Claw.ru | Сочинения по литературе и русскому языку | Александр Вампалов Александр Вампалов | Категория реферата: Сочинения по литературе и русскому языку | Теги реферата: ответ 3, реферат теория | Добавил(а) на сайт: Фирс. Предыдущая страница реферата | 22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32 | Следующая страница реферата 3илов. В чем дело? Саяпин. Крабы! Валерия. Крабы?.. Красота! Роскошь! Кушак. Действительно, крабы теперь большая редкость. Вера. А мне они не нравятся. 3илов. Это потому, что ты их никогда не пробовала. Кушак. А вот любопытная вещь. Лет пятнадцать назад в магазинах крабами были забиты все полки. Представьте себе, никто не брал. Валерия. Не понимали. Саяпип. Тогда многого не понимали. Жили, как папуасы. Кузаков. Ну а теперь? Саяпин. Что теперь? Теперь другое дело, узнали, что почем, разобрались. 3илов. Не говори. Теперь все дураки стали умниками. Кушак. М-м... Друзья, к чему этот разговор? Саяпин. Да, не будем вдаваться в политику. Кому это надо? Появляется ИРИНА. Она веселая, в светлом платье.

"Ангара" (1970, N 6) Саяпин. Братцы! Что я вижу! Гляньте на стол! 3илов. В чем дело? Саяпин. Крабы! Валерия. Крабы?.. Красота! Роскошь! Кушак. Действительно, крабы теперь большая редкость. Вера. А мне они не нравятся. 3илов. Это потому, что ты их никогда не пробовала. Кушак. А вот любопытная вещь. Лет пятнадцать назад в магазинах крабами были забиты все полки. Представьте себе, никто не брал. Валерия. Не понимали. Появляется ИРИНА. Они веселая, в светлом платье.

"Избранное", 1975 Саяпин. Братцы! Что я вижу! Гляньте на стол! 3илов. В чем дело? Саяпин. Крабы! Валерия. Крабы?.. Красота! Роскошь! Кушак. Действительно, крабы теперь большая редкость. Появляется ИРИНА. Она веселая, в светлом платье.

Следует также отметить опечатки, могущие влиять на общую интерпретацию пьесы или оценку ее отдельных героев. Так, например, в сцене, где возникает идея розыгрыша, в разных изданиях различна принадлежность весьма важных реплик.

Если "Прощание в июне" возникло в самой сердцевине молодежного потока литературы шестидесятых годов, а "Старший сын" при всей внешней принадлежности к литературному процессу оказался произведением "оригинального жанра", то характер соотнесенности "Утиной охоты" с театральным и историко-литературным развитием эпохи не столь однозначен. С одной стороны. "Утиная охота" теснее, чем кажется на первый взгляд, укоренена в процессе, берет из него больше, чем, может быть, бросается в глаза, с другой стороны, она в немалой степени опережает исторический ход событий, а возможно, и противостоит процессу.

1965-1967 годы - это пик десятилетия, переломный, поворотный момент его: "от нежных мечтателей к людям опыта"36. как определит впоследствии эту ситуацию Лев Аннинский.

В литературе первую половину десятилетия окрасили "бессильные романтики": "пылкие и грустные, тонкие и хрупкие, безнадежно наивные среди крепких дураков и наглеющих мещан"37.

В драматургии в те годы, в начале шестидесятых, появление нового героя выразилось в особых формах. В центре ее внимания оказалось не совсем обычное для театра существо: человек предельно юный, школьник, подросток - "друг мой, Колька": "Из всех вариантов молодого человека лишь (он. - Е.Г.) один сумел попасть на сцену, сохранив душу живу, <...> свойственные драматическому искусству материальные пределы требовали такого героя, непосредственные действия которого соответствовали бы уровню его самосознания. На театре это потенциальное обновление обернулось жестоким, но честным вариантом: детством. Бунтующий мальчик отразил уровень прозрения молодого героя. По мере того, как герой вырастал в жизни, изживал себя мальчик"38.