме Джорджа Оруэлла, которому многое прощается, так как он вовремя раскаялся и  сам напал на бывших товарищей, у Пола Джонсона каждый интеллигент выходит  негодяем и самозванцем, заслуживающим беспощадного поношения. Конечно,  неоспоримо, что Руссо проповедовал любовь к детям, оставляя детей, которых он  прижил, в сиротском доме. Я охотно признаю, что из Толстого не вышел бы  компетентный профессор истории. Дружить с Бертольтом Брехтом, без сомнения, было  очень опасно. А пророк разума Бертран Рассел соблазнял поголовно всех женщин,  попадавших ему на глаза. Конечно, женщины, вышедшие замуж за гомосексуалистов  типа Вернера Фассбиндера, страдают невыносимо. Есть философы и поэты, которые  много говорят и редко умываются. И правда, что когда королевы или диктаторы  снисходили к самолюбивым интеллигентам, те большей частью сдавались и  обольщались.

Однако чем они хуже неинтеллигентов? Почему интеллигент должен быть  чистоплотнее, воздержаннее, последовательнее, чем средний обыватель? Может быть,  отсутствие моральной устойчивости, лишняя сексуальная энергия неотделимы от  художественного новаторства и творческой стремительности? Пол Джонсон мало  говорит о положительном в своих антигероях: например, как Руссо отверг дары  Екатерины Великой, как Эдмунд Уилсон помог малоизвестному эмигранту Владимиру  Набокову, как Кэннет Тайней воскресил умирающий английский театр.

Список литературы

Скачали данный реферат: Vasnecov, Leda, Аэлита, Черномырдин, Божена, Bezborodov, Цицианов.
Последние просмотренные рефераты на тему: дипломы рефераты, фирма реферат, доклады бесплатно, баллов.





Предыдущая страница реферата | 1  2  3  4  5  6